"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Абрахам Дэниел "М. Л. Н. Гановер" - Страница 10

— Я ждала тебя раньше, — сказала она и заперла дверь.

Лиат обернулась у подножия лестницы и приняла формальную позу извинения.

— Досточтимый учитель, — начала она, но Амат ее прервала.

— Зажги свечи. Я сейчас.

Лиат на мгновение замешкалась, но потом повернулась и пошла вверх по лестнице — заскрипели ступеньки. Амат налила себе чашку воды с лимоном и побрела за девушкой. Недавняя растирка пошла на пользу. Обыкновенно Амат просыпалась и убеждала себя, что ходьба не доставит хлопот, однако уже к вечеру суставы болели. Старость подкрадывалась, как трусливый вор, но Амат не хотела сдаваться. И все-таки по пути на второй этаж она изо всех сил налегала на трость.

Лиат села на подушку рядом с дубовым письменным столом, поджав ноги, потупив глаза. Огоньки лимонных свеч плясали на едва ощутимом ветерке, а дым отпугивал самых злых кровососов. Амат села у окна и убрала полы платья, как если бы готовилась к работе.

— Старый Санья в этот раз оказался придирчивее. Обычно с ним нетрудно договориться. Давай бумаги, будем оценивать убытки.

Она вытянула руку. Через несколько мгновений ее пришлось опустить.

— Я потеряла договоры, — сдавленно прошептала Лиат. — Простите! Мне нет оправдания.

Амат отпила из чашки. Лимон добавлял воде прохлады.

— Потеряла?!

— Да.

Амат выдержала паузу. Девушка не подняла глаз. По круглой щеке скатилась слезинка.

— Плохо дело.

— Прошу, только не отсылайте меня обратно в Чабури-Тан, — выпалила ученица. — Мать так гордилась, когда меня сюда взяли, а отец — он не…

Амат подняла руку, и мольбы иссякли. Лиан уставилась в пол. Амат со вздохом вытащила из рукава связку бумаг и бросила девушке на колени. По крайней мере, девчонка не соврала.

— Один носильщик нашел это между тюками иннисского урожая, — сказала Амат. — В награду я отдала ему твое недельное жалованье.

Лиат подобрала страницы. Ее напряжение вмиг схлынуло, она упала лицом в колени и пролепетала: «Благодарю!» — скорее не Амат, а какому-то богу.

— Полагаю, нет нужды объяснять, что случилось бы, если б пропажа всплыла. Все уступки, которых наш Дом добился от ткачей Саньи за прошлый год, были бы отменены.

— Знаю. Простите меня. Мне очень стыдно.

— Ты хоть представляешь, как договор мог выпасть у тебя из рукава? И почему именно на складе?

Лиат густо покраснела и отвела глаза. Амат поняла, что догадка попала в цель. Следовало бы рассердиться, но она ощутила только сочувствие, вспоминая себя. Лиат шел восемнадцатый год — возраст, когда так легко ошибиться.

— Ты хоть принимаешь меры, чтобы не родить ему ребенка?

Взгляд девушки метнулся к Амат и тут же, шустрой мышью — в сторону. Лиат сглотнула. Теперь даже кончики ее ушей пылали. Она смахнула с ноги невидимую мошку.

— Я хожу к Чисен Ват за настоем, — тихо отозвалась Лиат после долгой паузы.

— Боги мои! Только не к ней! Она сама не поймет, как отравит. Ступай лучше к Уррат на Бусинную улицу. Я всегда ее посещала. Скажешь, что от меня.

Когда Амат взглянула на девушку, та сидела молча, но смотрела ей прямо в глаза. Вид у нее был потрясенный. Амат, кажется, и сама смутилась — запылали щеки. Она приняла вопросительную позу.

— Что? Думаешь, любовь после меня родилась? Иди, покажись Уррат. Может, мы еще сумеем уберечь тебя от худшего, на что способны молодость да глупость. Уму непостижимо: забыть контракт на ложе страсти. Раз уж заговорили, кто на этот раз? Тот же Итани Нойгу?

— Итани — мой друг сердца! — заспорила Лиат.

— Да-да. Слыхали.

Он был недурен собой, этот Итани. Амат видела его несколько раз — обычно, когда разыскивала ученицу, которая частенько вилась возле складов, где он работал. У него было продолговатое лицо, широкие плечи и, пожалуй, слишком живой ум для грузчика. Он знал счет и азбуку. При должном честолюбии такой молодец мог найти работу получше…

Амат нахмурилась. Ее поза сделалась напряженнее еще до того, как оформилась мысль. Итани Нойгу — широкоплечий, крепкий… Конечно, ему найдется работа получше. Разогнать бродячих псов, например, или убедить придорожное отребье поискать добычу легче Марчата Вилсина. Вряд ли Марчат станет проверять, с кем его работники делят постель. А постель — отличное место для разговоров.

— Амат-тя, вам нехорошо?

— Итани. Где он сейчас?

— Не знаю… Скорее всего, пошел к себе в бараки. Или в чайную.

— Сможешь его разыскать?

Лиат кивнула. Амат жестом велела подать брусок туши. Девушка встала, взяла его с полки и принесла к столу. Амат расправила лист бумаги, собралась с мыслями и начала писать. Перо царапало сухо, точно когтем.

— У меня будет к нему кое-какое поручение. Марчату Вилсину нужен телохранитель на ночь. Он отправляется на встречу в предместья и не хочет идти без сопровождения. Не знаю, сколько эта встреча продлится. Может, и долго. Попрошу его распорядителя освободить Итани от работы на завтра.

Она взяла еще один лист, поскребла пером тушь и начала второе послание. Лиат стала читать написанное из-за ее спины.

— Это доставь Ринату Ляните, если не найдешь Итани, — сказала Амат, не отрываясь от бумаги. — На крайний случай сойдет и Ринат. Не хочу, чтобы Вилсин ждал впустую.

— Как изволите, Амат-тя, но…

Амат подула на лист, чтобы высушить чернила. Лиат осеклась и не стала обозначать своих чувств жестом, однако между бровями у нее залегла складка. Амат тронула надпись. Тушь почти не размазалась. Что ж, для этого случая сгодится. Она сложила оба приказа и запечатала воском. Сшивать края было некогда.

— Ну, говори, что хочешь сказать, — велела Амат. — И хватит хмуриться. А то голова заболит.

— Это моя ошибка, Амат-тя. Разве Итани виноват в том, что я потеряла документы? Не наказывайте его за…

— Я и не наказываю, Лиат-кя, — прервала ее Амат, чтобы подбодрить. «Кя» после имени звучало сердечнее, по-свойски. — Пусть просто окажет мне услугу. А когда вернется, расскажет о своем приключении: где был, что видел, сколько длилась встреча. Все, что запомнил, и только тебе, никому другому. А ты передашь мне.

Лиат забрала послания и сунула себе в рукав. Складка между бровями никуда не исчезла. Амат захотелось стереть ее пальцем, как случайный штрих с бумаги. Девочка слишком много думает. Может, зря она все это затеяла? Забрать бумаги, пока не поздно?

Хотя тогда она не узнает, какие дела Марчат Вилсин ведет без ее участия.

— Так ты мне поможешь, Лиат-кя?

— Конечно, но… что-то не так, Амат-тя?

— Да, но пока пусть это тебя не тревожит. Просто сделай, как я прошу, а прочее — моя забота.

Лиат поклонилась, собираясь уйти. Амат ответила позой благодарности и прощания учителя с ученицей. Лиат сошла вниз по ступенькам; через некоторое время раздался стук закрываемой двери. Снаружи, за окном, вспыхивали и гасли огни светлячков, еще более яркие с наступлением сумерек. Амат окинула взглядом улицы: огнедержца с печью на углу, юношей, группками направляющихся в веселый квартал, чтобы обменять серебро и медь на удовольствия, от которых к утру не останется и следа. В этой толчее споро пробиралась Лиат — к складам и жилищам грузчиков, красильщиков и ткачей.

Амат глядела ей вслед, пока девушка не исчезла за углом, откуда не окликнуть, а потом сошла вниз и заперла дверь на засов.

До пограничной арки на выезде из Сарайкета было недалеко.

Марчат со спутником дошли до нее из Дома Вилсинов, пока луна поднялась на два мясистых пальца старого гальта. Строения так и стояли вдоль дороги, изредка выплескиваясь на поля и в густые рощи, но за огромной каменной дугой — под ней могли вровень проехать три повозки, а высотой она была с дерево — город кончался.

— В Гальте стояла бы стена, — произнес Марчат.

Итани сделал вопросительный жест.

— Вокруг города, — пояснил Марчат. — Для защиты от вражеских набегов. У нас в отличие от твоих предков не было андатов, чтобы держать противника в узде. В моем родном Киринтоне мальчишек за провинности отправляли на ремонт стены.