Трагическая связь (ЛП) - Бри Джей - Страница 32

А как насчет «созданных» богов?

Все это только порождает еще больше вопросов. Откуда взялись боги? И как они были созданы? Ведь если Гейб был изменен, то что помешает этому повториться? Что помешает Сопротивлению узнать об этом и найти способ изменить кого-то из своих?

Есть также шанс, что они уже знают. Им было известно достаточно, чтобы запустить селекционные программы, которые продолжаются уже несколько поколений, по крайней мере, два, потому что с Дрейвенами что-то напортачили, и есть вероятность, что родители Атласа были отобраны, а не найдены с помощью анализа крови.

Тот факт, что Бэссинджеры просто пошли на поводу у Сопротивления, отказавшись от тех, с кем они должны были быть связаны, и «выборочно размножались», поражает меня. Идея строить жизнь с кем-то, кто не был частью моей группы Привязанных, вызывает у меня тошноту.

Я бы в буквальном смысле предпочла умереть.

Когда двери лифта, наконец, открываются в офис, я обнаруживаю, что там темно, комнату освещает только свет телевизора Норта. Показывают новости, говорит Неодаренная женщина, хотя звук приглушен. Она стоит перед продуктовым магазином, который был разорван пополам то ли ураганом, то ли очень могущественным Одаренным. Я знаю, на что ставлю свои деньги.

Вокруг — беспорядок человека, который отказывается уходить: разбросанные бумаги и коробки с документами, кипы книг рядом с диваном, на котором обычно дрыхнет Нокс.

Я осторожно пробираюсь к столу, за которым спит Норт, положив голову на плоскую поверхность, и благодарно смотрю на Августа, сидящего рядом с ним.

По крайней мере, он был здесь не один.

Какая-то часть меня также чувствует облегчение от того, что он наконец-то доверяет своим теням настолько, что они присматривают за ним, пока он отдыхает. Я знаю, что всего несколько недель назад Норт не доверился бы им даже в бодрствующем состоянии и в моем присутствии. В присутствии меня, его Привязанной, которая приручила всех теневых существ, как только положила на них глаз.

Даже рычащие, дико совершенные щенки Нокса сразу же полюбили меня.

Я глажу Августа рукой по голове и позволяю ему быстро обнюхать меня. Он проверяет, все ли в порядке, его бездонные глаза сияют на меня, как тысячи звезд в чернильно-черной пустоте. Невозможно описать, как на самом деле выглядят теневые существа или как они сияют, когда каждая их часть — мрак, но они сияют, и для меня даже ярче.

Я прижимаюсь лицом к его мордашке и ласково воркую, пока часть напряжения не покидает его тело. Он знает, что я здесь, чтобы помочь Норту, чем смогу, что, наконец, дистанция, которую он требовал между нами, будет преодолена.

Как бы мне ни удалось этого добиться.

Я отодвигаю некоторые бумаги на столе, а затем медленно забираюсь на него, стараясь не потревожить Норта, пока не смогу обхватить его чуть надежнее. Было бы гораздо проще, если бы он лег спать на диване. Я могла бы просто заползти туда к нему, но, как всегда, он полон решимости уработаться до смерти. В буквальном смысле, прямо сейчас.

Я провожу руками по его спине, чувствуя напряжение в мышцах, вызванное не только тем, что он находится в таком положении. Он не сразу просыпается, но его тело знает мое так же хорошо, как я знаю его, и мужчина прислоняется ко мне, глубоко вдыхая.

— Что ты здесь делаешь, Привязанная? — бормочет он, его голос немного надломленный и сухой. Когда он поднимает голову, его глаза налиты кровью от усталости и, вероятно, еще и от легкого похмелья.

Я хмуро смотрю на него и тихо бормочу в ответ: — Больше не пей.

Я не упоминаю теорию, которую мы с Ноксом разделяем, о том, что сейчас самое подходящее время для Сопротивления, чтобы прийти за нами, особенно если Норт будет повержен. Я также не упоминаю, что у меня разрывается сердце, когда я вижу его таким. Однако этот человек всегда знал внутреннюю работу моего разума, даже задолго до того, как мы завершили связь, и он стонет, когда его лоб ударяется о мое бедро.

Он снова обмяк и выглядит несчастным. Слова, слетающие с его губ, звучат так, словно вырываются из самых темных глубин его сердца. — Чувствовать, как твоя душа покидает тело, было самой болезненной вещью, которую я когда-либо испытывал, а я не думал, что это возможно после того, как только что наблюдал за смертью Нокса.

Ему трудно говорить в таком тоне, и он отказывается встретиться со мной взглядом, поэтому я зарываюсь обеими руками в шелковистые пряди его волос, массируя его череп, пока он снова не стонет, на этот раз от удовольствия, граничащего с болью.

Он так много сделал для всех нас, он заслуживает лучшего, чем это. Лучшего, чем все, что я когда-либо могла ему дать. Но я все равно стараюсь.

— Я не собираюсь извиняться за то, что спасла его, точно так же, как не собираюсь извиняться за то, что спасу тебя, если до этого дойдет. Мы все выберемся из этого живыми, Норт, чего бы мне это ни стоило. Я бы без колебаний отдала жизнь за своего Привязанного.

Он не отвечает мне и вообще никак не реагирует на мои слова, его голова все еще покоится у меня на колене, пока я почесываю ему затылок и пытаюсь безмолвно успокоить. Я не собираюсь приукрашивать. Я не собираюсь лгать этому человеку о том, что ждет всех нас в будущем. Видит Бог, нам будет нелегко.

Но я могу дать ему время.

Я наклоняюсь вперед и тихо говорю ему: — Ты был сильным для всех нас с самого начала. Никто не будет думать о тебе плохо или осуждать за то, что ты взял несколько дней, чтобы прийти в себя после случившегося. Мы с Ноксом оба в порядке.

Он снова стонет и трется лицом о мои бедра. — Я буду осуждать себя за это, как только снова протрезвею.

Я хочу сказать ему, чтобы он оставался пьяным еще день или два, просто потому, что знаю: ничто из того, что я скажу, не остановит его от ненависти к себе, но разговор Нокса со мной все еще звучит в моей голове. Я обещала ему, что все изменю.

И не собираюсь нарушать данное обещание.

— Мы должны перейти в наступление, Норт. Больше не позволять им загонять нас в ловушки. Больше не идти на верную смерть. Больше не выбирать безопасный путь. Мы дадим им бой, и мы сделаем это вместе. Все вместе.

Мгновение он молчит, а затем поднимает голову, проводя рукой по лицу. — Думаю, тогда мне лучше принять душ, не так ли? Нам нужно найти Грифона и составить настоящий план.

Я прижимаю ладони к его лицу, наклоняюсь к нему, чтобы прошептать: — Я люблю тебя и никуда не уйду. У тебя был момент, чтобы осознать это, и теперь мы собираемся во всем разобраться.

Он делает последний успокаивающий вдох, а затем обхватывает мое лицо обеими руками, наклоняя мою голову, пока я не смотрю ему в глаза и пытаюсь не заплакать от опустошенности в них.

— Я не могу жить без тебя, Олеандр. Не буду. Я думал, что смерть Нокса — это худшее, что могло случиться, а потом твое сердце перестало биться, и я понял, что не смогу жить дальше без тебя рядом. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы сделать это. Только мои узы удерживали меня от того, чтобы отправиться за тобой.

Отправиться за мной.

В смысле… — Норт, не говори так. Я никогда не оставлю тебя, у нас все будет хорошо. Мои узы только что доказали это. Смерть не может разлучить Заклинателя душ со своими Торговцами смертью. Или любыми другими из моих Привязанных, несмотря ни на что.

Я говорю это с улыбкой, но это правда.

Несмотря ни на что, они мои навсегда.

* * *

Проблема с тем, чтобы сразу двинуться на встречу с Грифоном и высшим руководством в учебный центр Так по поводу наших дальнейших действий, заключается в том, что его родители все еще в городе. Итак, мы снова оказываемся сидящими напротив Генерала.

Он полон решимости пробить брешь в наших планах.

— Трое из твоей группы Привязанных еще даже не прошли формальную тактическую подготовку. Невероятно опасно, не говоря уже о глупости, даже думать о том, чтобы взять их с собой. Вы не можете просто проскочить, полагаясь на свои Дары во время активного боя.