90-е. Шоу должно продолжаться 3 (СИ) - Фишер Саша - Страница 35

Зимний лес, берег реки. Худощавый человек в черной хламиде шагает по невысокому обрыву…

А красиво получилось. Даже показывать случайным людям не стыдно.

Игорь Андреевич внимательно смотрел на экран. Ирина тоже. Она раньше клип не видела.

«Если сейчас попросит выключить, то не понравилось, — подумал я. — Уровень окажется чересчур любительским».

Не попросил. Молча и с явным любопытством досмотрел до конца.

Огонь заполнил экран, музыка смолкла. Я нажал на «stop».

— Достойно, — кивнул Игорь Борисович. — Думаю, я согласен с вами сотрудничать. Но у меня будет одно условие…

— Фух… Страшно-то как… — выдохнула Ирина, когда мы вышли из фойе гостиницы на Привокзальную площадь.

— Да ладно, нормально все прошло же, — я пожал плечами. — Но старикан удивил, конечно! На вид — прямо дедушка-божий одуванчик, а туда же…

— Может она какая-то его племянница, — сказала Ирина, крутя головой, будто кого-то высматривая.

— Нет, точно не племянница, — ухмыльнулся я. — Про племянниц с таким выражением лица не говорят.

Условие Игоря Андреевича оказалось довольно забавным. Он потребовал, чтобы в главной роли во всех рекламных роликах снималась некая Кристина. Хорошая и очень красивая девушка. В этом случае он дает на наш проект добро, всячески помогает и щедро заплатит. Когда он назвал имя, лицо его так преобразилось, что стало понятно, что речь идет о его любовнице. Ну или, может быть, о тайной страсти. Но он дядька богатый, так что тут явно имели место отношения «папик — содержанка». И девица, кто бы она не была, заводила нашего «ювелирного босса» настолько здорово, что когда он о ней вспоминал, сразу моложе становился лет на тридцать. Такой боевой задор в глазах. И в штанах, скорее всего. Очень уж многозначительно он начал ерзать, прикрывая промежность свежим номером «Новокиневской правды».

— Наверняка одни проблемы от нее будут, — вздохнула Ирина.

— Ириш, ты чего вообще нервничаешь? — удивленно вскинул брови я. — Мы так-то только что провели успешные переговоры и заполучили жирного клиента. Тебе не психовать надо, а спешно составлять план действий и заниматься организацией всего и вся. Нужные контакты у тебя все есть?

— А я думала, что ты… — испуганно пролепетала Ирина.

— Не-не, я не спрыгиваю, конечно, — подмигнул я. — Изо всех сил помогаю, и все такое. Просто у любого дела должен быть хозяин. И мне казалось, что съемки рекламных видосов — это как раз то, чем тебе бы хотелось заняться, разве нет? Или ты так и планируешь оставаться на позициях «принеси-подай»?

— Конечно, не планирую! — возмутилась она и гордо вздернула подбородок.

— Тогда давай сейчас заглянем в какое-нибудь теплое местечко, приведем к общему знаменателю наши списки нужных контактов. С теми, кто с моей стороны, я поболтаю и в нужном направлении их пну, конечно. А уже заниматься тем, чтобы свести в одном месте людей, технику, сценарий и творческие наработки — это ляжет на твои хрупкие плечики.

Я, прищурившись, изучал ее лицо. Девочка неопытная, но горит энтузиазмом. Боится, но, в целом, делает. Бросать ее прямо сейчас в свободное плаванье я не собирался, мне хотелось оценить реакцию. В идеале весь этот движ с рекламой в перспективе я видел, примерно так: она наберется опыта, получит преференции, поднимется по карьерной лестнице, и у меня будет свой человек в нужном подразделении ТВ «Кинева». Или даже не только. Потому что съемки видеорекламы в скором времени превратятся в настоящее золотое дно, так что, если Ирина не протормозит, то вполне может стать локомотивом этого паровозика. А что она молодая… Ну и что? Зато не впитала отраву «моя хата с краю, от меня ничего не зависит». И все еще верит в то, что может изменить мир. И теперь все зависит от того, насколько железная у нее хватка. Поймет, что надо рвать с места и не останавливаться. Или нет?

— Жан должен был подойти, что-то не вижу его пока, — Ирина снова покрутила головой. Потом посмотрела на меня. — Сейчас я соберусь, правда! А то самой даже неудобно, что как трусиха себя веду.

— Все нормально, — я подмигнул. — Новое начинать всегда страшно.

— О, вот он! — Ирина обрадованно помахала перебегающему на светофоре дорогу Жану.

Кафе-мороженое «Снежинка» было здесь с незапамятных каких-то времен. Еще когда я мелким пацаном совсем был, меня туда мама водила. А уже потом, в старшей школе, в этом самом же кафе у меня случилась парочка памятных свиданий. Я тогда пытался решить, которая из двух девчонок нравится мне больше. Привел сюда сначала одну, а потом, поленившись применить фантазию, и вторую тоже. А первая нас заметила из окна, потому что жила в соседнем доме. И прибежала, едва запахнув пальто, как раз в тот момент, когда второй девушке подали стакан молочного коктейля. Тогда мне впервые случилось разнимать девчачью драку, а суровая барменша, или как там называются дамочки, накладывающие в жестяные кременки сливочный пломбир и запускающие ревущий миксер для молочных коктейлей? В общем, суровая повелительница маленькой страны детского счастья сказала мне, чтобы больше я в ее кафе даже носа не совал. Потому что сюда дети ходят, и нечего тут устраивать… Вот это вот все. Ну я и не ходил больше. И было это, между прочим, всего год назад где-то… И с тех пор здесь ничего не поменялось. Та же плитка на полу, узором из чередующихся темно-коричневых и светло-коричневых квадратов. Те же пышные тюлевые шторы на окнах. Тот же ревущий, как ураган в техасских прериях, миксер. И даже тетка та же самая — полная брюнетка в пышной прическе с начесом и дурацкой розовой перламутровой помадой, которая выглядела на женских лицах совершенно кошмарно, но красились ей чуть ли не все поголовно, от школьниц, торопливо наводящих марафет перед зеркалом напротив раздевалки, до пенсионерок, чопорно выгуливающих во дворах своих собачек.

Вряд ли она меня узнает в таком виде, конечно. Но посмотрела она на нашу троицу так неодобрительно, как будто и в самом деле узнала.

Но по случаю зимнего времени кафешка успехом не пользовалась, за столиками не было вообще ни единой души. Так что выгонять нас, подвергая возрастному цензу, дамочка не стала.

— Есть только с мандариновым джемом, — буркнула она. — Шоколада и орехов нету.

— А можно просто мороженое? — спросил я. — Пломбир без мандаринового джема.

— Нельзя! — огрызнулась продавщица. — В меню есть позиция с джемом, с орехами и с шоколадом. Где ты видишь тут просто мороженое?

— А давайте представим, будто вы положили джем, а на самом деле этого делать не будете? — лучась дружелюбием, предложил я.

— Не положено! — отрезала продавщица и плюхнула в мою кременку с пломбиром щедрую ложку приторно-горькой оранжевой гадости. Я вздохнул. Иногда все-таки встречаются люди, на которых мое обаяние не работает. Или эта дамочка и впрямь меня опознала.

— Да уж, хорошее дело, на улице холодрыга, а мы мороженое едим, — Ирина зябко поежилась и колупнула ложечкой белую горку, залитую оранжевым джемом. Дрянь все-таки несусветная. Мне как в детстве эта тошнотворная гадость не нравилась, так и сейчас. Ума не приложу, как из такого вкусного фрукта, как мандарин, может получиться… Это. Да и джемом это можно было назвать только с большой натяжкой. Скорее уж, сироп. Ну, в крайнем случае, варенье. Но нет же, во всех меню всех кафе-мороженых Новокиневска этот топпинг назывался именно джемом. Интересно, это наша внутренняя фишка, или есть еще какие-то города, которым тоже подвезли цистерну этой жижи?

— Кстати, я что опоздал-то! — спохватился Жан. — Я же забрал у Ивана наши афиши.

— Какие афиши? — нахмурился я, потом резко вспомнил. — А, точно! Концерт в овощехранилище же!

— Сейчас покажу! — Жан расстегнул потрепанный чертежный тубус и вытащил оттуда плотный рулон свернутых афиш. Раскрутил.

Крупными буквами наискосок через весь лист было написано: