Шелест 3 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 57

В воздухе послышался нарастающий то ли шелест, то ли шорох, и на лагерь обрушились тысячи стрел. Я уже видел подобное во время дневного боя. То, что сейчас ночь не имеет решающего значения, потому что мой магический прибор ночного видения работает исправно, и я вижу как туча оперённой смерти накрывает лагерь.

Отовсюду слышится тупой и звонкий перестук падающих стрел. Но помимо этого, в отличии от прошлого раза, в ночи раздались болезненные ржание лошадей, и скулёж пострадавших собак. На них амулетов нет, и лишённые защиты животные стали единственными жертвами татар.

А нет. Те решили ещё сильнее нам подгадить и начали пускать горящие стрелы. Предполагаю, что потери татар от использования огня, явившегося отличным ориентиром для стрелков, сейчас зашкаливают. Но противник похоже решил, что оно того стоит. Напрасные ожидания.

Уж на лечение или предотвращение возгораний запрет Уфимцева точно не распространяется. Одарённых в нашем лагере хватает и большинство из них огневики, да ещё и имеющие запас Силы, поэтому практически любое возгорание душилось на корню. Даже если это была стрела вонзившаяся в землю. Я сам погасил пяток таких, и задушил возгорание палатки, хотя уберечь парусину от дыры и не вышло.

Когда я со своей группой подбежал к штабной палатке, Уфимцев был уже на месте, и без ненужной суеты раздавал команды. Выстрелы звучали всё гуще и слаженней, а значит, несмотря на внезапность нападения врасплох застать полк не получилось.

Обстрел горящими стрелами прекратился, чего не сказать об обычных. Впрочем, сейчас усилия лучников в основном сосредоточены на валах. Наши бойцы своим слаженным и интенсивным огнём показали, что заслуживают особого внимания атакующих.

Подошла Мария в сопровождении Астафьевой и Столбовой. Девушки поздоровались со мной коротко кивнув. Хм. А ведь похоже Столбова снизошла до моей персоны. Не то, чтобы приняла меня как равного, но по меньшей мере холодности в её взгляде и поведении стало поменьше. Скорее всего это из-за связи между мной и Долгоруковой. Появилось в Арине нечто вроде — я знала, что этим всё и закончится.

Ага. А вот и командир третьего батальона прискакал. Люди Лаптева оказались не у дел, так как согласно боевого расчёта находились в резерве. Ну вот как такое стерпеть, когда совсем рядом кипит схватка.

— Господин полковник… — начал было он.

— Что вы тут делаете, господин майор? — оборвал его Уфимцев.

— Прошу разрешения поддержать южное направление.

— Не вижу в этом необходимости. Возвращайтесь к батальону и ждите моего приказа.

— Но…

— Я всё сказал! — резко оборвал майора полковник.

И правильно сделал. Можно подумать только у него руки зудят. У меня, между прочим, то же неслабо подгорает. Но ничего, не дёргаюсь ведь. А вообще удивительно, чего это Уфимцев такого неуёмного подчинённого себе подобрал. Кто-то сильно попросил? Вот уж не думал, что у нас тут блат процветает.

Впрочем, не похоже, чтобы Павел Александрович под кем-то прогибался. Скорее всего офицер и впрямь стоит того. А что до поведения, так тут его понять несложно. До Дикопольского полка он командовал ротой, всё ещё достаточно молод и горяч. Ну и такой момент, что новшества нашего полка, где основной упор не на штык, а на стрельбу, местным пока в диковинку. Вот их и тянет постоянно свести дело к штыковому удару, а переучивать оно ведь всегда сложнее чем научить.

На севере рвануло сначала раз, потом второй. Я глянул в ту сторону. Две картечницы сбиты со своих позиций. Одна завалилась на бок, с разрушенным колесом, другая и вовсе опрокинулась, и судя по всему имеет повреждения ствола. «Дальнозоркость» вкупе с «Кошачьим зрением» позволяет рассмотреть всё в деталях. Атака одарённых, без вариантов.

Опять рвануло, и очередная пушчонка вышла из строя. Только теперь она скатилась в ров. Обслуга не пострадала. Достать их при имеющихся «Панцирях» не так уж и просто. Зато картечница на северном валу осталась только одна. А этого как бы маловато. Дело дошло до ручных гранат, значит давят татары изрядно.

Уфимцев отреагировал на происходящее приказав вывести на вал картечницы резервной батареи. А вот задействовать батальон Лаптева и не подумал, хотя и мог направить часть пушчонок оттуда. Но нет, полковник не пожелал ослаблять свой основной резерв. Не верит, что дело ограничится только двумя направлениями атаки? Да кто же этого Мехмеда знает. Людей у него в избытке, так что при желании может навалиться со всех четырёх сторон.

— Павел Александрович, может есть смысл мне подняться в небо, у меня дальность «Кошачьего зрения» полторы версты, да и случись нужда смогу показать поддержку с воздуха.

— Хорошая мысль. Только используйте «Разговорник» из первого комплекта, чтобы посторонние не слышали наших переговоров.

— Хорошо. Со мной идёт только Дымок. Александр Фёдорович, вы за старшего, — обратился я к Суханову, — отвечаете за безопасность членов штаба.

— Слушаюсь, — коротко ответил он.

Изготовить воздушный шар и взмыть в небо, дело пары тройки минут. Плетения рулят. У меня получилась отличная комбинация, а потому вскоре я уже был на высоте в сотню метров. Впрочем, как бы быстро я всё это ни провернул, к моменту когда оказался на своём наблюдательном пункте, бой уже завершился. Я явственно наблюдал как откатывают волны татар с севера и юга.

Судя по всему Мехмед не ожидал, что русские так быстро сумеют прийти в себя, и дать серьёзный отпор. Расчёт скорее всего сводился к тому, что основные силы будут брошены на север, а татары ворвутся в лагерь с юга. А тогда уж всё сведётся к рукопашной, где значение огнестрельного оружия сведётся практически к нулю.

Однако, эти ожидания не оправдались, и наши стрелки не позволили штурмующим даже взобраться на валы. Вне всяких сомнений, нас спасло аномальное насыщение полка амулетами. Не будь этого… Да с нами разобрались бы ещё днём, потому что обстрел был такой плотности, что потери уже после первой волны стрел оказались бы катастрофическими.

— Павел Александрович, татары уходят и уносят с собой убитых и раненых. Слушаю, — коснувшись амулета, вызвал я.

— Большие потери? Слушаю.

— Судя по тому, что я наблюдаю, вполне. Слушаю.

— Повисите ещё немного, Пётр Анисимович. Коль скоро уже забрались туда. Слушаю.

— Повишу. Закончил разговор.

— Закончил разговор.

Я честно проболтался в воздухе битый час, израсходовав впустую прорву Силы, а татары так и не подумали возвращаться. Вообще-то, в тайне я всё же надеялся на то, что мне удастся если не отработать плетениями, то хотя бы немного пострелять. Даром что ли я прихватил с собой в полёт ружьё? Увы, но стрелять оказалось не в кого.

— И что вы по этому поводу думаете? — наконец явившись с штаб, поинтересовался я у Уфимцева.

— Чаю? — предложил полковник.

Он с великой княжной, боярышнями и членами штаба устроились за походными столиками, на внеурочное чаепитие. Ну, а что делать? Вот так сразу теперь не уснуть, не смотри, что непосредственного участия в бою не принимали.

— Не откажусь, — присел я на предложенный стул.

— Ну что, Пётр Анисимович, полагаю, теперь ваш выход. Если вы не ошиблись в оценке потерь, полагаю, что завтра воздушный наблюдатель доложит об уходящей к Крыму орде.

— А если они всё же решат не отходить?

— В любом случае, мы уже показали на что способны. Теперь нужно ставить точку. Управитесь с Мехмедом? Не переоцениваете ваши возможности?

— Даже не сомневайтесь.

— Вот и замечательно. Только перед тем как отбудете, не возьмётесь зарядить камни? Я приказал полностью восстановить заряды вплоть до батальонного звена. Как результат, треть резерва Силы словно корова языком слизала. Вроде и обычные стрелы, но когда их слишком много, это становится проблемой.

— Прикажите передать мне пустые камни, а я прогуляюсь и заполню их.

— Отлично. Я уже распорядился.

При этих словах Уфимцева, его адъютант глухо брякнул передо мной мешочком с алмазами. Ну что сказать, сейчас допью чай, и отправлюсь в путь. Можно конечно и сразу вернуться, благо камни зарядятся и при выбросе. Но для спешки нет ни единой причины, а потому часок посижу в потоке.