Свет и Тьма (СИ) - Караюз Алина - Страница 17

Для ритуала подготовили зал Совета. Когда я пришла туда утром, увидела, что мары и маги, в отличие от меня, действительно серьёзно отнеслись к подготовке.

Но я ни о чём не жалела. В принципе даже можно назвать то, чем мы занимались с оборотнем, медитацией. Взаимной.

В зал Ардена не пустили. В этот раз стражи преградили путь моему телохранителю. Но мы уже всё сказали друг другу. Там же, в пещере. И теперь я лишь бросила прощальный взгляд через плечо.

Оборотень стоял посреди коридора с поникшими плечами. От его потухшего вида мне стало по-настоящему больно.

Сердце шептало: зачем? Зачем я все это делаю? Чужой мир, чужие проблемы…

Но разум осознавал: я должна это сделать. Потому что этот мир не отпустит. Либо я изменю его под себя, либо нам с Арденом до конца жизни придется прятаться. При том, что жизнь у магов очень длинная. А потом – и нашим детям.

“Люблю тебя”, – шепнула я одними губами. И получила в ответ взгляд, полный ответного чувства.

Вдохнула полной грудью и шагнула вперёд. В неизвестность.

Двери за моей спиной тут же захлопнулись с холодящим душу щелчком.

Зал Совета был наполнен светом. Моим Светом, которым я зарядила все магические накопители в Цитадели.

Сияла центральная колонна. Искрящаяся белизна лилась из множества светильников под потолком и на стенах. В зале не было ни одного уголка, ни одной щёлочки, где могла бы притаиться тень.

Ей просто не оставили шанса.

За порогом меня встретила Шеарна и протянула белый свёрток.

– Переоденься, – велела она.

Я огляделась по сторонам. Остальные маги в плащах цветов своей магии собрались позади стола и что-то обсуждали. На меня взглянули мельком, лишь когда открылась дверь, и тут же вернулись к своему занятию.

Меня смутила необходимость прилюдно раздеваться. Неужели нельзя было дать с собой этот наряд. Уж я бы додумалась прикрыть его серым плащом принцессы.

– Я тебя закрою, – ифрисса догадалась о моих сомнениях и встала между мной и магами Совета.

Зыркнув поверх её плеча, я наконец сбросила с себя серый плащ и удобные джинсы с футболкой. Научившись создавать при помощи магии одежду, я сразу перешла на привычные фасоны. А что? Под плащом всё равно не видно.

– Все снимай, – потребовала Шеарна. И добавила, поймав мой удивленный взгляд: – Так надо.

Пришлось раздеться догола.

Я развернула белый свёрток. Это оказалась длинная рубаха до пят. От неё ощутимо несло магией стихий.

Тогда я поняла, что зря сердилась на советников. Моя одежда тоже была частью ритуала, и её готовили ночью. Едва я надела рубаху, как на ней вспыхнули символы, добавляя света в этом и так донельзя освещённом зале.

Жаль, зеркал здесь нет. Наверное, сейчас я похожа на гигантскую настольную лампу. Или скорее напольную, судя по тому, что стою на полу.

Хмыкнула своим дурацким мыслям. Кажется, это все от нервов.

– Я готова, – сообщила ифриссе и, не дожидаясь ответа, двинулась в сторону советников.

В моем сравнении с лампой оказалась изрядная доля правды. По крайней мере, яркое сияние сопровождало меня по пути, отражаясь от пола.

При моём приближении советники обернулись. Ко мне устремились придирчивые взгляды.

Я пыталась считать эмоции с лиц, прячущихся в тени капюшонов. Но глядели маги и мары по большей части одинаково сосредоточенно. Только в глазах Ведара мелькнуло восхищение. Он, как и я, был еще слишком молод, чтобы умело скрывать свои чувства.

Впрочем, его восторг пришелся мне по душе. Ну хоть что-то!

Едва я приблизилась, как советники расступились. За их спинами скрывался круглый рисунок, похожий на гигантскую мандалу. Он занимал всю свободную часть пола позади круглого стола. Сложные линии переливались синим, голубым, красным и зеленым, словно отражая магию собравшихся здесь.

Только сияния Света среди них пока не было.

По периметру круга я увидела четыре предмета.Они лежали на невысоких подставках, на одинаковом расстоянии друг от друга. На двенадцать часов стояла стеклянная сфера, похожая на круглый аквариум, на три – плошка с водой. На девять часов – горсть земли с торчащим из нее нежным ростком, а на шесть, почти у моих ног – масляный светильник, в котором плясало пламя.

Был еще один предмет. В центре. Он напомнил мне жертвенный стол из черного мрамора. Или алтарь…

– Мара Инна, – заговорил Дромиран, и я вздрогнула, отводя взгляд от центра мандалы, – будьте добры, влейте свою стихию в рисунок.

Его тон напомнил, что впереди меня ждет роль потруднее, чем роль принцессы.

Я присела и протянула руку к краю круга. Пальцы чуть дрогнули, коснувшись края мандалы. Но Свет послушно полился из моей ладони.

Несколько мгновений – и линии смешались, цвета заиграли оттенками и полутонами. Они стали переливаться и перетекать друг в друга, словно живые. Заискрились, а затем вся мандала вспыхнула чистым белым сиянием. Только алтарь в ее центре остался стоять темной глыбой.

– Готово! – провозгласил Дромиран.

“А я нет”, – трусливо мелькнуло в голове.

Но отступать уже было некуда.

Вдох-выдох. Несколько повторений. Привычная практика помогла немного успокоиться.

И всё же – может, мне удастся победить Судьбу?

Надеясь на это, я ещё раз глубоко вдохнула и направилась к центру круга.

Мне предстояло подойти к алтарю. Маги и мары тут же окружили меня и каждый, коснувшись, пробормотал ритуальную фразу. Это было что-то похожее на прощание и прощение одновременно. Ведь выйти из этого зала мне предстояло совсем другим, неизвестным никому человеком.

Инны, мары Света, больше не будет. Для всех она останется здесь или исчезнет.

Я была уже у алтаря, когда за моей спиной скрипнули двери. Не пришлось даже оглядываться, чтобы понять – это маги покидают Зал Совета. То, что должно случиться здесь в ближайшие пару часов, нельзя видеть мужчинам.

Таковы условия ритуала.

Когда последний маг вышел, я глубоко вздохнула, и рубашка сама собой сползла с моих плеч. Осталось только переступить через нее и лечь на алтарь.

Он оказался очень холодным. Почти ледяным. Меня сразу охватил озноб, причем такой, что кожа покрылась мурашками, а дыхание сбилось.

– Дыши! – почти приказала Лириса.

Все четыре мары уже стояли вокруг алтаря. В руках у них были предметы которые я видела на полу. Ифрисса держала горящий светильник, сильфа – стеклянную сферу, целительница – тот самый росток, с корней которого свисали комочки земли, а в руках у нимфы была плошка с водой.

– Можешь закрыть глаза, – ласково посоветовала Кониррэ. – Так будет проще.

– Мы не ищем легких путей, – пробормотала я через силу.

От холода мои губы занемели, а челюсть начала стучать, словно кастаньеты в руках ловкой танцовщицы.

Это был странный холод. Пугающий. Не сразу, но я поняла, что камень здесь ни при чем. Холод шел изнутри, словно некая сила заморозила мой источник.

Как такое возможно?

Хотела спросить – и не смогла. Потому что мары запели.

Их голоса звучали по-разному. То диссонировали друг с другом, то сплетались в унисон. То взлетали к колоратурному сопрано, то опускались до глубокого контральто. То затихали, то звучали победным крещендо.

Ни один человек не способен взять подобные ноты. Но сейчас пели не люди – пела магия. Песня рождалась не в связках. Мары пели не горлом, а своими стихиями.

Первые звуки пронзили меня, словно тысячи игл. Проникли внутрь, пробили каждую клеточку тела. Огонь, Вода, Земля, Воздух – все четыре стихии вошли в меня, в мой источник.

Больно? Нет. Чудовищно больно!

Кажется, кто-то забыл про магическую анестезию… Пластика источника на живую это такое себе удовольствие. Или деформация стихии? Ох, не знаю, как это назвать!

Но даже кричать я не могла. Звуки просто застряли в горле.