Защитник (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 22

Она повторяет медленно:

— Мы проиграли. Они выиграли. Вот и всё.

— Тогда для чего устраивать охоту на тех, кто назвал себя новыми Стрелками? Если ничего не имеет смысла, оставь их в покое!

Арианнель прикрывает глаза и отвечает еле слышно:

— Я судила и судила строго. Ты не единственный, кто показал себя достойно, но ты стал финальной точкой. Больше невозможно отрицать очевидное. Так или иначе на смену нам придёт новое поколение Стрелков.

Я медленно киваю, обдумывая её слова. Всё это время Горгона боролась не столько против самозванцев, сколько против горькой правды, которую больше нельзя игнорировать. Правды о случившейся трагедии и провале миссии её собратьев. Постепенно уступая, она изводила себя ещё сильнее…

Я могу понять её чувства. Крушение всего, что было дорого. Невозможность это предотвратить. И ярость на собственное бессилие перед случившимся.

Беспросветная тьма отчаяния, которое лишает весь мир красок. Которое делает каждый новый день пыткой. Арианнель давным-давно должна была умереть, но судьба отказала ей даже в этой милости.

Разве это оправдание? Убивать тех, кто хоть как-то пытается выжить и защитить своё окружение? Лишать их шанса, руководствуясь одной лишь косностью, злостью и неприятием?

Я смотрю в глаза Горгоне и медленно произношу:

— Значит, ты отняла у них надежду только потому, что сама её утратила? Потому что ненавидишь собственное бессилие и не выносишь вида тех, кто ещё не сдался? Это низко, Арианнель.

Она вздрагивает, как от пощёчины. На миг в её взгляде мелькает что-то похожее на стыд, но он тут же сменяется ожесточением.

— Партнёр, ты слишком много болтаешь для того, кто сейчас умрёт.

Скрипнув зубами, я неспешно вытаскиваю из кобуры револьвер и вытряхиваю патроны в снег, после чего достаю из кольца спидлоадер, заряженный бронебойными Таранами, и отточенным движением вгоняю их в пустые каморы.

Стойкость у неё ступени S. Наверняка, и доспех не менее прочный. Не знаю, получится ли его пробить, но попытаться стоит.

Старуха усмехается, будто читая мои мысли.

— Снимай броню, — приказывает она и размашистым движением сдёргивает с себя плащ.

Его мгновенно подхватывает ветер и со шлепком бросает на снег в нескольких метрах от неё. Через миг она первой нажимает в нескольких точках доспехов, и нагрудник тяжеловесно падает вокруг неё, словно хитин, сброшенный жуком.

Горгона остаётся в белой потрёпанной рубахе, рукава которой закатаны у предплечий. Несмотря на морозы, она стоит неподвижно, без малейшей дрожи или озноба.

— Ничего лишнего.

Что ж, это облегчает дело, но свои шансы я всё равно оцениваю примерно в один на миллион. Противопоставить что-либо её арсеналу способностей будет почти невозможно. Прекрасно видел, как даже падающие метеориты не смогли упокоить эту несгибаемую старуху.

Покачав головой, дотрагиваюсь до своего доспеха и тот нескладно валится наземь двумя половинками.

Погрузившись на миг в меню управления форпостами, вытаскиваю с общего счёта недостающие пятьдесят тысяч, и вливаю миллион в Регрессию, впервые активируя её. Мысленно жду каких-то фанфар, но ничего не происходит. Лишь РБМ подскакивает на 128 единиц.

— И никаких, — противник скалится, — костылей.

Нас накрывает прозрачный купол, раскинувшийся на десятки метров во все стороны.

Арианнель «Горгона» Локвуд подвергла вас действию способности Последняя Дуэль. Её условия, одинаковые для обоих участников:

1. Все способности заблокированы.

2. Все параметры временно снижены до ступени F.

3. Всё оружие кроме револьверов заблокировано.

4. Все барьеры заблокированы.

До начала дуэли десять секунд.

Начинается неспешный отсчёт, а в моей голове мошкарой роятся мысли. Значит вот чем она в прошлый раз накрыла того Нову кселари. Правда, в той схватке условия были явно совершенно иными, потому что и двигались они гораздо шустрее, чем позволила бы ступень F, и способности активно использовали.

Всё это сейчас не важно. Значение имеет лишь то, что будет дальше. Наш поединок неизбежен, поэтому я фокусируюсь на Супернове и бросаю формальный вызов на поединок.

В этот раз нас не переносит в иной мир. Возможно, потому что вокруг нет никого, кто мог бы нам помешать. Лишь ещё один купол блокирует ближайшие полсотни метров.

Арианнель опускает руку к кобуре, её пальцы подрагивают в сантиметре от рукояти револьвера. Инстинктивно я принимаю боевую стойку в ответ, хоть мой разум и протестует против надвигающегося боя.

Кажется, реальность замирает на вдохе.

Мы стоим друг напротив друга посреди заснеженного поля. Ветер треплет волосы и посвистывает в ушах. Холод запускает пальцы под кожу.

Я неотрывно смотрю в неподвижное, как маска, лицо Горгоны. Оно не выражает ровным счётом ничего — ни злости, ни печали. Лишь бесконечная усталость таится в глубине её глаз.

Наверняка, я выгляжу таким же отстранённым. Внутри царит смятение. Недоумение, гнев, тоска — всё смешалось. Зачем? Мы ведь только-только начали находить общий язык… Я доверял ей, а теперь…

Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза. Время капля за каплей ведёт свой бег из туманного будущего в далёкое прошлое. Любое движение — сигнал к началу боя. К смерти одного из нас. Револьвер на моём бедре кажется невероятно тяжёлым. Сердце гулко стучит в груди. Рот пересыхает.

Еле слышно щёлкают секунды обратного отсчёта, и…

Рука Горгоны молниеносно мечется к кобуре.

Я едва успеваю среагировать, выдёргивая собственный револьвер. Начинаю смещаться влево, пытаясь уклониться, но оппонентка оказывается быстрее на долю секунды. Гудение выстрела оглушает, луч плазмы пробивает мне грудь. От ужасающей боли мутится в глазах. Быть может, я умираю, потому что лёгкие вспыхивают напалмом, и вдох замирает на губах.

Но всё же я рефлекторно успеваю нажать на курок! Даже искалеченное тело работает, как отточенный механизм.

Моя пуля настигает Арианнель, разрывая плотную белую ткань, облепившую её бесцветную кожу.

Мы падаем на снег почти одновременно. Я хриплю, захлёбываясь кровью. Тёмный дым поднимается из левой половины груди, одно лёгкое перестало существовать. Спазм боли грозится отправить меня в обморок, из которого я уже не выйду.

Подняв голову, вижу, что мой противник лежит на спине, не шевелясь.

Нет, медленно она тянется к поясу.

Оружие?

Граната?

Её пальцы скрываются в кармане, чтобы через мгновение достать оттуда металлический портсигар. Со щелчком распахнув его, она дрожащей рукой прикладывает самокрутку к губам.

Никто не узнает, каких усилий мне стоит заставить себя подняться с промёрзлой земли. Снег уже напитался моей кровью и сейчас остужает потряхивающее тело. Меня штормит, но я двигаюсь вперёд на непослушных ногах.

Арианнель всё так же лежит на спине и выпускает редкую струйку дыма. Её глаза устремлены в серое небо сквозь прозрачный купол.

— Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь… почему всё так вышло между нами, — глухо тянет она.

Я кашляю, захлёбываясь кровью, и хриплю в ответ:

— Не надо было… весь этот спектакль. Мы могли…

— Нет, не могли, — жёстко обрывает она, опуская глаза на меня. — Я предала Стрелков. Моё время истекло. Стань для этих людей… кем я не смогла. Помни, один ради многих… Многие ради всех. Найди его, партнёр. Призови к ответу!

Желваки играют на моём лице. Лишь адреналин не даёт сознанию провалиться в забытьё. Я смотрю на неё и не могу выдавить из себя ни слова.

Она не промахнулась. Стрелки Гилеада не промахиваются. Даже без способностей и задранных до предела параметров Арианнель оставалась куда более смертоносным бойцом, чем я.

Она хотела умереть. Вот и весь сказ.

Не от клинка врага, не от лапы монстра.

От руки того, кто должен был стать её преемником.

— Знаешь… я рада… что именно ты… — произносит Горгона надломленным голосом.