Демон на свободе. Книга седьмая - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 17

Дерь-мо…

Загудели моторы, с лязганьем и свистом собирая грузовой трап в подпольные пазухи. Под это громкое щелканье я подумал, что стоит узнать, почему сходни не пытались убрать до этого момента, только вот остервенело ругающийся ямаец, стоящий около контрольных механизмов, дал необходимые объяснения – предохранители. Они, чувствуя вибрацию и давление тел на полотно трапа, не давали возможность запустить механизм складывания.

Дерь-мо.

Стараясь не смотреть вниз, я тронул рукой щеку, по которой обильно струилась кровь. Сегодня она лилась совершенно зря. И по моей вине. Долбанный мягкосердечный придурок.

– Мистер Уокер, я на «Намерения». Необходимо перевязать раны и проверить корабль, а также того… или ту, кто нас выручил. Вы за главного. Передайте команде, чтобы держала курс на Саратов, а заодно, будьте добры, объясните экипажу смысл того, что здесь и сейчас произошло.

– Да, сэр. Непременно, сэр.

Там, на своем личном дирижабле, я поступил правильно. Сначала открыл аптечку, небрежно мазнув «порошком Авиценны» по скуле и уху, потом проглотил пару таблеток обезболивающего… А потом пошёл в пулеметную кабину, в которой, свернувшись клубком на сидении стрелка, содрогалась в безутешных рыданиях Регина Праудмур.

Глава 6

– «Клаузер» – это 82 малых общих ЭДАС-а, 36 средних, в том числе и маневровых, а также четыре особо крупных модели класса «Виндшторм», каждая из которых пригодна для организации сверхмалой станции сбора! А еще это металл, ткань, приборы, радиостанции, медь и полотно! – глухо выкрикнул я, сверля взглядом смотрящие на меня чернокожие лица, – Если среди вас есть хоть один дурак, считающий сейчас, что беженцы, доставленные на остров, стали бы целовать вам ноги в благодарность, а потом отпустили бы с миром – пусть сделает шаг вперед! Ему ничего не будет! Даю слово!

Шага не сделал никто. Но мне нужно было убедиться в том, что информация дошла до экипажа целиком и полностью.

– Поставьте себя на их место! А теперь подумайте вот о чем – каждый из вас, готовый воевать с богами, ценнее, чем целая толпа этих беглецов! Где бы они не остановились, куда бы не спрятались, они останутся живой мишенью! Боги – страшнее пулеметов! Мы выжили и готовы к продолжению своей миссии лишь благодаря грамотным, оперативным и решительным действиям мисс Праудмур, которая много лет была воином Инквизиции! Воином, каким вы все хотите стать! Все понятно?! Разойтись по своим местам! Через час быть готовыми к спуску!

Ямайцы справные, подготовленные, но совершенно не нюхавшие крови и пороха парни. Неудивительно, что среди них пошли шепотки после той бойни в Разевало. Радовало меня одно – блеск понимания в глазах людей, выросших среди вечно разваливающихся станций сбора, возник моментально, как только я начал перечислять, на какие именно детали разобрали бы наш дирижабль «благодарные» беженцы. Вспомнив, из какого они народа и какие трудности на острове присутствуют у бедняков перед Бурей, темнокожие рекруты сменили настроение с минорного на мажорное. Особенно после того, как один из них, тряхнув автоматом, высказался, что оружия бы их точно лишили. А может и свободы. Или жизни.

– Слушайте, мисс Праудмур, – негромко пробормотал я, – И не говорите, что не слышали.

– Я жала на спусковой крючок, – тихо ответила мне девушка, не поднимающая глаз с металла палубы, – Я, лорд. Всё остальное – херня!

– Будешь так считать – останешься сидеть в каюте. Сможешь вволю напиться, поплакать, пожалеть себя. Я не могу рассчитывать на бойца, погрязшего в рефлексиях, – не смог удержать я брезгливость в тоне, – Еще не поняла, что старого мира больше нет? Сколько телокрадов выжило в Разевало, как думаешь? Что они натворят? А подобное сейчас везде. Включи голову, Инквизитор. Миру, который ты знала, конец.

Подобное сейчас везде. Смерть, мародерство, разруха. Люди, которых Бури застают вне лесов и городов. Неминуемая опасность телокрадов это как отравленный нож, обильно политый анестетиком – он незаметно вошёл в плоть паникующей планеты и сидит в потрохах цивилизации, отравляя её просачивающимися пришельцами. На него пока не обращают внимания, но организм уже обречен. Ощущать последствия начнут, когда побегут искать новой жизни хабитатцы, те, чьи предки провели сотни лет под защитой зеленых насаждений, полностью утратив иммунитет к порывам Бурь. Тогда телокрадов станет куда больше.

Потрепав по плечу начавшую осознавать что-то Регину, я пошёл готовиться к разведке в Саратове. «Клаузер» мы оставим болтаться на высоте около четырех километров над волжскими волнами, а сами полетим на «Благих намерениях». Там, внизу, на забитых беженцами улицах нетронутого пока города кто-то должен владеть информацией о останках Первой армии. Мне нужен мессере Фаусто Инганнаморте, либо тот, кто занял его место.

– Сэр Эмберхарт, осмелюсь напомнить, что вы самый разыскиваемый человек в мире. Наши с мисс Праудмур изображения тоже наверняка есть в розыскных листах. Не слишком ли…

– Не слишком ли самонадеянно лететь в большой оживленный город, мистер Уокер? – ухмыльнулся я, орудуя рычагами управления красным дирижаблем, – Полностью с вами согласен, слишком. Поэтому я только что передумал. В город мы не полетим.

Удельный князь Саратовской губернии, Дмитрий Попов, постоянной резиденции здесь не имел. Также, как и его отец, дед и прадед. Поповы предпочитали жить в Москве, к чему у них были невероятно весомые предпосылки – область была наискучнейшей провинцией. Здесь было всё настолько патриархально, уныло и однообразно, что стало притчей во языцех, которую мне один раз поведал мой русский друг, княжич Распутин. А я запомнил.

Свято место пусто не бывает. Там, где редко появляются удельные князья, заводятся рыбки помельче и похищнее. Вот такую «рыбку» я и начал выглядывать, огибая сам город по широкой дуге на приличной высоте. Виды на город открывались дивные, давая представление, как русские, на их огромных территориях, умудрились эти территории удержать своим невеликим населением.

Саратов был окружен четырьмя хабитатами. Все эти сферы буквально «вгрызлись» в растянутый вдоль Волги город, защищая его от Бурь со всех сторон, кроме речной. С последней же город прикрывала просто абсурдно огромная набережная, представляющая из себя самый натуральный лес, вытянутый на несколько километров вдоль берега. Тем не менее, подобного было явно недостаточно, поэтому местные еще и нашлепали внутри поселения парков квадратно гнездовым способом, а также приспособили буквально все крыши подходящих зданий под огороды и теплицы. Две вышки станций эфирного сбора гордо торчали по краям этого огромного двугорбого «червяка». Да уж, при всём великолепии сверху, находиться под этими зелеными сводами определенно скучно. Да и архитектурные шедевры в таком случае становятся совершенно бессмысленными.

Найти нужную «рыбку» было несложно. Даже нескольких, на выбор. Выглядели они как буйные лесные квадраты, торчавшие возле города без всякого порядка. От каждого такого рукотворного леса в Саратов шли довольно качественные и часто использующиеся дороги, а в центре этих искусственных природных образований в обязательном порядке присутствовало немалых размеров озеро, рядом с которым был высокий дворец. Высокий – потому что верхняя часть строений этих русских хором представляла из себя малую станцию эфирного сбора. Нечто вроде тех, вокруг которых на Ямайке ютились сотни домов и домишек.