Шелест 3 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 47

— Каша, мясо, сбитень, как всегда словом.

— Пиво?

— Не. Хмель им сейчас не нужен.

— Как скажешь.

Указав компаньонам на дверь кабинета, я прошёл в дальний угол к карточному столу. Дело к вечеру, а потому народу тут хватает. Вот и Береста сидит с картами в руках. Сам ко мне навстречу подниматься не стал, ну мало ли, время миновало, я тут не появлялся, глядишь у меня интересы поменялись и прежние знакомства уже лишние. Ни к чему навязываться, рискуя оказаться в неловкой ситуации и получить урон авторитету в глазах местных обитателей.

— Здравы будьте, честной народ, — подойдя произнёс я. — Береста, иль не пожмёшь руку старинному знакомцу?

— Ты говори Шелест, да не заговаривайся. Когда это я старых знакомцев забывал, — поднявшись и пожимая мне руку, возразил тот.

За прошедшее время он успел заматереть, держится с достоинством, говорит размерено, словно каждое его слово имеет вес. Впрочем, так оно и есть. Имеет, да ещё какой. Вся Чижовка сегодня дышит так, как он скажет. Ну, если не считать вечно держащегося в тени дядьки Василя.

— Поговорить бы, как партию добьёшь, — произнёс я.

— Да чего я в карты никогда не играл, что ли, — бросая на стол свои листы вверх рубашкой, возразил тот, и кивнул на отдельный столик.

— Береста, просьба у меня к тебе есть, — когда мы присели, заговорил я.

— Опять лихой народец резать хочешь? — невесело буркнул он.

— Я никого за просто так не резал. Так что, ты эти разговоры брось.

— Так чего надо-то? — кивая в знак благодарности Любаве, поставившей перед нами по кружке пива, поинтересовался местный авторитет.

— Троицу, что со мной пришла обкатать бы.

— В смысле?

— В том и смысле. Подлая схватка, без жалости. Твоим можно их увечить, мои этого делать не станут.

— Мои? Против дворян? Даже не смешно, — тряхнул он головой, и отпил из кружки.

— Да какой уж смех, — покачал я головой. — За работу тебе и твоим ватажникам обломятся узоры по вашему выбору. Причём до схватки. Так что в равных будут.

— Да какой у тебя ранг, чтобы узоры накладывать, — усомнился Береста.

Ну правда. Я ведь ещё полтора года назад поскрёбышем был, ну вылез в бесталанные. Так это второй, ну самое большее третий ранг. Ну и толку от тех узоров.

— Обижены не будете, слово моё крепко. Но и болтать кто станет лишнего, щадить не стану, — заверил я.

— Слыхал, что ты взлетел сильно, у великой княгини в ближниках. Но чтобы так-то… — покачал он головой.

— Ты что, думаешь я делать стану, что ли? — хмыкнул я, показывая всю абсурдность подобного предположения.

— А кто же?

— Так мои товарищи и расстараются, у них седьмой ранг. Я только и того, что княгине глянулся, даром, увы, не вышел.

Не хватало только мне накладывать на бандюков девятиранговые узоры. Перетопчутся. Им седьмой как манна небесная. И вообще, я бы не стал этого делать, всё же прибавка выйдет ощутимой. Но хотелось бы и компаньонов через драку прогнать, причём ни одну и так чтобы без жалости, и чтобы их не прибили ненароком. Мне в них уверенность вернуть надо, а не на тот свет отправить.

— Ясно, — коротко кивнул Береста.

— И? — вздёрнул бровь я.

— Переговорю со своей ватагой, пусть подумают кому чего надо. А драться-то когда?

— Да вот сейчас поедим, и можете подходить по одному в кабинет. Наложим узоры и в путь.

— Так дело это не быстрое, — удивился он.

— Не переживай, Береста, уложимся без проблем, есть одно средство. Ты только помни, что язык распускать не стоит.

— Да уж не мелкий, понимание имею. Ты ить и из под земли достанешь, — хмыкнул тот.

Наедаться не стали. Только и того, что заморили червячка. Компаньонам ещё предстоит драться, а это всё же лучше делать не на сытый желудок. Предоставив возможность моим товарищам попрактиковаться в наложении узоров, сам я решил уединиться с Любавой. Последнее дело обижать женщину и уж тем паче, когда это к обоюдному удовольствию…

Драться пошли на задний двор трактира, благо места там хватало. Ну не на улице же этим заниматься. Первым вышел Рудаков, и прежде чем сойтись, во всеуслышание заявил, что он тут по доброй воле, и соперник может не стесняться в приёмах, сам же пообещал по возможности не калечить, если только случайно выйдет.

Уровень своих компаньонов я примерно представлял, да и узоры у них девятого ранга, так что несмотря на убранные пассивки они всё же имели преимущество. А потому компенсировали это, выставив против них по двое ватажников. Данное обстоятельство расстроило Рудакова, и порадовало его противников. Я ведь их в своё время сам обучал, так что работать в связке они умели.

Ну что сказать, во взгляде Рудакова ожидаемо появился страх. Одно дело тренировочные схватки, где он уже успел освоиться и поверил в свои силы. И совсем другое вот так когда против тебя выходит пара душегубов, тебе приказано их не калечить, а им позволено ломать тебя как вздумается. Может когда-то Михаил Дмитриевич даже был лихим рубакой, но успел уже растерять былую храбрость и превратиться в пугливого зайца.

Да, я приказал Рудакову драться и тот не ослушается меня, вот только и львом от этого не стал. Он тот, кто он есть со всеми достоинствами и недостатками, а потому либо переступит через себя сегодняшнего, обретя прежнего, либо сломается окончательно. Не хотелось бы. Однако и иного способа я не знаю.

Ватажники навалились на него слаженно, охватив с боков и раздёргивая внимание. Признаться, я полагал, что Рудакову пришёл абзац и мне придётся его латать. Но ему всё же удалось вывернуться, получив пару-тройку ударов и рассечённую бровь. Когда клубок из трёх мужчин распался и противники ненадолго замерли напротив друг друга, ватажники задорно переглянулись. На их стороне оказалось явное преимущество.

Мой же компаньон, утёр текущую кровь и растерянно покачал головой. Похоже перед схваткой он уверился в том, что ему пришёл окончательный и бесповоротный абзац, а сейчас сообразил, что всё не так уж безнадёжно и тело сделало всё само. Кое-какие навыки, что успели в него вбить на тренировках, плюс серьёзные узоры «Ловкость» и «Быстрота» не прошли даром.

Вот теперь совсем другое дело. Если прежде взгляд у него был затравленным, то сейчас появилась уверенность. Я бы даже сказал, решимость. До этого он ожидал когда противники нападут на него, теперь же, когда они вновь начали охватывать Рудакова, он сам рванулся к тому что справа, и стремительной атакой пробил ему в душу.

Второму нападавшему повезло не больше. Отбив атакующую ногу, Михаил Дмитриевич пропустил её мимо себя, сделал шаг навстречу противнику и впечатал локоть ему в грудь. Тот хекнул, и опрокинулся на спину, попытался уйти в перекат, но не успел, Рудаков схватил его за руку и вывернув её перекатил на живот, после чего подъёмом стопы врезал по голове, отправляя в нокаут.

Мой компаньон осмотрелся, убедился, что противники выведены из строя, и с ошалелым видом направился было ко мне.

— Михаил Дмитриевич, вы бы помогли ребяткам, а то как-то не по-людски, — выставив перед собой и чуть разведя руки, попросил я.

— Что? Ах да. Разумеется.

Он вернулся к лежавшим ватажникам и по очереди применил к ним «Лечение». Седьмой ранг это не первый, так что взбодрились они сразу. Уважительно кивнули, мол могёшь благородие, и отошли в сторону.

— Спасибо, Пётр Анисимович, — ожидая когда его подлатает Суханов, поблагодарил Рудаков.

— За что? — глядя как против Александра Фёдоровича выходит очередная пара противников, спросил я.

— Вы знаете.

— Это вы ещё не знаете, что вас ждёт впереди, иначе не благодарили бы, — многообещающе произнёс я.

Ну что сказать, вечер и ночка выдались занимательными. Драться моим компаньонам пришлось часто и густо, пройдя не по одному кругу. Нашлись и другие посетители трактира, решившие испытать удачу. А отчего бы и нет, если я пообещал премию в десять рублей, тому кто завалит хоть одного из моих товарищей.

Рассвет мы встречали усталые и довольные. Компаньоны собой, а я ими. Конечно уверенности в том, что они окончательно растеряли свой страх нет, но очередной шаг в этом направлении сделан. Не первый, но пока ещё и не последний.