Чужак из ниоткуда 2 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич - Страница 25

— Не ходите, дети, в школу, пейте, дети «Кока-Колу»! — продекламировал я.

Отвинтил крышку, понюхал. Пахло каким-то сладким напитком типа лимонада, но не лимонадом. На дне оставалось несколько коричневатых капель. Я помыл бутылку в ручье, наполнил её водой, отнёс в машину. После чего достал карту и прикинул свой дальнейший маршрут.

Точного места назначения у меня не было. Я просто собирался ехать на запад, пока не стемнеет. Потом где-нибудь поесть, выпить той же колы — надо же попробовать! — съехать с дороги, вот как сейчас, переночевать в машине, потом бросить её в каком-нибудь городе и пересесть в автобус на Запад. К этому времени я буду достаточно далеко от Лэнгли, и шансы, что меня поймают, резко уменьшатся. Добраться до любимого города Джека Лондона — Сан-Франциско, прошвырнуться по Западному побережью, поглазеть на Лос-Анджелес и убедиться, что Голливуд существует на самом деле… А дальше посмотрим.

Значит, так. Сейчас я на пятидесятом шоссе, в Западной Вирджинии. Хорошее ровное шоссе, меня устраивает, те же разрешённые восемьдесят миль в час можно держать спокойно. Машин сравнительно мало, и за всё время мне не попался ни один полицейский патруль. Ну-ка прикинем. Допустим я буду ехать часов до шести вечера, никуда с этого шоссе не сворачивая. Это около пятисот километров. Где окажусь? Так, пятидесятое тянется через всю Западную Вирджинию, потом через Огайо… Эге, да оно вообще через все Штаты тянется с востока на запад! Запомним этот факт. Значит, пятьсот километров, плюс минус. Примерно здесь. Городок Хилсборо, в Огайо. Дальше — Цинциннати на границе с Кентукки. Это уже большой город. Не уверен, что мне туда нужно. А вот Хилсборо и окрестности, пожалуй, для остановки подойдут. Решено, погнали в Хилсборо. Эй, Огайо, жди, я еду.

Всё-таки американские дороги — это вещь. Я мчался на запад под музыку кантри, выставив локоть в открытое окно, и любовался окружающими видами. Красивая страна. Холмы, леса, просторы… Почти как Россия. Наверное. Сейчас, пересекая США, я сообразил, что Россию практически и не знаю. Один раз был в Подмосковье, утром улетел обратно в Среднюю Азию. Узбекистан с Туркменией лучше знаю, чем Россию. А ведь я русский человек. Или советский? Или я всё-таки гарадец? Вот же мать честная курица лесная, как любит говорить дед Лёша. Кто я? Всё вместе, наверное. И русский, и советский, и гарадский. Так уж вышло. Но не американец — точно. Хотя побыть какое-то время американцем можно. Для общего развития.

В три часа пополудни я остановился на окраине городка Вест-Юнион. Типичный маленький американский городок на несколько сотен жителей, таких я уже проехал немало, и все они были похожи один на другой, как братья-близнецы. Заправился и там же, в придорожном кафе, пообедал вместе с двумя дальнобойщиками, гнавшими свои грузовики-монстры через всю страну, и одной семьёй невзрачного тихого вида: муж, жена и двое детей — мальчик и девочка, погодки. На дальнобоях были такие же, как у меня, рубашки в красно-чёрную клетку, а на одном даже похожая бейсболка с надписью CHICAGO, из-под которой выбивались огненные кудри, так что я сразу почувствовал себя в этой кафешке своим в доску.

Что ещё хорошо в Америке — за рулём здесь вся страна, причём с самого юного возраста. Опять же, каждый волен делать, что хочет. В пределах закона, разумеется. В свои четырнадцать при своём росте и комплекции я вполне мог сойти за шестнадцатилетнего, и никто, как я опасался поначалу, не требовал у меня показать водительские права и не спрашивал: «Мальчик, а где твои родители?». Едет парень куда-то и пусть едет. Не наше дело.

Подошедшей официантке (старше меня на несколько лет, во рту жвачка, в глазах полное равнодушие) я заказал яичницу с беконом из пяти яиц, бутылку кока-колы, большую чашку кофе и кусок уже привычного яблочного пирога.

Наелся, напился (кока-кола — отличный напиток, а вот кофе здесь так себе), расплатился, поднялся и совсем уж было собрался выходить, как посмотрел в окно и увидел возле своей машины полицейского. Неподалёку стоял полицейский автомобиль, и служитель закона неторопливо обходил мой «плимут», поглядывая в записную книжку.

Так, подумал я, приехали. Сейчас он поймёт, что видит перед собой, угнанный неподалёку от Лэнгли «плимут», на который пару часов назад пришла ориентировка, и начнёт искать водителя. То есть, меня. Спросит у заправщика, куда я делся, заглянет в кафе…Или не начнёт? Может, он вообще не меня ищет? Ага, мечтай.

Видимо, сохранить невозмутимость мне не удалось. Дальнобой — тот самый, почти в моей бейсболке и с огненно-рыжими кудрями, проследил за моим взглядом, после чего посмотрел на меня и едва заметно показал головой: «Присядь».

Я присел за его столик. Он тоже уже заканчивал свой обед или ланч или просто дорожный перекус, неважно, допивал кофе.

— Всё плохо? — спросил вполголоса.

— Дальше некуда, — ответил я честно.

— Слышал ориентировку на полицейской волне. Светло-коричневый «плимут» шестьдесят пятого года с вирджинскими номерами. За рулём, скорее всего, молодой парень, подросток.

— Ф-фак, — сказал я.

— Жизнь — дерьмо, — он чуть наклонился ко мне. — Сейчас иди в туалет. Подними окно и вылазь. Увидишь на парковке грузовик Mack B75 шестьдесят четвёртого года. Жёлтый, с серебряной мордой. На прицепе — трактор Caterpillar, тоже жёлтый. Кабина «мака» открыта. Залазь и прячься. С моей стороны садись, чтобы копы не заметили. Тихо, как мышь. Понял?

— Понял.

— Удачи.

Я встретился с васильковыми глазами дальнобоя и не обнаружил там никакой подлянки. Он верил в то, что говорил. А что мне оставалось делать? Включать орно и уходить в окрестные леса? Можно и так, конечно, но уж больно хлопотно.

Я улыбнулся, встал, направился к дверям, потом остановился, сморщился, прижал руку к животу, развернулся и через три секунды скрылся за дверью туалета.

Вот и окно с замазанным белой краской стеклом. Потянул за ручку внизу, поднял. Всё правильно, и у Ильфа см Петровым в «Одноэтажной Америке», помнится, написано, что окна здесь вверх открываются. А вот про унитазы, заполненные водой наполовину, — не написано. Хотя кто его знает, какие здесь были унитазы в тридцатых годах… Не о том думаю. Вот он — жёлтый Mack с серебряным бульдогом на капоте и жёлтым трактором Caterpillar на прицепе.

Сначала я выбросил сумку, которая мягко и почти бесшумно упала в траву, потом выбрался сам. Пока всё удачно. Включая не оставленную в «плимуте» сумку.

Водила и впрямь не соврал, — кабина была открыта. Я тихонько забрался внутрь и полулёг на пассажирское сиденье — так, чтобы меня не было заметно снаружи.

Через некоторое время послышались неторопливые шаги одного человека. Дверь со стороны водителя открылась, и в кабину забрался рыжий дальнобой.

— Копы всё ещё толкутся возле твоего «плимута», прикинь, — сообщил. — Ну не идиоты?

Mack взревел двигателем, тронулся с места, и через короткое время кафе, заправка, мой «плимут», полицейские и сам городок Вест-Юнион остались далеко позади.

— Меня Сэм зовут, — сообщил дальнобой, протягивая руку. — Сэмюэль Кушнир, таково моё полное имя. Я — еврей.

— Сергей Ермолов, — неожиданно признался я, пожимая его крепкую горячую руку. — Можно звать Серый или Серёжа. Русский.

— Ни хрена себе! — воскликнул Сэм. Было ему на вид лет за тридцать, роста примерно моего, или даже чуть ниже; подвижный, как ртуть, разговорчивый, с быстрой улыбкой, чуть горбатым носом и открытым веснушчатым лицом. — Мои предки из России! Дед из Одессы, уехал, когда у вас революция началась. Привьет! Спасибо! Хрен вам, а не Серьёжу Ермолова, — сказал он по-русски почти чисто и ухмыльнулся. — Правильно?

Надо же, уже второй американец мне попадается, чьи предки из России, подумал я. Воистину страна иммигрантов.

— Прекрасно, Сэм. Немного над акцентом поработать, и можно возвращаться в Одессу.