Мистер Фермер. Ветра великих перемен! (СИ) - "Focsker" - Страница 4

Урожай, как с трёх соток, раз в месяц… в голове мой это звучало как абсолютная победа над голодом, только разум чётко понимал, рассчитывать на подобный результат не стоит. Зимой день короче, электричества, ламп, используемых для выращивания овощей, в ночное время у меня нет, точно так же, как нет и стекла, что обеспечит меньшую теплопотерю теплиц. Растением нужно солнце, фотосинтез, все дела… В коробку без света их не посадишь и не прикажешь «расти». Потому придётся использовать естественные источники освещения, а это откидные крыши, окна без стекол и прочая ерунда, через которую будет уходить всё тепло. Мы будем топить дровами, может даже, используя дефицитный металл, я создам батареи(радиаторы) и водяное отопление(какое смогу), только даже так, всех наших проблем я со своими скудными познаниями мира точно не решу. Теплица, в том понимании к которому я привык, выглядела сейчас, как недосягаемый предел аграрно-технических наук.

Пока был занят работой и планированием будущего поселения, наших новых друзей приказал расселить в старые, без дела пустующие вигвамы племён му. Они большие, просторные, каждый способен вместить до двадцати, а то и тридцати миниатюрненьких выр-выр, что лишь в редких исключениях были выше кролли. Пусть пару деньков перекантуются так, это ж всяко лучше, чем в кроличьих шалашах, и уж тем более ночёвка на земле и морозе.

Жителей становилось всё больше, глядя на кролли, му и теперь разбавивших их ряды выр-выр, понимаю, что время пришло… В жизни нашего поселения наступал один из самый ответственный и важный моментов, а именно — день первой перепись населения.

Для понимания общих запасов и того, на сколько их у нас хватит, нужно знать общее число ртов, которые требуется кормить. На данный момент, планируя перепись, я надеялся разделить наше общество на три группы: дети не способные работать; пригодные для эксплуатации в быту трудоспособные взрослые, подростки, пожилые; и старики(пенсия), чьи физические возможности сильно ограничены или близки к нулю. Последних в деревне почти нет (до такой старости обычно не доживают), но исключения только подтверждают правило, а потому в будущий список я обязан занести и их.

Проведя перепись в деревне, а после подсчёты имеющихся запасов провианта, я рассчитаю размеры порций на определенный промежуток времени. Так же, опираясь на эти данные, определю возможный мобилизационный ресурс. Составлю план по строительству и дальнейшей проектировке «социального жилья», а так же план по увеличению и контролю рождаемости в поселении. Дети — это будущее любого народа, а потому их нужно делать часто, много, но при этом держа численность под контролем. Особенно, когда твои граждане кролики.

В дополнение к придуманным мною планам, связанным с переписью, на ближайшее время я смогу высчитать частоту предстоящих вылазок к форту Озёрному. Хочу я того или нет, мы ещё не раз будем вынуждены отправляться либо на рыбалку, либо за пойманной рыбой в сам Озёрный. Впереди зима, минусовые температуры позволят хранить мясо и рыбу на улице, а значит, если путь до озера окажется условно доступным, мы сможем не только сохранить запас долгохранящегося картофеля, но и приумножить имеющиеся у нас запасы рыбы, насытив организмы дефицитными в холодную пору витаминами.

Закончив с огородами и подсчётом припасов, после полудня, стоящим у котлована будущей теплицы, меня находит Куому. Девушка отчитывается о возвращение отряда, что ещё до наступления рассвета отправился в Озёрный с повязками, лечебными травами и прочими мелочами требовавшимися Оббе. Рыкунов вокруг форта не наблюдалось, да и расставленные на пик-пик клетки по-прежнему находились на месте. Пара ушастых, мясных подушечек, пополнила наш НЗ(Неприкосновенный запас) саморазводящихся в клетках животных. Вернувшиеся бойцы являлись последними ветеранами кролли и му — наша военизированная элита, разведчики, воспитанные Кобаго. Его дух даже после смерти жил в их сердцах и глазах. Не теряя времени, бравые парни после возвращения тут же взялись за набор и тренировки смельчаков из племени выр-выр, что должны были занять места их павших товарищей.

Пусть выдры и были всеядны, с зубами и коготочками, но жизнь на воде, в своих относительно безопасных островках и подводных норах, превратила их в хитрых, ленивых трусов, что всегда имели у себя под рукой путь к побегу. Стоило только до воды добежать… Потому желающих нашлось не много, но, стоит отдать всеядным должное, они всё же были, и на первых парах, сопоставляя численность кролли и выдр, их было в процентном соотношении гораздо больше.

Поглядев на новых пик-пик в клетках, внезапно для себя заметил окрепших, существенно подросших маленьких пик-пик. Росли они быстро, в изобилии трав и кормов, коими были обложены их вычищены, прикрытые от сквозняков стогами сена клетки.

— Растут хорошо, кормов много, дежурный Хакуга Старший! — Протараторил худой коротконогий мальчишка с длинными, высокими ушами. Вид у него был болезненный, но сам он держался бодрячком. Кажется, этот парень был сыном Лоло, той, которую мы спасли от болезни, голодной смерти и что плела для нас одежду из конопли.

— Молодец, Хакуга Старший, так держать. — Похлопав парня по плечу, в ожидании, когда закончат с котлованом, двинулся к дому Мудра. Старик болезненно отнёсся к гибели старшего сына. И, словно желая добить горюющего старосту му, злые языки растрепали всё о Мерееде Предателе.

Постучаться в дом я не успел, ещё на подходе приметив гостя, двери мне отворила Белая, только и ждавшая, когда я к ним заскочу. Старясь подражать мне во всём, му переняли одну из немногих, мою личную, хорошую черту — не ходить дома обутым. Помещение тамбура встретило меня рядами скинутых друг на другу пар обуви (выглядевших скорее как лапти или шерстяные носки), а так же соответственным запахом.

Внутри общаги царил гомон, посередине столовой комнаты в ведре мылись вернувшиеся с огородов привыкшие к наготе близких детишки. Где-то вдали кто-то пердел, кто-то чихал, постанывая кто-то кого-то трахал. Одним словом — общага…

— Только попрошу вас, не говорите об усопших, даже если старейшина попросит. — Помогая мне разуться, припала на колени и ласково протянула коровка, стягивая с меня ботинки.

— Постараюсь. — Не зная, о чём пойдёт разговор, коротко ответил я.

Старика нашёл в его комнате, закутанным в шкуры, сидящим на полу и спиной прижимающимся к каменной печи. Его мёртвенно бледный взгляд, почти не проявлял каких-либо видимых интересов к жизни.

Приветствий не было, не было воодушевляющих речей и прочего, что я слышал от этого умного и находчивого деда в прошлые наши встречи. Он разбит, подавлен и разочарован в жизни.

— Скажи, Матвеем Чудотворец, Мудагар, он ведь правда погиб, как герой?

— Правда. Ему, его силе и силе Кобаго с воинами, мы обязаны своими жизнями. — Ответил я, и старик с облегчением выдохнул. Возможно, кто-то уже успел натолкнуть Мудра на неприятную мысль о том, что старший так же был предателем.

— А Мереед…

— Тоже правда… — Подойдя по ближе, так же сажусь на пол и спиной прислоняюсь к горячей, почти раскалённой печи. За считанные минуты мне становится невыносимо душно и жарко. Температура, до которой раскочегарена печь, вынуждая отодвинуться. Пока я привыкал к простой обстановке внутри комнаты Мудра, мы сидели молча, лишь заметив мои телодвижение, старик позволил краюшку своих губ немного изогнуться.