E-mail: белая@одинокая - Адамс Джессика - Страница 41

• Предыдущая
• 41/66
• Следующая

— Ты же любишь кошек, — вставила Хилари.

Натали открыла корзинку, и мохнатая тварь с диким воплем пронеслась мимо меня в спальню и исчезла под кроватью.

— Мне нельзя держать кошек, — сказала я.

Это была чистая правда. Тысячу лет тому назад я внушила себе, что кошек мне держать нельзя. Почему? Потому что, если вы одинокая женщина и у вас есть кошка, скоро вы обзаведетесь и седым пучком волос, твидовым костюмом и очками, а называть вас будут мисс Марпл. Одинокая женщина плюс кошка — клише получается неважное. Мужчин оно отпугивает. Нет, нет и нет.

Натали поставила на пол хозяйственную сумку, и я заметила банки с сардинами.

— Нельзя?

Она устремила взгляд на Хилари, а Хилари сурово и многозначительно воззрилась на меня.

— Если Роджера нельзя оставить здесь, нам придется отнести его в приют. А там их держат всего несколько дней, ты же знаешь.

О господи. Роджер.

— Вот что я вам скажу: с животными этот человек обращается так же, как со мной или с детьми, — произнесла Натали печально и неожиданно тихо.

— А почему его зовут Роджер? — ничего другого мне в голову не пришло.

— Из-за бровей.

У кошек есть брови? Для поддержания разговора мне, видимо, следовало бухнуться на живот, заползти под кровать и выманить зверя. Но что такое кот под кроватью, я уже проходила. У моих родителей как-то был сиамец. Эти твари умышленно забиваются в самый дальний, самый темный уголок, какой только можно найти, и свирепо сверкают оттуда глазами. А когда пытаешься вытурить кота щеткой, он на тебя нападает.

— Ну помнишь, Вик, — Хилари старалась говорить со мной своим самым проникновенным тоном, — Роджер Мур говорил, что его принцип актерского мастерства заключается в том, чтобы вскидывать то правую, то левую бровь.

— Так он похож на Роджера Мура?

— Брови похожи, — уточнила Натали.

— А у кошек есть брови?

Поскольку я на этом выдохлась, Натали принялась рыться в своем кошельке и вытащила несколько обмотанных резинкой купюр горчичного цвета, по пятьдесят долларов каждая. Стыдно сказать, но я подумала: фью-у, фантастика и потрясающе — именно в таком порядке. И что еще хуже, следующей моей связной мыслью было: а не удастся ли мне скормить этой твари какие-нибудь дешевые кошачьи консервы, а самой втихомолку угоститься сардинами?

Роджер оказался телепатом. Он вылез из-под кровати, смерил меня убийственным взглядом и скрылся в ванной.

— О-о нет! — простонала Натали. — Кажется, я знаю, что это означает.

Когда мы всей толпой ввалились следом, кот сидел над стоком и как одержимый отливал туда, глядя на нас безумными, дикими глазами. Как ни странно, я почувствовала к нему симпатию. Я тоже в моменты стресса мчусь в туалет. Так что я его понимала.

Но больше чем на неделю он здесь не останется. И Роджером его звать здесь не будут.

— Ну, это уже глупости, — героически произнесла я, избегая даже смотреть на деньги.

Натали внимательно глянула на меня. Секундного изучения оказалось достаточно.

— Уверена?

И хрустящий сверток, все еще обтянутый резинкой, исчез в кошелке.

— Все-таки…

Натали вытащила пару двадцаток. Папа называл их лобстерами.

— Роджер просит, чтобы ты купила что-нибудь для души. Верно, Роджер?

Я оглянулась на кота: он тупо скреб лапкой возле стока. На Хилари я старалась не смотреть. Знала, что стоит мне взглянуть на нее, как тут же захочется огреть подругу банкой сардин.

С ней постоянно происходит такое. Завязывает с кем-нибудь роман и вдруг — бац! — оказывается у своего возлюбленного кем-то вроде бесплатной помощницы. Как-то раз Хилари попросила у меня плеер для взрослого библиотекаря. Обратно я этот плеер так и не получила.

Я предложила им кофе, но они стали шумно отказываться. Джоди и Диди собирались взять интервью у монахини и пригласили помочь с проводами.

— Да что монахини могут знать о любви? — поразилась я. — У них же этот… целибат.

— Настоящие палтусы, — согласилась Хилари.

— Ой, как мило, — воскликнула Натали.

Когда они ушли, Роджер осторожно выбрался из ванной и начал охмурять меня: с мурлыканьем терся о ноги, махал хвостом. Конечно, я была слегка выбита из колеи. Выглядел он совершенно нормально, и Хилари, черт ее побери, права. Я люблю кошек. Даже когда они писают в моей ванне. Просто этот кот принадлежит кому-то другому — вот в чем дело. Незнакомому мужчине. Мужу Натали. Может, кот спал с ним в одной постели, а это почти то же самое, что спать в одной постели с Натали. Ох, то была моя самая худшая мысль за всю неделю.

Что в ней Хилари нашла, в конце концов?

— Что Хилари в ней нашла? — спросила я Роджера.

Меня даже передернуло, когда я поймала себя на этом. Допрыгалась. Разговариваю с котом.

Позже позвонила Хилари.

— Мы тут подумали, может, захочешь вечером куда-нибудь выбраться?

— Не могу, — отрезала я. — Мне надо кормить кота.

— Ви-ик.

— И что это все значит?

— Ну, ты живешь одна.

— Как и ты, — заметила я.

— Я кошек не люблю.

— А с чего ты взяла, что я непременно полюблю Роджера?

— Я тебя знаю.

— Да уж.

— Это же только пока мы не найдем ему дом.

— Чего, готова спорить, никогда не случится.

— Это же всего-навсего кот.

— Но у тебя-то его нет, верно? — взорвалась я. — Я одинокая. Я белая. И я женщина. Живу сама по себе. И теперь у меня есть кот. Ты хоть понимаешь, как мужчины от таких шарахаются?

— Только не такие мужчины, которых ты хочешь видеть рядом с собой. Не нужен же тебе мужчина, которого бы отпугнул кот, правильно?

— Хилари, в моей ситуации…

В конце концов я встретилась с ней и Натали в «Лягушке» — там можно заказать много разных блюд и поделить на всех. Но в «Лягушке» оказались не только мы. Там оказались все.

Под «всеми» я подразумеваю компанию, которая собиралась на мой день рождения. В тот вечер, когда меня бросил Дэн. В тот вечер, перед которым я остригла волосы и выкрасила их в рыжий цвет. Здесь была и Кайли, и Хелена Четтл, оставившая, видимо, детей на попечение Мика. Были и блаженно обкурившиеся Джоди с Диди, угощавшие всех чечевичными лепешками. Была и белокурая троица — Керри, Оливия и Никки, которые всегда ходят вместе и которых я знала еще со времен Фонда рабочих-социалистов. Были там и люди, которых я считала друзьями Дэна, а не моими. И хотя все они делали вид, что не замечают меня, и старательно хрустели лепешками, я прекрасно поняла, что все это значит. А это значит: «Господи, как же мы беспокоимся за Викторию».

— Ну, как живется?

Они притащили даже Тихоню Кевина, моего приятеля-гея из рекламного агентства, где я раньше работала. Настоящий подвиг.

— Неплохо. А ты как?

— Джоди говорит, ты теперь пропадаешь в Интернете.

И это все, что обо мне можно сказать? Понятно, Кевин хотел, как лучше. Просто, зная Джоди и Диди, трудно было не догадаться, что происходит. Я представила телефонные разговоры.

— Знаешь, у Виктории сейчас такая тяжелая полоса, мы за нее тревожимся. Да, у нее уже компьютерная зависимость.

Или у меня паранойя? Я пораскинула мозгами. Кот Роджер! Это все объясняло. Два происшествия — большая приятельская пирушка и большой рыже-белый котяра — взаимосвязаны. Друзья проводили спасательную операцию.

Когда Хилари направилась к туалету, я устремилась за ней.

— Ау!

— Что? Говори, пока я там.

И несколько минут мы переговаривались из кабинок. Дело осложнялось тем, что имелась третья кабинка. Откуда нас запросто мог подслушивать посторонний.

— У меня все в порядке, ты же знаешь, — сообщила я через стенку.

— Никто и не говорит, что не в порядке, — отозвалась Хилари.

— Знаю я, что вы говорите.

— Что?

— Что у меня нет никакой жизни.

Хилари вышла из кабинки следом за мной; как только мы начали мыть руки, из третьей кабинки выскочила дама и нервно процокала на каблуках к выходу. Вряд ли можно ее осуждать. Атмосфера здесь прямо леденящая. Достойная Нэнси Кэрри-ган и Тони Хардинг.[15]

• Предыдущая
• 41/66
• Следующая