Трагическая связь (ЛП) - Бри Джей - Страница 51

Киран помогает ей с формой по моей просьбе, потому что я слишком поглощен планированием, чтобы должным образом сосредоточиться на том, что нужно моей Привязанной.

Надвигающийся дедлайн нашей следующей миссии висит над нашими головами.

Просто потому, что остальные и я собираемся сделать все, что в наших силах, чтобы ей никогда не пришлось вступать врукопашную, еще не значит, что мы преуспеем в этом, и я никогда не захочу сожалеть о том, как многому ее здесь научили.

У меня и так слишком много сожалений, когда дело касается ее.

«Я не могу. Работаю над кое-чем с Ноксом. Но мы увидимся вечером за ужином дома».

Она посылает мне свое чувство удовлетворения от моих слов, эмоции разливаются в моей груди так же, как если бы я чувствовал их сам.

«Ты будешь спать рядом со мной сегодня? Ты смог бы убедить Нокса позволить нам обоим спать в его комнате? Атлас все еще нервничает из-за разгуливающих теневых существ, и я тоже по ним скучаю».

Нокс скорее отгрызет себе руку, чем позволит кому-то из нас спать в его комнате. Тот факт, что он впустил туда Норта, когда Оли взбесилась, говорит об изменении их отношений больше, чем все остальное, что произошло с тех пор.

«Ты можешь остаться с ним сегодня, а завтра, если понадобится, я буду с тобой, Привязанная. Я могу поделиться при необходимости».

Норт трижды перечитывает бумагу в своей руке, пока лифт спускает нас в камеры внизу. Неважно, что он прочитал эту информацию уже дюжину раз в безопасности своего кабинета; он все еще прорабатывает ее так же, как и я, словно пытаясь запомнить.

— Насколько мы можем быть в этом уверены? — бормочет он, и хотя я знаю, что он разговаривает сам с собой, я отвечаю.

— Настолько, насколько мы вообще можем быть в чем-то уверены. Нам все равно придется действовать так, как будто это мина-ловушка, но Эванс уже проверил три лагеря. Все они там, и, насколько он может судить, информация точная.

Он снова кивает, как и в любой другой раз, когда я сообщал ему это, но я не виню его за неверие.

Я и сам с ним борюсь.

Было бы намного проще, если бы мать Атласа сдалась. Окажись она здесь, передо мной, я бы с легкостью покопался в ее мозгах, пока не нашел бы хоть какой-то намек на ложь, но когда на деле нет ничего, кроме конкретной, неопровержимой информации, приходится искать другие пути.

Мы еще не сказали Атласу.

У нас нет секретов ни от него, ни от Оли, но мы планируем получить как можно больше информации, прежде чем вернуться домой сегодня вечером, чтобы встретиться с ними и рассказать, что происходит.

Надеюсь, это не выйдет нам всем боком.

Мы хотим иметь собственное мнение о ситуации, прежде чем узнаем мнение Атласа, потому что, как бы мы ни старались сохранять нейтралитет в таких вопросах… это его мать. Женщина действительно пыталась защитить Атласа, и тем самым защитила нашу Привязанную. Я не сомневаюсь, что у него будут некоторые предубеждения только из-за этого.

Честно говоря, у меня были бы тоже.

Мы вместе проходим по коридору мимо камер. Я бросаю короткий взгляд на плачевное состояние, в котором находится Аурелия. С появлением Джерико она снова начала есть, благодаря его уговорам через двери камеры, но она все еще худее, чем когда мы ее привезли. Ее скулы выступают сквозь впалую кожу, а плечевые кости выпирают, как будто пытаются прорваться наружу.

Она смотрит на нас, проходящих мимо, безжизненными, апатичными глазами.

Норт ждет, пока я выведу Джерико из камеры, фактически лишив его сознания с помощью своего Дара, и усажу на стул для допроса, прежде чем занять место напротив него.

Я жду, пока на его запястьях защелкнутся наручники, после чего выпускаю его разум из своей хватки.

Наконец Норт говорит: — Расскажи мне о лагерях.

Джерико моргает, как будто проясняет зрение, но слышит Норта достаточно хорошо и отвечает сразу: — Я уже рассказал тебе все, что знаю о них.

Норт качает головой. — Мне нужна конкретика. Сколько их всего?

Глаза Джерико сужаются — он чувствует, что что-то изменилось. — Три больших, пять поменьше. Во всяком случае, в Северной Америке.

Он говорит правду.

Это также подтверждает имеющуюся у нас информацию, но Норт старается не смотреть на меня. — В каком лагере обрабатывают заключенных?

Допрос продолжается и продолжается, пока, наконец, я не возвращаю Джерико в его камеру, но ясно, что все, что передала мать Атласа, было подкреплено. Если только они оба не замешаны в этом, что вполне возможно, и мы это учли, информация правдива.

Норт хмурится всю обратную дорогу в лифте, но я оставляю его в покое. У меня сложилось собственное мнение о том, что происходит, и теперь осталось только рассказать Атласу.

Он контролирует свою реакцию на текстовое сообщение и информацию, которую прислала его мать, лучше, чем Оли.

Она не произносит ни слова, но жует губу, как будто пытается откусить ее прямо от своего лица, ее взгляд мечется между всеми нами. Она беспокоится о том, как это все изменит. Не помогает и то, что мы решили подождать до ужина, когда все в сборе, а Нокс сверлит взглядом голову Атласа, как будто сможет найти в нем какой-то обман, хотя на данный момент его проверяли сто раз.

Он единственный среди нас, чьи мозги я тщательно просеял, единственный человек, которому не дали уединиться с собственными мыслями, просто чтобы убедиться, что он не является какой-то спящей ячейкой Сопротивления, каким-то джекпотом, который Сопротивление сорвало, когда их ребенок оказался в нашей группе.

Я доверяю ему Оли, и это высшая форма похвалы, которую я могу придумать.

— Она говорит правду, — наконец произносит Атлас, едва притронувшись к еде, оставленной на тарелке перед ним.

Гейб — единственный, кто все еще ест, но после целого дня, проведенного за отделкой гипсокартона и укладкой миль плитки в десятках ванных комнат, я не сомневаюсь, что он нагулял аппетит.

Норт пожимает плечами и взбалтывает янтарную жидкость в своем стакане. Он стал меньше пить, но, думаю, мы все хотели немного притупить остроту разговора.

— Насколько мы можем судить, все это правда. Если только ты не найдешь там какое-то кодовое слово или что-то в этом роде, мы будем двигаться дальше.

Атлас хмурится и возвращается к информации, на этот раз читая ее гораздо медленнее, как будто ему и в голову не приходило, что его мать могла спрятать там какое-то сообщение для него.

— И все же, что мы собираемся с этим делать? Как мы будем двигаться дальше? — спрашивает Оли, безрадостно тыкая вилкой в свое ризотто с моллюсками.

Я жалею, что заговорил об этом, потому что она впервые попробовала морепродукты с тех пор, как мы перебрались в Убежище, а мы пошли и все испортили ей.

Наблюдать за тем, как она ест, — особое удовольствие для нас с Нортом.

Я отвечаю ей: — Мы разобьем лагерь за пределами Аляскинской пустоши, как и планировали, но одновременно с этим задействуем другие команды, чтобы уничтожить несколько небольших лагерей. Мы ударим сразу по стольким из них, со сколькими сможем справиться. Если они не будут в состоянии вызвать подкрепление, у нас будет больше шансов стереть их с лица земли.

Оли кивает и оглядывается на Атласа, но тот просматривает страницы с хмурым выражением лица. — Здесь ничего нет. Ничего, кроме информации, которую мы все можем прочитать.

Норт кивает. — Я ожидал этого. Думаю, когда мы прибудем, нашей главной угрозой будут ловушки. Они попытаются разделить нас, и мы должны быть готовы к этому. Они будут ожидать, что мы нанесем удар по самому большому лагерю, по тому месту, где будет находиться Дэвис.

Атлас потирает подбородок, его взгляд падает на Оли, сидящую рядом с ним.

Норт делает еще один глоток своего напитка и говорит: — Именно поэтому мы отправляемся на Аляску. Это не самый вероятный или наименее вероятный вариант, так что это самая безопасная ставка. У них достаточно ресурсов, чтобы расставить ловушки в каждом лагере, поэтому нам нужно быть готовыми к аду… и к тому, чтобы отплатить им тем же.