Хозяйка лавандовой долины (СИ) - Скор Элен - Страница 49

Я принялась с удвоенной силой исследовать горы. Сначала мои вылазки были совсем короткими: я собирала образцы горных пород, брала очередной камешек в руку, зажимала в ладони и прислушивалась к всплывающей в голове информации. Затем всё тщательно записывала и зарисовывала. Вскоре из этих зарисовок у меня начала складываться своя особая карта.

Это было так увлекательно, словно я вернулась в те времена, когда мы с отцом и мамой отправлялись в очередную экспедицию. Ведь камни… они умеют говорить, за каждым из них стоит своя история.

Вот этим горам, например, около семисот миллионов лет. Очень древние породы, в основном состоящие из гранита, кристаллического сланца и кварцевого диорита. Долину обрамляли северные склоны горной гряды, Роберто рассказывал, что они более пологие, чем южные, выходящие на владения Тюрского князя.

Но даже на таком небольшом отрезке горные породы удивляли своим разнообразием, чем дальше мы продвигались в сторону самой узкой части долины, тем чаще мне попадались известняки, доломиты и песчаники. А я прекрасно помнила, что горы, сложенные известняками обычно изобилуют карстовыми формами рельефа. Если по-простому — воронками и пещерами.

Именно в той стороне и располагались старые ланзанитовые шахты, которые мне так не терпелось обследовать, но я прекрасно помнила о жителях моей самой странной деревушки. Соваться в Дальнее без нормальной охраны я опасалась, а заручиться поддержкой капрала Рэда мне так и не удавалось. Этот закостенелый мужлан чурался меня, словно чёрт ладана.

Он принимал очередное приглашение на ужин, съедал всё до крошки и спешил побыстрее от меня сбежать. А вот с солдатами всё было проще, вкусная еда и внесённое в скучную размеренную жизнь разнообразие давно примирило их с тем, что хозяйка замка женщина, да ещё такая молоденькая. А после того, как я велела принести в швейную мастерскую всю пришедшую в негодность солдатскую одежду, некоторые и вовсе стали величать меня «матушкой баронессой».

Бывало, что заглянув поутру на огород, который радовал нас крепкими, густыми кустами картофеля, томатов и фасоли, я останавливалась поболтать с кем-то из служивых. Чаще всего это был Санько, тот самый мужичок, который первым попал в заботливые руки нашей портнихи. Как вспомню, с какой гордостью он вышагивал в заштопанных штанах, так сразу начинаю улыбаться.

Санько любил поговорить, но и про дело не забывал. Был он смекалистым и рукастым. Я уже знала, что служить ему оставалось меньше года, и решила уговорить мужика остаться в замке — нам такой помощник был бы кстати.

Слуг мужчин в замке отчаянно не хватало. Роберто был слишком стар, да и со зрением у него было явно не всё в порядке, хоть он в этом и не признавался. Вся тяжёлая работа доставалась Фреду, а он ведь ещё меня охранял, сопровождая почти во всех моих поездках.

Первой моей большой победой стало то, что я смогла выторговать себе Санько практически в единоличное пользование, подкупив капрала отрезом отличной тёмно зелёной шерсти. Это стало началом нашего с ним бартера. Уважением он ко мне так и не воспылал, но за звонкую монету или другие блага, согласен был выделять солдат сверх оговоренных нами количества.

Дело пошло. Под предводительством старосты Клима служивые начали прокладывать от озера арыки для полива будущего сада. Подумав, я решила, что часть грядок тоже можно вынести за пределы крепости. Если не будет проблем с поливом, тут можно высадить целое поле того же картофеля!

Поэтому после прокладки оросительных каналов принялись подготавливать посадочные площади. Для этого в земле нарезались небольшие квадраты, подрезая корни травы, которые потом переворачивались дёрном вниз. Так нам удастся избавиться от большей части растительности, к осени она даже успеет перегнить.

После того, как я пообещала старостам Ближнего и Большого платить за работу, к солдатам присоединились и свободные от дел местные жители.

Но самое главное — теперь взяв собой небольшой отряд я могу ещё раз наведаться в Дальнее, решив сделать это сразу после возвращения из города. Жаль, что дневники Дэвида Тирсо так ничего и не разъяснили. В них просто отсутствовал довольно большой отрезок времени, примерно года в три. В последующих за этим записях рудники не упоминались ни разу. Эта тайна меня только подзадоривала.

Время летело с немыслимой скоростью. До званого обеда у господина мэра оставалось всего два дня, пришлось отложить прогулки и заняться своим внешним видом.

За это время мои волосы стали ещё светлее, выгорев на солнце, а вот загар на моей коже практически не держался. Небольшое покраснение я снимала специальными примочками, изготовленными для меня Луизой по какому-то старому семейному рецепту. Этим же отваром она заставляла меня ополаскивать руки после моих вылазок «на природу». Как бы я не береглась, но от постоянного ковыряния в горных породах кожа на них грубела, покрывалась царапинами, а ногти так и вовсе выглядели просто ужасно.

Ситуацию могли исправить перчатки, но у меня их было всего две пары, да и то — шёлковые, в таких по горам не полазаешь. К тому же через перчатки мой дар не работал, хотя иной раз я бы от них не отказалась. Получать информацию о каждом камешке, которого я коснулась — порой это сильно раздражало.

Пока Лина занималась одним из моих платьев, стараясь его немного видоизменить, иначе среди знати поползут слухи, что у баронессы Тирсо всего пара нарядов, остальная женская часть замка взялась за меня.

Сначала мои волосы, лицо и руки смазали овечьим жиром, смешанным с травами. Я явственно чувствовала исходящий от этого самодельного крема аромат ромашки и лаванды. После этого меня завернули в старую простыню и велели сидеть так целый час.

О, это было непросто! Мне, у которой каждая минутка занята каким либо делом, сидеть вот так, ничего не делая, оказалось самым сложным в этой части моей подготовки к выходу в свет.

Потом меня усадили в бочку, заменяющую тут ванну. От воды тоже приятно пахло травками, что отлично расслабляло. Это была самая приятная часть процедуры.

Затем Луиза занялась моими ногтями, я очень удивилась, когда экономка принесла небольшой сверток, в котором оказался самый настоящий маникюрный набор. Она ловко убрала мне кутикулу довольно интересным приспособлением, похожим на сточенный в одну сторону карандаш. Скорее всего, это была одна из разновидностей пилочек, потому что моя личная энциклопедия тут же выдала, что это приспособление изготовлено из неизвестного мне пористого материала.

Затем Луиза подравняла мне ногти, пройдясь по ним уже обычной пилочкой, после чего достала из свёртка небольшой кусочек тончайшей замши и принялась полировать им каждый ноготок.

Груня смотрела на это во все глаза, ведь личной горничной госпожи положено и платье подать, и причёску уложить, и ногти в порядок привести.

Мало того, когда с ногтями было закончено, Луиза достала из того же свёртка пинцет и взялась за мои брови. Но больше всего меня удивило, что после всего этого онавыложила из кармана несколько листиков травы, чем-то напоминающей обычный щавель.

— Что это? — удивилась я.

— Это усма, госпожа Элена.

— Усьма? — название растения мне ни о чём не говорило.

— Моя бабушка научила меня пользоваться усьмой, когда мне было лет десять. Нужно всего лишь немного подвялить несколько листочков, а затем скатать их в шарик и выжать сок.

Луиза ловко скатала листочки меду ладоней в плотный зелёный шарик, и принялась отжимать его, держа над небольшим блюдцем. Сок был обычным, зелёным, но вот прямо на глазах он начал темнеть.

— А теперь госпожа, закройте глаза и не шевелитесь! — велела экономка, обмакнув в сок палочку, с намотанной на неё ваткой.

Я почувствовала аккуратное касание сначала к бровям, а потом она принялась за ресницы.

— Теперь нужно немного подержать и можно смывать. Вечером и завтра утром ещё раз повторим и будут у вас бровки тёмные и густые — всем на загляденье!