Скажи миру – Ы! (СИ) - "Alex O`Timm" - Страница 17

Помимо всего вышесказанного, на счету у старушки имелось пятьдесят тысяч долларов, положенных в банк, а тетушка все это время, с момента смерти мужа, жила на одни проценты, плюс кое-какой доход приносил пансионат. По сегодняшним меркам это было очень хорошей суммой, по покупательской способности, это равнялась примерно десяти миллионам, году так в восьмидесятом. В общем, думать пора прекращать, и чем быстрее мы оформим документы, тем будет лучше для всех.

И уже на следующий день, вызванный адвокат услышал пожелания мисс Фридман, и взялся за исполнение задуманного. Здесь с этим все гораздо проще, чем в той же России, даже если брать во внимание двадцать первый век. Достаточно нанять юриста, выдать ему доверенность на определенные действия, и он все сделает сам. Останется только проставить подписи в итоговых документах, и дело сделано. В России все иначе. Я однажды попробовал заняться чем-то подобным, так юрист, к которому я обратился за помощью, вначале предложил собрать мне все документы, по предложенному им списку, причем за этот список тоже пришлось заплатить, а уж после того, как все документы будут собраны, я должен буду оплатить его работу, и только тогда он возьмется за решение этого вопроса.

Я тогда спросил у него. Если у меня на руках, будут все необходимые документы, почему я должен буду отдавать такую приличную сумму ему, если смогу решить все проблемы сам? Ведь все уже на руках, нужно только будет подать заявление, и ждать результата. Ответ меня поразил.

— А, что по-вашему, я должен все это собирать?

— Вот мне и интересно, а за что тогда я должен платить?

Все проблемы с усыновлением, а мисс Фридман, захотела именно этого, были решены в течении декады, и уже в конце июня 1937 года, нам предложили явиться в Райскую мэрию, (интересное словосочетание, хотя на английском все звучит и понимается несколько иначе) для оглашения результатов. Где и зачитали решение о том, что мисс Фридман, усыновляет Алекса фон Бюлова, и на правах матери дает ему свое имя. Отныне и навсегда, Алекс фон Бюлов получает имя Алекс Фридман, вместе со всеми правами и обязанностями члена семьи Фридман.

После оглашения результатов, как-то неожиданно мы оказались в местном ресторане, где для нас уже были накрыты столики, а вместе с нами отмечали этот семейный праздник и все знакомые моей матушки, как с недавнего времени, я стал называть тетушку Эмму. До сих пор помню ее реакцию на эти слова. Впервые услышав от меня подобное обращение, она вначале замерла в некотором ступоре, а затем, боясь ошибиться осторожно повернулась ко мне и спросила.

— Как ты назвал меня, Алекс?

— Матушкой. — ответил я. И чуть потупившись добавил. — Увы, я не знал собственной матери. Но благодаря вам, я обрел ее сейчас. Но если вы против…

Фрау Фридман, тут же сделала шаг в мою сторону, и своей сухонькой ладонью, прикрыла мои губы.

— Молчи, Алекс! Ты, только что вернул меня к жизни. О, боже, как давно я не слышала подобного обращения.

Из глаз, этой доброй женщины потекли слезы, а я, обняв ее проводил к креслу, и пристроился возле нее встав на колени и глядя на нее снизу-вверх, в то время, как она поглаживала ладонью мои волосы. Мне кажется в этот момент она была счастлива как никогда раньше. И если, кто-то скажет: «Вот, примазался к пожилой женщине, а теперь еще и решил сыграть роль сыночка!», то будет в корне неправ.

Иногда мне кажется, что в такие моменты из глубины моей души поднимается сущность того Алекса, прежнего владельца этого тела. В этих случаях, я сам не осознавая этого отодвигаюсь в сторону и как бы наблюдаю за всем этим в качестве зрителя. Но ведь и вправду, юность этого парня прошла в приюте, и он никогда в жизни не ощущал, не ласковых рук матери, ни даже строгости отца. Последний вообще, можно сказать избавился от него определив пусть и в элитный, но все же приют. Парень не знал не любви ни ласки, и вдруг на его пути встречается женщина, потерявшая сына и мужа и мучающаяся именно тем, что не оставит после себя потомков. Для любой женщины, как мне кажется важно, чтобы после нее оставался кто-то в ком осталась частичка ее души. Именно таким стал для фрау Фридман — Алекс. А я просто наблюдал за всем этим со стороны, даже не пытаясь перехватить управление телом, чтобы он почувствовал тепло материнских рук.

Всю следующую неделю, мы с матушкой разъезжали с визитами, по всем ее приятельницам и просто знакомым. Оказалось, что здесь действительно расположена большая немецкая диаспора, и самое главное здесь все знают друг друга. Скажу честно, здесь я встретил столько доброты и радости, сколько не видел даже в своей прошлой жизни. Нас всегда принимали с распростертыми объятиями, откладывали в сторону любое занятие, только для того, чтобы уделить нам время, для общения. И я, пожалуй, впервые почувствовал себя дома.

Мисс Фридман, тоже была счастлива. Я не один раз замечал, что она будто помолодела за эти дни, стала более радостной, на ее лице чаще появлялась и задерживалась улыбка, да даже двигаться она стала несколько иначе чем раньше. Если в момент нашей первой встречи, она хоть и предстала передо мной этаким живчиком, но все же каждом ее движении, проскальзывала некая боль. Бывало, что в движении она вдруг приостанавливалась, украдкой потирала левый бок, притрагивалась к вискам, стараясь унять головную боль, иногда морщилась, видимо испытывая какие-то неудобства. Сейчас все это как отрезало. Она была жива, здорова и счастлива. Даже густая сеть морщин покрывавшая ее некогда красивое лицо, разгладилось, и она сбросила по меньшей мере лет двадцать.

Однажды, я заметив это, с удивлением произнес:

— Мне кажется, или вы действительно помолодели матушка?

— Это все ты, Алекс. — ответила она. — Боюсь я не протянула бы и месяца, если бы не встретила тебя на своем пути. А сейчас я просто счастлива, когда рядом со мной находишься ты.

* * *

Выкроив время, среди бесконечных поездок, я предупредил свою обретенную матушку и решил заехать в банк где перед своим усыновлением, успел открыть счет, куда должны были стекаться деньги со всех остальных банков.

Кстати делать это пришлось несколько впопыхах, потому что я, не особо сведущий в финансовых делах человек, только в последний момент, сообразил о том, что если пройду процедуру усыновления, следовательно и мои документы окажутся недействительными. И как я, в этом случае буду изымать деньги, положенные на имя фон Бюлова? Поэтому перед самым объявлением решения, я потратил два дня, чтобы объехать все имеющиеся банки, в которых были открыты счета на мое имя, и куда должны были приходить заработанные мною доллары. Учитывая то, что пока у меня не имелось документов, на имя Фридман, мне пришлось рискнуть, и взять доверенность у матушки, и сделать так, чтобы все банки собирающие «пожертвования» в итоге пересылали деньги на ее счета. Но в итоге, я только выиграл от этой операции. После проведения процедуры усыновления, управление счетами все равно перешло в мои руки, и уже к концу лета, на них образовалась довольно кругленькая сумма, в полмиллиона долларов. Разумеется, позже, пришлось с этой суммы заплатить тридцатипятипроцентный налог, но даже триста двадцать пять тысяч остатка, привело меня в радостное возбуждение. Вы видели бы с какой гордостью шествовала фрау Фридман, когда узнала из пришедшего на наше имя уведомления о том, что на ее счету теперь находится сумма в триста пятьдесят семь тысяч долларов, и все это благодаря стараниям ее новоявленного сына.

Позже, проверяя счета, обнаружил, что основные суммы пришли с четвертой, пятой, шестой и седьмой позиций. Причем шестая и седьмая, позиция принесли практически равные суммы. Конечно поток прихода пока еще не оборвался окончательно, но последние поступления были так малы, что о них не стоило и говорить.

Возможно письма еще просто не дошли до того уровня, когда я должен начать получать доход с последних позиций, но мне показалось, что на этом скорее всего все и завершится, тем более, что по чисто математическим подсчетам, та же шестая позиция должна была принести примерно миллион. Но она принесла всего около двухсот тысяч, те же самые деньги пришли и с седьмой. Хотя теоретически поступления оттуда, должны были быть на порядок выше. Скорее всего поток писем просто оборвался на каком-то этапе, или произошло, что-то еще. Но так или иначе, какие-то суммы еще приходили, но это были скорее остатки.