Ребята с нашего склепа (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 21

— Это всё неважно, — покачала головой Эстрид. — Командуй моим войском — мы должны осадить Фивы и начинать готовить штурм.

Она, когда-то давно, взяла за правило оставлять прошлое прошлому. Надо идти вперёд, встречать угрозы и вызовы будущего с гордо поднятой головой и твёрдым взглядом.

«Но почему от этой части прошлого так тяжело отрекаться?» — спросила она себя.

Примечания:

1 — Жаба-ага в Австралии — люди, в 1935 году решившие завезти жабу-агу в Австралию, чтобы бороться с вредителями на плантациях сахарного тростника, наверное, тысячу раз пожалели об этом решении. Оказалось, что жаба-ага, на бумаге, пригодный для поедания губительного для сахарного тростника вредителя-паши, в Австралии нашёл себе для пропитания более доступного постороннего и непричастного насекомого-эфенди, которого и начал употреблять в пищу. Сам жаба-ага, как любой уважающий и ценящий себя земноводный, обзавёлся надёжной защитой — давно уже выработал ядовитые железы, поэтому был «мене, мене, текел, уфарсин», то есть, признан местной фауной несъедобным. Сейчас популяция жабы-аги в Австралии насчитывает примерно сто миллионов особей, потому что никто его не ест, а тот, кто ест, заканчивает очень плохо — узурпатор сидит на троне из штыков. И методов, как бы сместить почтенного жабу-агу с узурпаторски занятого престола в Блистательной Порте, ещё не разработано. Предполагается, что против тирании жабы-аги может помочь справиться мясной муравей-бей, теоретически способный всерьёз заняться младшими отпрысками жабы-аги, что может лишить блистательный престол будущего, но как заинтересовать его участием в столь сомнительном дворцовом перевороте — это вопрос из вопросов. Поэтому нужно тысячу раз подумать, прежде чем грязными кирзовыми сапогами лезть в естественным образом установившийся региональный статус-ква.

Глава восьмая

Неэквивалентный обмен

/1 октября 2028 года, Праведная Республика, г. Душанбе, президентский дворец/

— Ладно, хрен с ним, — я отвлёкся от ноутбука и подошёл к уже давно соблазняющему меня серванту с алкоголем.

Всё чаще и чаще, даже в ходе погружения в работу, возвращаюсь мыслями к Эстрид.

То, что было между нами — это невозможно забыть или подавить.

Это была первая моя настоящая любовь, первая женщина, которая не вызывала и тени мысли о том, что она мне не подходит, а я не подхожу ей.

Возможно, виновата стрессовая ситуация, которая не прерывалась ни на секунду с самого момента моего несчастного визита к тем гаражам, что сделало мои чувства к Эстрид ярче и глубже, возможно, это такая замысловатая мутация стокгольмского синдрома — не знаю.

Смерть не отняла у меня эмоции и я считаю, что очень зря. Это очень обидно, что я не могу забыть её, несмотря на всё, что случилось, несмотря на то, что всё уже необратимо кончено.

— М-да, блядь… — налил я в стакан примерно двести миллилитров японского виски.

Выпиваю залпом, прислушиваюсь к ощущениям, после чего наливаю ещё двести грамм и досылаю их в организм. Вот теперь можно возвращаться к работе.

Катрин стоит снаружи, у двери, бдит на страже покоя праведного президента, а я тут занимаюсь алкоголизмом, который должен как-то помочь с грустными мыслями…

Зазвонил стационарный телефон.

— Повелитель, разрешите прибыть на рапорт о положении на фронте, — раздался голос Леви.

— Приходи, — разрешил я. — Через сколько будешь?

— Двадцать минут, — ответил генерал.

— Жду, — сказал я и положил трубку. — Так, где-то тут были донесения по сложностям с производством пушек…

Вот в такие моменты начинаешь восхищаться правителями, которые сохраняли порядок в стране даже в военное время.

Вроде, кажется, что всё дело в кадрах, что достаточно просто поставить компетентных людей на правильные должности и всё как-то само заиграет, но на деле это даже близко не так.

Ладно, есть моя ситуация — никто из моих подопечных не смеет сказать и слова против, как скажу — так и будет, но в случае с людьми всё ни разу не так просто.

Когда поднятый мною немёртвый просто кивнёт и начнёт исполнять приказ, живой человек может начать качать права, может сместить приоритет приказа на пониженный. Или вообще, сперва захочет удовлетворить какие-то свои потребности — это неудобно.

Ещё есть корысть, зависть, злоба, прожектёрство, желание сделать как-то иначе в стиле «я так вижу», какие-то там идеологические взгляды — всё это усложняет и без того непростой процесс управления.

Любого землянина возьми, даже ту же Кариночку — претензий дохуя, а реальной пользы выходит в ограниченных пределах. Если бы я не связал её кабальным соглашением, не получил бы и этого.

Основная причина, почему я очень хочу, чтобы здесь установился капитализм — это нежелание самолично трахать себе мозг наладкой процессов.

Пусть новоиспечённые промышленники сами вникают в мудрость переведённых книг, сами набивают шишки, сами усложняют схемы производства, сами вкладываются в инновации и конкурируют между собой. А я буду в этом революционном процессе в качестве стороннего наблюдателя, который вмешается только в самом крайнем случае. Времени у меня дохуя и больше, практически всё время мира, поэтому торопиться я не буду.

Моя же часть работы — производство продуктов стратегической важности.

Ружья, пушки, броня, экипировка, бронетехника — всё это под моим прямым контролем. Именно поэтому я вынужден отвлекаться от поднятия мертвецов на всякую документальную волокиту.

— Повелитель, — вошёл Леви.

Перед этим его задержала Катрин, очень серьёзно относящаяся к своей работе. Впрочем, все мертвецы очень серьёзно относятся к своей работе.

— Леви, — произнёс я, не отвлекаясь от ноутбука. — Садись.

— Мне сразу следует доложить, что Орден сумел захватить форт А-5, — сообщил Леви. — Личный состав успел уничтожить орудия и сжечь арсенал, но полностью погиб.

А-5 — это наш «Стойкий», получивший личное название сразу после победы над Орденом. Эх, недолго он носил это имя…

— Ну, ожидаемо, — ответил я на это. — Это был принципиальный вопрос для святош.

Конечно, захватом форта не смыть позор поражения, но можно частично компенсировать репутационный ущерб.

— Как они это провернули? — спросил я.

— На этот раз были задействованы маги, — ответил Леви. — Они разрушили стену с помощью магов стихий, после чего бросили на штурм пролома всё своё войско. В штурме было задействовано не менее семи тысяч солдат — они понесли потери в количестве не менее полутора тысяч человек. Всё осложнило наведение непроглядного тумана на поле боя. Из-за плохой видимости артиллерия вела огонь вслепую, впрочем, как и стрелки, поэтому ущерб был существенно ниже, чем ожидалось. Когда враг был уже во внутреннем дворе, комендант форта, старший лейтенант Ричард Перез, принял решение взорвать арсенал и уничтожить пушки. Основную массу потерь противник понёс именно во внутреннем дворе. Гарнизон форта погиб в полном составе.

— Значит, вынесли урок и выработали эффективную тактику, — заключил я. — Форты брать они научились, теперь это ясно. Придуманы какие-нибудь меры, чтобы противодействовать новой тактике противника?

— Осветительные ракеты и тепловизоры, — ответил Леви. — Тепловизоров у нас мало, всего шестнадцать штук, но этого хватит для обороны.

— Я побеседую с нашим благодетелем — возможно, он предоставит мне какое-то количество тепловизоров, — произнёс я. — Что противник делает на нашей территории?

— Войска некромистресс шерстят окрестности и терпят ущерб от летучих отрядов — они проверяют каждое эвакуированное поселение, но причина их интереса мне непонятна, — ответил Леви. — Возможно, удостоверяются, что мы точно всех эвакуировали.

— Возможно, — не стал я спорить.

— Войска Ордена стягиваются к Фивам и проводят ритуалы запрета, — продолжил Леви. — Они не дотягиваются только до центра города, как ты и говорил.