Защитник (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 25

Я аккуратно опускаю тело в могилу. Кажется, будто она измучена не столько ранами, сколько безмерной усталостью от вечной войны с собственными призраками. Холодная и недвижимая… Мне хочется запомнить её иной. Суровой, жёсткой, но живой — принципиальной, знающей, ехидной…

Медленно хожу вокруг свежей могилы, не в силах опустить взгляд в её зияющее нутро. Каждый шаг даётся с трудом, будто прикипел к этому промёрзшему бугру земли.

Наконец останавливаюсь и поднимаю голову, вглядываясь в нависшие свинцовые тучи:

— Я не верю в тебя, Ган, но она верила, поэтому слушай меня, и слушай внимательно! Пускай Гилеад пал, пускай Арианнель мертва, но ещё есть те, кто будут говорить от её имени. Она не была безупречна, ведь никто из нас не без греха. Я видел её слабость, но также и её силу. Я видел, тех, кого она погубила, но также и тех, кого она спасла. С испытаниями, выпавшими на её долю, никто бы не смог справиться лучше. Она была Стрелком во вселенной, забывшей Стрелков. Пускай она не смогла победить тьму, но дралась с ней до самого конца, и её последние мысли были о свете. О родных. Позволь ей увидеть их. Ты знаешь, как она страдала, лучше меня. Она это заслужила, и если ты считаешь иначе, пошёл бы ты на хер! — с ожесточением кричу я. — За всё, что она натворила, отвечу я. Повесь её долги на меня, и пусть эта холодная вредная старуха вновь обнимет свою дочь. Я сказал. Ты услышал.

Опускаю взгляд и уже тише продолжаю:

— Твоя служба окончена, Стрелок. Пришло время повесить револьверы на гвоздь и отправиться к своей семье.

Земля с шорохом падает в яму, пока та не заполняется целиком. Завершив с самодельным намогильным крестом, я оглядываюсь на поникший куст остролиста. Кажется, даже его багряные ягоды потускнели за эти минуты. Обрываю одну из гроздей и кладу на свежий холмик земли. Пусть последний раз её взору откроется нечто по-настоящему красивое.

— Один ради многих, — шепчу её наставление себе под нос. — Многие ради всех.

* * *

Драгана встречает меня в дверях. Её обеспокоенный взор тут же отмечает мой внешний вид, а выгляжу я, полагаю, дерьмово.

— Что случилось? Ты ранен⁈

Молча обнимаю её и погружаю лицо в ароматные белые локоны. На несколько секунд меня отпускает внутреннее напряжение.

Подсознательно жду, что она выдаст какой-нибудь саркастичный комментарий или иначе пройдётся по мне. Всё же дроккальфар по природе своей ценят только силу и ничего кроме неё. Сейчас же мне не удаётся держать фасад неуязвимого непробиваемого лидера.

Однако девушка удивляет меня. Она мягко берёт меня за руку и ведёт к спальне. Помогает мне раздеться, после чего сама ложится рядом. Я благодарно сжимаю её пальцы, и она улыбается грустно — словно сама страдает от моей боли.

Мы проводим в тишине долгие минуты, и я признателен Драгане за то, что она не задаёт вопросов. Просто поддерживает своим присутствием.

Наконец, я запрокидываю голову на подушку и тихо произношу, уставившись в потолок:

— Горгоны больше нет.

Дрокк широко распахивает глаза.

— Кто мог убить Супернову? Вражеский Нова? Здесь? Как ты уцелел? Стой, ты же не хочешь сказать!..

Она замирает, изучающе глядя на меня, и её ошеломление становится очевидным. Чуть успокоившись, Драгана вновь кладёт голову мне на грудь и негромком произносит:

— Мне жаль, что так повернулось… Найти новых союзников среди чужаков — большая редкость в наши дни.

За окном клубится метель, а мы лежим, прижавшись друг к другу. В тусклом мерцании приглушённого светильника её лицо кажется особенно хрупким. Не верится порой, что под этой мягкой оболочкой прячется стальной стержень воительницы.

Мои пальцы ласково скользят по её щеке, очерчивая скулу. Девушка ловит мою ладонь и, сжав, несмело подносит к губам.

Обычно Драгана не позволяет себе казаться слабой или ранимой, но сейчас, здесь со мной она может стать просто женщиной. Мы оба знаем, что я бережно сохраню её тайну.

Она начинает говорить, смотря куда-то в угол комнаты.

— Знаешь, когда я потеряла своего мужа, я думала, хуже уже быть не может. Эта пустота внутри, чувство вины за то, что выжила… они разрывали меня на части. Я хотела умереть там вместе с ним, но меня спасли. И я возненавидела себя за это! Я выжила и этим предала его память.

Она хмурится.

— А теперь я вижу ту же бездну в твоих глазах и понимаю, эта боль мне знакома. Прекрасно понимаю, каково тебе сейчас. Будто внутри тебя зияет глубокая дыра, и нет ничего, за что можно ухватиться, чтобы не сорваться туда. Знай, ты не одинок в этой скорби. Я с тобой. Здесь. Со временем раны заживут, останутся шрамы.

Драгана проводит рукой по обгорелой зарубцевавшейся коже на моей груди — на месте ожога, оставшегося от луча плазмы. К утру и этот след исчезнет.

— Многие думают, что шрамы — символ испытанной боли, но я считаю иначе. Шрамы говорят нам о том, что было до них. Они напоминают не о том, что мы потеряли, а о том, что нам было что терять.

— Спасибо, что ты есть у меня, — после долгой паузы отвечаю я.

Мы ещё долго лежим, переплетя пальцы, пока я не забываюсь беспокойным сном. Однако даже сквозь вязкую дрёму ощущаю её тепло рядом с собой. Я благодарен, что она разделяет мою боль этой страшной ночью.

Мне есть, что терять и есть, за что драться.

Глава 16

Я просыпаюсь гораздо позже, чем должен был. Сон никак не хотел отпускать меня из своих липких объятий. В тёмной комнате пусто и неподвижно. Снаружи доносится негромкий повседневный шум. События вчерашнего дня кажутся глупой выдумкой, но прятать голову в песок совершенно бессмысленно.

Хрустнув шеей, я встаю с кровати и направляюсь в санитарный блок. Попеременно горячий и холодный душ тонизирует тело, возвращая ясность мыслям.

В запотевшем зеркале сперва не узнаю себя и после долгого изучения собственных габаритов понимаю, что вновь подрос. Будучи Новой сейчас я на голову выше себя до прихода Сопряжения, а ведь и так был отнюдь не мелкого роста. Да и торс раздался в плечах. На протеиновых батончиках и курице так далеко не уедешь.

Со вздохом возвращаюсь в комнату и вытаскиваю из кольца пару револьверов Горгоны. Оба из серебристого металла с чернённой ребристой рукояткой. Из необычного только изображение розы, выгравированное на барабане и рукояти. По ней же бегут самые настоящие шипастые стебли цветка. Не рисунок, а живые, материальные побеги. Они обвивают в том числе ствол. Различие между оружием сугубо стилистическое: рукоять одного покрыта чёрной розой, рукоять второго — красной.

Откинув барабан, впервые с интересом рассматриваю внутренне устройство. Как таковым барабаном это назвать нельзя — нет ни камор, ни храповика, ни экстрактора. Вместо этого одно массивное углубление, куда вставлено что-то вроде картриджа — батарейки. К моему удивлению, оно тоже имеет различные ступени, как и обычные патроны.

Вероятно, разные энергетические смеси в плазменных боеприпасах могут иметь разную концентрацию, температуру или стабильность, создавать различные уровни теплового воздействия. Отсюда разное содержание энергии в единице объёма, поэтому при выстреле высвобождается бóльшая мощность, что делает его более разрушительным.

Оценкой прохожусь по первому револьверу.

Абсолютное оружие

Модель: Колючка

Калибр: 89 ТВт

Вид боепитания: батарея на 75 выстрелов

Ствол: 257 миллиметров

Масса: 5.7 килограмм

Эффективная дальность: 1 897 метров

Скорострельность: ограничена только физическими данными (потенциально: 980 выстрелов в минуту)

Аксессуары: Отсутствуют

Применимые патроны: Ступени C/B/A/S

Аспект: Контрреакция, Вакуум, Арканное Внедрение