Нечестивый город - Финней Джек - Страница 19
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
Полухор: О, пропустите искусство и начните прямо с любви!
Хор: Нет. Сначала мы хотим послушать об искусстве.
Рассказчик: Итак, в Монте Корпус Дульче существовал лишь один вид искусства: гончарное. Художник Монте Корпус Дульче сидел в своей мастерской. Перед ним был круг, слева – куча глины, справа – кувшин с маслом. Ученик художника усердно нажимал на педаль, и колесо крутилось как бешеное. Мастер смачивал руку маслом и на бешено вращавшийся круг бросал ком глины. Умелыми пальцами он гладил глину, и она загадочным образом превращалась в симметричный вращающийся горшок. Иногда изящно удлиненный, иногда широкий и приземистый, словно брюхо толстяка. В Монте Корпус Дульче рассказывали, будто у мастера-гончара была молодая красивая жена, и однажды он привел ее в мастерскую и велел ей снять с себя все одежды. Так она стояла обнаженная перед ним и его учеником, а он делал кувшины, повторявшие все очертания ее прекрасного тела.
Но тут художник превзошел самого себя. Никогда прежде он не достигал такого мастерства. Созданные им кувшины оказались даже прекрасней, чем его жена. И он почувствовал к ним страстную всепоглощающую любовь, и уже не мог продать их и расстаться с ними. Поэтому он хранил свои кувшины в особом потайном месте и каждый день часами любовался их формой и с благоговением прикасался к ним. Вся любовь, которую художник питал к своей жене, перешла на эти кувшины, а жену он совсем оставил. Она стала увядать и вскоре умерла от тоски, в то время как он поклонялся своим спрятанным в тайнике горшкам, поглощенный восторгом творца.
Полухор: Чушь.
Хор: Это нам не понятно. По правде говоря, мы ничего сами не создавали, и все это нам не понятно.
Рассказчик: К подобному восторгу и стремился Стинго в своей погоне за счастьем. Со всем пылом души обратился он к гончарному искусству, приобрел мастерскую, круг, глину, ученика и приступил к своему второму искушению. Сначала он находил его забавным и гордился грубыми кривыми сосудами, созданными его неумелыми руками. Но потом работа стала казаться ему утомительной. У него болела спина. Голова постоянно кружилась. Кожа на руках воспалилась.
Наконец Стинго сдался. Он выбросил глину, вылил масло, разбил круг и прогнал ученика. «В этом деле, – сказал он, – счастье дается лишь мастеру, и у меня нет ни сноровки, ни терпения, чтобы стать мастером. Значит, искусство мне не подходит так же, как и религия. Остается любовь. Поистине не требуется ни божественного вдохновения, ни многолетней практики, чтобы испытать экстаз в объятиях женщины».
Полухор: Нам уже становится интереснее – так что пропусти несколько абзацев и переходи к самой сути.
Рассказчик: Пропускаю. В таверне Стинго спросил виноторговца, где можно найти женщину. Виноторговец ответил, что есть много мест, но Черный Эли ничем не хуже всех остальных. И Стинго направился туда.
Двор был залит ослепительным солнечным светом. В тепловатом фонтане большие черные змеи охлаждали свои свернутые кольцами тела. В тени под деревом две сумасшедшие девицы с бледными и лишенными выражения лицами мучили больную собаку.
Маленький негритенок шел, шатаясь под тяжестью большого кувшина. Кувшин соскользнул с его плеча и разбился на мелкие кусочки. Мальчик заплакал. Во двор прибежал бледнолицый человек с плеткой и принялся молча и безжалостно хлестать мальчика. Это был Черный Эли, рабовладелец.
Оба хора: Продолжай! Продолжай!
Рассказчик: Бледнолицый человек увидел Стинго и спросил: «Чем могу быть вам полезен?»
«Мне нужна женщина», – ответил Стинго.
«Давайте зайдем», – предложил бледнолицый.
Они зашли в дом и сели на белую скамью в просторном и необычайно чистом помещении, перед ними взад и вперед прохаживались девушки.
У Черного Эли было много девушек. Одни – как слоновая кость, другие – как черное дерево, третьи – как медь и четвертые – как золото. Некоторые также отличались прозрачной бледностью.
Стинг задумался.
«Вот эта», – сказал он наконец.
Она повела его в свою комнату. Воздух там был насыщен ароматом цветов, а постель была теплая и мягкая – ужасно мягкая – и покрытая мягкими теплыми, ужасно теплыми покрывалами.
Полухор: Но те губы целовали сотни мужчин. Ту плоть желали и получали люди всех наций. Сколько плодов сорвано и животных убито, чтобы насытить это прекрасное тело. Сколько соткано шелка, чтобы одеть его. Сколько масла надавлено, чтобы умастить его. Песни пелись во славу его. И золото было добыто, чтобы купить его.
Рассказчик: Да. Те губы целовали сотни мужчин. Это было неистовое безумное опьянение, какого не могут дать ни религия, ни искусство. Здесь был весь экстаз, который есть в мире.
Полухор: Песнь любви. Песнь страсти и любви. Песнь жизни.
Люди собираются вокруг Рассказчика. Они идут, наступая на протестующих членов Хора. На их лицах тревога и замешательство.
Люди: Что он имеет в виду? Что он имеет в виду?
Полухор: Что вы занервничали? Это всего лишь символы.
Люди: Но Стинго действительно нашел счастье?
Хор: Он взял напрокат женщину.
Рассказчик: Он жил в стране Скато. Он был очень-очень стар, когда я встретил его; он обошел весь мир и вернулся обратно. Удалось ли ему найти счастье, я не могу сказать. Старикам часто изменяет память. Страна Скато весьма необычна.
Хор: Да, да, мы знаем: семь грехов и семь добродетелей, которые не имеют особого значения и ни к чему не приводят.
Люди: Но ты должен был дать нам свое наставление. Ты должен был чему-то научить нас.
Рассказчик: Я рассказал вам пустую легкомысленную историю.
Люди: Нет! Нет! Ты высмеял честность и трудолюбие, сказав, что счастье заключается лишь в вожделении. Ты хотел обмануть и развратить нас. Такие мысли очень опасны.
Полухор: Ладно, тогда забудьте про мысли и расходитесь по домам. Зажгите свечи и помолитесь, и завтра трудитесь усерднее, чем прежде.
Люди: Нет! Мы слышали безнравственную и лживую теорию, и мы опровергнем ее!
Люди хватают камни и начинают швырять их в Рассказчика и членов обоих Хоров.
Рассказчик: Скорее! За мной!
Камни летят подобно кометам.
Оба Хора: Куда?
Рассказчик: Обратно в страну Скато.
(Занавес опускается над всеобщим хаосом.)
Госпожа Шмаль тут же встала со своего места и заявила госпоже Швакхаммер, Руизу и мне, что такой глупой пьесы ей не приходилось видеть за всю свою жизнь, и она просто не может понять, как ей удалось выдержать так долго, но если ее немедленно не уведут отсюда, она найдет дорогу и сама.
Руиз попросил ее сесть на место, поскольку мы посмотрели только первое действие. Но она категорически отказалась и в конце концов по настоянию зрителей, занимавших соседние места, и нескольких представителей администрации мы встали и покинули зал. Госпожа Швакхаммер снова отправилась в дамскую комнату, а мы с Руизом пошли в кассу, чтобы еще немного поболтать с хорошенькой кассиршей, при этом госпожа Шмаль стояла в стороне с очень сердитым видом.
Однако довольно скоро госпожа Швакхаммер вернулась и обнаружила, что госпожа Шмаль одиноко дуется в углу, в то время как мы с Руизом развлекаемся беседой с кассиршей. Госпожа Швакхаммер сразу же подошла к госпоже Шмаль и стала ее утешать, позволив ей поплакать на своем плече; потом они обе подошли к нам с Руизом и принялись бранить нас на чем свет стоит. Покончив с этим, они обратили свой гнев на кассиршу и обозвали ее всеми существующими бранными словами, добавив кое-какие свежеизобретенные. Но кассирша оказалась не из тех девушек, которые безропотно терпят подобное обращение: она обрушила на госпожу Шмаль и госпожу Швакхаммер самые ужасные словосочетания, которые я когда-либо слышал из уст такой хорошенькой девушки. К тому времени вокруг нас образовалась довольно густая толпа, но госпожа Шмаль предложила кассирше выйти из своего укрытия и повторить свои словосочетания. К нашему изумлению, девушка именно так и поступила, несмотря на то, что госпожа Шмаль выглядела довольно внушительно даже по сравнению со своей подругой. Затем госпожа Шмаль отбросила в сторону свою шляпку, сумочку, перчатки и прочие вещи, бросилась на кассиршу и вцепилась ей в волосы, стараясь вырвать их с корнем. Но у кассирши были молодые жилистые руки с широкими ладонями и, по-мужски сжав кулаки, она принялась наносить госпоже Шмаль мощные удары в ухо, в глаз, в челюсть. При этом она издавала устрашающий воинственный клич, и толпа зрителей стала еще гуще. В конце концов юные силы кассирши одержали верх над неистовой яростью госпожи Шмаль. Наша спутница была сбита с ног, и ее слабые попытки подняться не увенчались успехом.
- Предыдущая
- 19/28
- Следующая
