Это лишь игра - 2 (СИ) - Шолохова Елена - Страница 31

Я одна ничего не пью. То есть вначале чуть-чуть пригубила за именинницу, ну и потом лишь подносила к губам, пока меня не раскрыли.

— А кто это тут филонит? — заглянув в мою кружку, во всеуслышанье восклицает Никита.

Бокалов у Юльки нет, поэтому все пьют из разномастной посуды. Мне досталась обычная керамическая кружка.

— Нехорошо, — цокает языком Руслан. — Сейчас тогда нальем штрафную.

— Отвертку замутим… виски с шампунем, — подхватывает мысль Никита. — И чтоб до дна!

— Не надо. Я не буду.

— Будешь, будешь. Не умеешь — научим, не можешь — заставим, — заявляет Никита, хищно скалясь.

— А почему не можешь-то? — спрашивает Руслан. — Больная, что ли?

— Да. Больная, — отвечаю я. — Есть еще вопросы?

— Вопросов больше не имею, — вскидывает руки в примирительном жесте Руслан.

— Рус, ты как-то быстро сдаешься. Болеешь — вылечим! — продолжает глумиться Никита и обнимает меня за плечи. Во вторую руку он берет со стола кружку и подносит к моему рту.

— Не трогай меня!

Я скидываю его руку и вскакиваю из-за стола. Наверное, слишком резко. Так, что он разливает шампанское себе на джинсы. Я одна слышу, как он выматерился себе под нос и добавил сквозь зубы: сучка…

— Лен, ну в самом деле, ты чего? — вмешивается то ли Настя, то ли Аня, то ли обе. — Хорошо же сидим. Чего ты выступаешь?

— Эу! Отстаньте от человека! — наконец подает голос и Юлька, словно только что очнулась. — Славочка, скажи своим друзьям, чтобы не лезли к Ленке. А то будут иметь дело со мной.

Я усаживаюсь между Настей и Аней. Они, может, и недовольны, но мне все равно, лишь бы подальше от этого Никиты.

Вообще-то мне пора уже уходить, но не хочется оставлять Юльку с ними. Хотя бы предупредить ее я должна.

— Да кто к ней лезет? — хмыкает Никита и бросает на меня нехороший взгляд. — Кому-то нервы лечить, по ходу, надо.

— Кстати, Славян, как там Вика? Выписалась уже? — спрашивает вдруг Руслан. — Мы всё хотели тоже ее навестить, да как-то то одно, то другое…

— Да нет, в больничке еще, но ничего, уже оклемалась, — отвечает Слава. — Дура она, а это не лечится.

— Любящий брат, — издает смешок Руслан.

— Да достала она! Не знаю, как ее Герман сносит. Батя собирается их отправить на Мальдивы…

— Да ты что? — аж присвистывает Никита. — Он ведь так его ненавидел. Отец рассказывал…

— Ненавидел, ага. А теперь любит. Он же, типа, герой, Викулю спас, теперь у них всё хорошо, теперь у них любовь и полное взаимопонимание. Батя вообще его чуть ли на алтарь ни вознёс. Он же сначала был резко против, чтобы они женились, теперь — наоборот. Сегодня как раз обсуждали свадьбу…

Я зачем-то жадно ловлю каждое его слово, чувствуя, как стремительно разгоняется сердце, как жар приливает к лицу, как в груди растекается едкая горечь, так, что даже дышать больно.

Мне хочется немедленно уйти отсюда. Хочется в тишину, в прохладу, на свежий воздух. Хочется больше не слышать ничего про Германа. Не думать. Забыть. Забыться…

В горле свербит. Во рту пересохло. Я тянусь к соку и замечаю, как дрожит рука. Пытаюсь унять эту дрожь, но лишь с грохотом роняю коробку. И тут же ловлю на себе чужие взгляды. Никто ничего не говорит, но мне кажется, что все они догадались по моему лицу, о чем я думаю, что чувствую.

Я поднимаюсь и быстро выхожу из комнаты.

— Лен, ты куда? — спрашивает вслед Юлька.

— Подышать, — сипло отвечаю я.

Бесцельно, не глядя, иду вперед, пока не оказываюсь в самом конец коридора. Останавливаюсь у окна. Облокотившись о подоконник, рассматриваю двор, проулок, мусорные контейнеры, собак, прохожих и потихоньку успокаиваюсь. Хотя все равно чувствую себя глубоко-глубоко несчастной…

Неужели так будет всегда, стоит мне только услышать что-нибудь про Германа?

Мне так больно, словно он меня опять предал, хотя умом понимаю, что это не так. Я ведь сама его оттолкнула, сама, но… господи, почему он так быстро утешился? Почему он все еще с Викой? Он же хотел расстаться с ней, а сам… И что значит — "теперь у них любовь"?

«Я не имею никакого права его винить», — твержу себе, стараясь побороть ревность. Безуспешно…

Она меня буквально душит.

И тут чувствую, как на поясницу ложится чья-то ладонь. Вздрогнув, резко оборачиваюсь — Никита.

— Что тебе надо?

— А ты чего такая грубая? — вкрадчиво произносит он, скользя масляным взглядом по лицу, по губам, по шее. — Никто тебя вежливости не учил? Надо исправить упущение…

Я даже отвечать ему ничего не хочу. Хмуро взглянув на него, просто пытаюсь отойти, но он хватает за руку и не отпускает.

— Куда рванула? Ты чего дергаешься? Ты хоть знаешь, кто я?

— Не знаю и знать не хочу. Руки убери.

— Дерзкая, да?

— Руку убери! — повышаю я голос, пытаясь его оттолкнуть и вырваться, но каким-то образом наоборот оказываюсь прижатой к нему. В нос ударяет терпкий запах дорого парфюма, табака и алкоголя.

Я уже готова закричать, но тут какой-то незнакомый парень хватает за плечо Никиту и разворачивает к себе.

— Э, чё за фигня? Девчонку отпусти!

Я наконец вырываюсь и убегаю прочь.

К черту! Сейчас скажу всё Юльке и уйду!

Заскакиваю в комнату, а там Руслан целуется с Настей, Юлька — со Славой и только Аня сидит со скучающим видом.

— О, Лен, ты вернулась! — Глаза у нее уже мутноватые, язык заплетается. — А где Никита? Давай садись, выпьем с тобой!

Но мне не до нее. Зову Орлову:

— Юль! Юля! Можно тебя на минуту?

У Юльки тоже вид немного поплывший. Она даже покачивается слегка, когда встает.

Слава тянет ее за руку к себе:

— Куда ты? Не уходи…

— Сейчас вернусь, не скучай, — хихикает Юлька и посылает ему воздушный поцелуй.

А в коридоре приваливается к стене и томно тянет:

— Ну что-о-о? Что еще случилось?

— Юль, это насчет Славы и его друзей. Я кое-что слышала, когда к тебе поднималась.

— Что слышала? — рассеянно спрашивает Юлька, мыслями она явно не здесь.

— Ну… — запинаюсь я. Очень трудно сформулировать четко свои опасения. Потому что ничего конкретного сказать я не могу. — Они смеялись над тобой. Понимаешь, как-то нехорошо смеялись…

— В смысле? Славка что-то про меня сказал?

— Ну не совсем. В общем-то, ничего такого он не говорил. Но тут главное не слова, а тон… У него он был глумливый, издевательский какой-то…

— И что?

— Ну как что? Он как будто ерничал, говоря про тебя, понимаешь?

— Он говорил про меня гадости? Нет? Нет. Какой ты там тон еще выдумала? Ленка, ты же знаешь, я тебя люблю, но ты — зануда! Не обижайся, но так оно и есть. Слишком ты правильная, аж тоска берет. А мы — люди простые…

— Юль, я просто боюсь, что он тебя обидит, — пропускаю я мимо ушей ее не очень-то приятные слова.

— Как? Ну как он меня может обидеть? — снисходительно смеется она.

— Мало ли, — пожимаю я плечами.

— Славка — классный, — мечтательно произносит Орлова. — Ничего ты, Ленка, не понимаешь.

— Юль, мне кажется, ты в нем очень ошибаешься. Принимаешь желаемое за действительное. А на самом деле он…

— Лен, не надо, а? Я в мужиках как-нибудь побольше твоего понимаю. И твоего совета, по-моему, не спрашивала.

— Не злись.

— Я не злюсь. Я поражаюсь! С каких пор ты у нас стала в мужиках разбираться? Ты хоть раз голого мужика живьем видела? Ты, кроме как со своим калекой-недомужиком, с кем-нибудь еще общалась близко? Что о них вообще ты можешь знать? Как ты можешь судить, если ты в этом полный ноль? Полнейший ноль и туда же!

— Зачем ты так? — не понимаю я Юлькину реакцию.

— Ты, кажется, спешила к своему кале… Антону.

Я стараюсь не подать виду, но мне до слез обидно. Наверное, потому что я просто не ожидала такого. Несколько секунд я просто смотрю на нее в полной растерянности. Она меня гонит? И за что?

— Как скажешь, — пожимаю плечами.

Я захожу на секунду в комнату, беру свою сумку и снова выхожу в коридор. Юлька стоит, скрестив руки на груди.