Пси-ON. Книга II (СИ) - Нетт Евгений - Страница 25

Дерево обрастало новыми листьями в реальном времени, и максимально пышной густая крона стала на последних строчках песни. Тогда же синий свет вспыхнул, точно пламя, и разлетелся вокруг неконтролируемыми рваными росчерками, на мгновение превратившими вечер в день на поверхности какой-то далёкой планеты, нежащейся под лучами голубой звезды. Такие, вроде, бывают, но… чёртов недостаток образования. Благо, теперь это очень легко решаемый вопрос: неделя-другая реального времени в окружении учебных материалов и статей позволят мне узнать всё и обо всём. А если сфокусироваться только на этом, то хватит и нескольких дней. Было бы время этим заняться…

Дождавшись, пока сияние погаснет, я начал пробираться прочь из толпы. Концерт и не думал заканчиваться, но и дальше находиться здесь мне не хотелось. Слишком много эмоционирующих людей, а наглухо закрываться или фильтровать всё постороннее я не хотел. А вдруг убийца? Паранойя? Нет! Постоянная бдительность! Я уже набил парочку шишек потому, что начал считать себя самым большим вепрем в стае, и повторяться не хотел. Ворошилов прямым текстом сказал, что от меня попытаются, — и уже пытаются, — избавиться, а охрану я заметил собственными глазами. И сомневаться в способностях профессионалов не стоит. Даже в прямом противостоянии с теми же ассистентами наставника я, теоретически, мог и оступиться, бей они всерьёз и не натаскивай меня на защиту. Да и молодыми они мне показались, так что считать их достаточно сильными оснований не было в принципе…

Я избавился от «телекинетического скафандра» сразу же, стоило только вырваться из цепких объятий толпы и какой-то девицы, попытавшейся удержать меня путём хватания за запястье. Студенты, — да и кое-кто из сотрудников мне встречался, — бесновались и отрывались, наслаждаясь праздником так, словно он был последним в их жизнях. Пахло алкоголем, табаком и веществами, которые я опознал сугубо по отвращению, возникшему откуда-то из подсознания при малейших втянутых носом нотках этой дряни. Дурманить разум — табу для каждого разумного человека, а уж для псиона, который в сотни раз опаснее для окружающих и даже самого себя, это должно быть непреложным законом.

И тем не менее, правила академии алкоголь не запрещали, а за остальным, вероятно, не особо-то и следили, спуская отпрыскам аристократии с рук некоторые вольности. Зато на службе, гражданской или нет, ограничения были весьма строгими. Обычному псиону дозволялось прикасаться к алкоголю только по праздникам и выходным дням, плюс частота регламентировалась особым сводом правил. Телепатам употреблять алкоголь в принципе запрещалось, так как они не только себя могли угробить, — что периодически делали и безо всякой выпивки, — но и окружающих, да ещё так, что и не разберёшься сразу в происходящем. Ну и за вещества у служивых был только один путь: лечебница или казнь, в зависимости от того, какой пост занимал нерадивый псион. И второго шанса там уже не давали даже в самом лучшем случае.

Только удалившись на полторы сотни метров от места проведения концерта я таки сообразил, какое испытание устроил своей тайной охране. Небось, высматривали меня в толпе, не зная, чего именно ожидать. Но я мысленно перед ними извинился, пообещав себе сделать то же самое при личной встрече, если таковая состоится.

А пока дорога моя лежала в место, которое я уверенно называл домом. И фанбаза из троицы студентов, севших мне на хвост, этого не изменит. Я иду отдыхать, и горе им, если они не решатся подойти до того, как я подойду к стенам своего нынешнего жилища. Ведь оставлять за спиной непонятно кого с неясными намерениями будет только наивный дурак, коим я отчаянно стараюсь перестать быть.

Пять, десять, пятнадцать минут — я уже прошёл полтора километра, а воз стоял и ныне там. Троица держалась чуть поодаль, то ли не решаясь подойти, то ли намереваясь конвоировать меня до самого конца. И я честно дал им время. Почти сорок минут, на протяжении которых шёл домой и попутно развлекался с устройством собственного разума. Ну а когда на горизонте замаячил приданный мне особняк, я сделал, что должно. Остановился, подхватил себя телекинезом и на внушительной, — но не такой, что б повредить окружающий ландшафт, — скорости сблизился со своими фанатами, обдав тех слабенькой волной воздуха. Все три лица ожидаемо оказались абсолютно незнакомыми, не особо удивлёнными, но впечатлёнными.

— Я вас слушаю. Кто, зачем, почему следуете за мной? — Я «слышал» не только эхо эмоций этих индивидуумов, но и отголоски мыслей, что прямо указало на их место в «табели о рангах». Единички, максимум — слабые, неопытные двойки. Все остальные на моей памяти уже кое-как закрывались, целенаправленно или естественным путём. Некоторые вообще делали это крайне необычно и, можно сказать, идеально, как Синицын или лидер моего нового клуба. К слову о клубе: нагрянуть туда завтра, что ли? Прощупать почву и разведать обстановку на предмет выявления негодяя, попытавшегося в некотором роде манипулировать Ксенией…

— Это… мы тут просто… — Начал было первый, под моим напором моментально сдувшийся. Что примечательно, он больше смущался и нервничал, чем боялся. А уж о каких-то планах не шло и речи.

— Мы хотели узнать, где вы живёте! — Выдал второй, белобрысый парень покрупнее, держащийся куда лучше своих приятелей. А то они вообще растеклись, словно я обожаемое ими чудище, не иначе.

— А зачем вам это понадобилось, господа? — Вздел я бровь, уже плюс-минус поняв, кто они есть.

— Мы хотим знать о вас, господин Геслер, больше. Вы же первый псион-универсал в мире! И вы… — Я поднял руку, дабы остановить нашедший выход словесный поток совершенно незнакомого мне студента.

— Два момента. Первый — мне не нравится такое внимание. Второй — я плохой пример для подражания. Предупреждаю в первый и последний раз: завязывайте, пока не поздно, и всем будет хорошо. — Да, резковато, но так до них, возможно, дойдёт, что вместо чего-то нужного они занимаются фигнёй. А если это разовое помутнение рассудка, — притом массовое, — то и того лучше: одумаются и возьмутся за учёбу и тренировки. При том скорее за учёбу, судя по «мирным» цветам медальонов.

Не дав парням ничего ответить, я развернулся и столь же стремительно умчался к дому. Этот долгий день ещё не скоро, — субъективно, — подойдёт к концу, но оставшееся время стоит использовать с максимальной эффективностью… или удовольствием. Всё-таки учёба учёбой, а заменять «хочу» на «надо» у меня нужды нет. И я за это очень благодарен.

Себе, миру, псионике, ныне почившему Петру Таранову и стойкости своего разума.

Правда, на счёт последнего я был не уверен, ибо иногда казалось, что я всё-таки сошёл с ума…

— Филин — Оку, Объект-1 дома. Объект-2 дома. «Последователи» расходятся, конфликта нет. Запрашиваю передачу поста смене, подтвердите. — Неприметный мужчина в похожей на студенческую форме стоял, опираясь спиной на «перегоревший» фонарь, и наблюдал за одним вполне конкретным коттеджем. За спину он не опасался: там «работала» страховка, да и сверху за ними наблюдали, благо техническое оснащение позволяло. Но тепличные условия не отменяли того факта, что в любой момент за головой первого объекта могли нагрянуть враги. Они уже дважды пытались проникнуть на территорию академии, и оба раза их засекали и уничтожали. Не без потерь, но даже просто прощупывать оборону отправляли не последних в плане силы и навыков псионов. Страшно подумать, какой мощи удар ждёт их впереди, и почему объект всё ещё держат здесь, а не на хорошо укреплённой базе. Но вышестоящему руководству всяко виднее, а задача полевых агентов — выполнять свою работу на отлично. Домыслы же этому никак не помогут.

— Око — Филину. Смену подтверждаю, расчётный срок — семь минут. Чёрная шляпа.

— Принято, Око. Филин ждёт Чёрную шляпу. — Со стороны сам факт ведения переговоров заметить было вполне реально, но несведущий человек едва ли смог бы что-то понять. Посторонних на территории академии не бывает, а то что мужчина бурчит что-то себе под нос, охраняя фонарь… Всякое бывает. Вся эта операция по защите объекта держалась в основном на том, что территория была своя, полностью подконтрольная и отменно защищённая. В противном случае оперативные группы охранения не держались бы на таком расстоянии, да и не состояли из двоек вида наблюдатель-страховка. — Что, неужто сегодня выдастся спокойная ночь?..