Странник (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 25

— Может, ты и прав, корчмарь, — задумчиво сказал Каскад. — А возьмут мою лошадку и пса на корабль?

— Возьмут, только дороже встанет, — подумав, произнёс хозяин. — Пятью золотыми точно не отделаться, думаю, не меньше десятка выйдет. — И тут его глаза как-то странно посерьёзнели, очень он хотел знать ответ на вопрос, потянет его гость подобное путешествие, или всё же…

— Дорого, — выдал Раевский, — не хватит у меня денег, даже если бы про половину разговор шёл. Придётся ножками, рискуя шеей.

В этот момент в корчму ввалились ещё десяток кнехтов. С шумом и гамом они расселись за столы и принялись орать свои хотелки.

— Пойду я, господин, — вскакивая, произнёс хозяин.

— Спасибо за беседу, а я сейчас допью вино и, пожалуй, спать.

Корчмарь кивнул и убежал к новым посетителям.

— А ведь не просто так пытался ты вызнать, есть ли у меня золото. Очень тебя этот вопрос интересовал, — шепнул вслух Егор. — Картинка простая складывалась, видно, есть у тебя какой-то выход на лихих людей, ты им человечка денежного, они тебе процент. А может, я накручиваю и начинаю дуть на воду. Но прав ты в одном, надо к океану ехать, есть у меня ощущение, что ничего хорошего меня с другой стороны переправы не ждёт. Ладно, всё завтра.

Егор схватил кубок, допил залпом три последних глотка и прошёл к лестнице, которая вела на второй этаж. Хим, пристроившийся рядом, обернулся, окидывая взглядом корчму.

— Хозяин, там солдат этот, который к тебе на дороге привязался, — доложил химерик, — Гергом его звали, очень недобрым взглядом он тебе спину сверлил.

— Вот и посторожишь, — спокойно ответил Раевский. — Ты даже во сне слышишь, как мышь в подполе пердит, неужели, проморгаешь такого кабана, который по коридору крадется, топая, тяжело дыша, гремя сбруей? Только не нужно его внутрь пускать, рыкни, обозначь, что бдишь, пусть дальше идёт. Не хочу я с его командиром разбираться по поводу трупа. Можно, конечно, его кинжалом в прах обратить, но не внушает он мне доверия после последнего боя, сюрприз вышел интересный, но неприятный.

— Все сделаю, хозяин, — отозвался Хим и занял место у двери в комнату.

Егор на всякий случай всё же сунул ножны с кинжалом под подушку и завалился спать. Спустя какое-то время он сквозь сон услышал грозное рычание Хима, которое тут же смолкло. Каскад перевернулся на другой бок и снова провалился в глубокий сон.

— Господин, рассвет, пора бы в дорогу, — раздался из-за двери голос хозяина постоялого двора. — Я вам завтрак приготовил.

Егор потянулся и направился к тазу, поставленному для умывания. Эх, надо бы в баньку сходить, надоело обтираться влажной тряпкой каждое утро. Он посмотрел в надраенный железный лист, в котором виднелось мутное отражение, побрился он накануне в Веате, специально зашёл к местному брадобрею, а то зарастать стал. Но по хорошему, нужно самому учиться, и бритвой обзавестись, вот только боязно с опаской, всю рожу себе изрежет.

Вытащив кисет с табаком, он набил простенькую глиняную трубочку и, раскурив от вполне ещё живой зажигалки, посмотрел в щель между ставнями. До реки отсюда всего с полкилометра, вот только теперь ему туда не нужно, ещё вечером он окончательно определился с маршрутом, лучше чуть дольше, чем быстрее, но без гарантии. Как там плакат гласил? «Водитель, будь осторожен, помни, тебя ждут дома». Дом его теперь чёрте где, но посыл правильный, тише едешь — дальше будешь.

Простой завтрак состоял из яичницы и чего-то, напоминающего обжаренный рубленый фарш. Было жирно, вкусно, холестеринно, и за это не жалко было отдать пару медяков.

— Ну, что надумали, господин? — поинтересовался корчмарь.

— Переправа, переправа, берег левый, берег правый, — процитировал Егор Твардовского бессмертного Василия Тёркина. — Рискну пойти землёй.

— Ну, тогда удачи вам, господин, — поклонился корчмарь и, потеряв интерес к дальнейшему общению, отвалил.

— Может, зря я про него плохо думал? — укорил себя Раевский, но плюнул на эти мысли, подставляться за интерес неохота.

Корчмарь не мог узнать, куда он направляется, дорога вела к реке, потом малый свёрток уводил к переправе, а широкая лента сквозь небольшой лесок шла вдоль реки к Северному океану.

Раевский ехал, не спеша, Азарт бодро шёл мелкой рысью. Хим, вполне довольный жизнью, бежал впереди. Вот и перекрёсток, внизу виднеется паром, крепкий, довольно большой, три телеги запросто возьмёт. Рядом два шатра, возле них горит костерок, на котором закипает чайник под внимательным взором пары кнехтов. Но теперь Егору туда не нужно. Небольшая роща справа, в ней глубокий и очень длинный овраг, это единственная причина, почему дорога сделала небольшую петлю, объехать оказалось проще, чем вырубать деревья и делать мост. Военный лагерь, в котором была расквартирована сотня кнехтов, оказался прямо на опушке в трёх десятках метров от дороги. Уставшие часовые проводили всадника с собакой ленивым взглядом, им было совершенно неинтересно, куда и зачем он едет. Хотя, если честно, Егор и сам этого не знал, вернее, путь-то был, а вот его цель…

Через два дня эта дорога соединилась с центральной караванной. Она была главной артерией королевства и вела в столицу, людная, много путников, торговых обозов, удобно расположенные постоялые дворы, небольшие богатые городки. Довольно часто встречались конные патрули с гербами владельцев земель, через которые проходил королевский тракт. Он никому не принадлежал, и все деревни вдоль него налоги платили исключительно Ирайской короне. Графы и рады были бы прибрать к рукам столь лакомый кусок, но с королевской армией шутки плохи, и такая картина существовала уже лет двести.

Вообще Егор потихоньку ловил себя на мысли, что врастает в этот мир, он становился ему близким и понятным. Нет, где-то на задворках сознания он отчётливо понимал, что он здесь чужак, он здесь временно, и в любой момент под ногами может возникнуть серебряная клякса, которая его утащит прочь отсюда. Но пока что он тут, а значит, нужно понимать то, что происходит вокруг тебя, тогда голову на плечах легче сохранить.

На третий день пути, съехав с дороги, Егор устроился на большой поляне, развёл костерок из валежника, вполне себе умело разделал зайца, которого словил Хим. Цель днёвки была простой — ему нужно разобраться с новым функционалом кинжала подальше от людских глаз. Ни придорожные корчмы, ни обочина широкого, не пустующего тракта, для этого не годились, а вот такая полянка, которую нашел химерик, самое то.

Плотно поужинав и убедившись с помощью Хима что рядом нет любопытных, Раевский положил шпагу к костру, чтобы не мешала, и вытащил кинжал из ножен. С минуту он крутил поглотитель душ, прикидывая, чего ожидать, но тот был обычным кинжалом. Наконец, решившись, он взял его в руки по-боевому, словно собираясь ударить противника в живот, и вот тогда он ощутил тепло рукояти, будто оружие проснулось и предлагает свои услуги.

Он выбрал взглядом точку метрах в пяти и мысленно скомандовал: «Перенос!».

Рывок, в глазах на мгновение всё ускорилось, он размылся, потерял себя, и уже через мгновение очутился в выбранной точке. Всё случилось, как в прошлый раз, не хуже и не лучше, его повело чуть в сторону, как пьяного, яркие круги в глазах, которые через пару секунд исчезли, больная головушка, словно тисками сжатая, не хотела думать. Но он устоял. В себя пришёл быстрее, пяток секунд всё же потребовалась.

— Хим, я тебя в прошлый раз не спросил, но как ты это видишь? — оклемавшись и поняв, что способен мыслить здраво, поинтересовался у спутника Раевский.

— Хозяин, для меня ты становишься полупрозрачным, тебя окутывает что-то вроде кокона. А потом ты рывком, за которым даже я углядеть не могу, мне кажется, я вижу голубоватый широкий росчерк, который мгновенно рассеивается, сместившись на несколько шагов, ты возникаешь там, уже воплоти.

— Что-то типа такого я и думал, — поняв, что уже отдохнул, произнёс Егор.

Так, способность хорошая и нужная, вот только последствия переноса крайне поганые, а нужно, чтобы без них обходиться.