Пси-ON. Книга II (СИ) - Нетт Евгений - Страница 13

Я перевёл взгляд на Ксению, уловив исходящее от той смущение, словно бронёй окружённое жаркой решительностью.

— Как ты смотришь на то, что я снова приду в гости?..

— Ничего против не имею. Но имею в виду: я и сам пока не знаю, когда и в каком состоянии вернусь домой. Телепатия… — Я вспомнил тренировку с Синицыным. — … бывает довольно выматывающей.

— Я, может, сегодня тоже буду не в лучшей форме. — Притворно вздохнула девушка. — Получилось договориться о восстановлении в моём старом клубе. «Восходящий Поток», это пятый этаж северной части центрального крыла, пятьсот сорок восьмой кабинет. Это на случай, если ты освободишься пораньше.

— Клуб? Это хорошо. Прямо-таки замечательно. Я тоже вступил в «Ледяную Звезду», как-то не подумал о том, что можно было совместить приятное с полезным…

И, возможно, хорошо, что не подумал. Выбирать клуб только потому, что там будет Ксения — это ход прекрасный в моменте, но вот на дистанции я бы многого лишился. Даже будь в этом Потоке немало аристократов, как боевое направление аэрокинетика меня не привлекала. О, аэрокинеты могли действительно многое, но я лучше как-нибудь с крио-, пиро-, теле- и магнитокинезом потренируюсь.

— «Ледяная Звезда»… Это тот, в котором заправляет Орлова? Хороший выбор. — Я мысленно выдохнул. Ожидал худшего, но случилось лучшее: в мыслях и эмоциях Ксении не промелькнуло даже намёка на страшнейний яд любых взаимоотношений: ревности. И я не только про «любовную» ревность, но и про иные её виды. Неприятное ощущение от того, что друг стал или станет уделять тебе меньше времени — тоже ревность. Даже к хорошо знакомому коллеге, которого перебрасывают на другую задачу и оставляют тебя в одиночестве можно испытать ревность. Вездесущее, подтачивающее любые людские взаимоотношения негативное чувство… сейчас отсутствовало. — Почему-то я думала, что ты отдашь предпочтение «Цепкому Разуму» или, на худой конец, «Мысли»…

— А почему «Мысль» — это на худой конец? — Действительно интересно.

— Потому что глава у них весьма своеобразный, неприятный тип. Но влиятельный, этого не отнять. Клубу почти всё своё время уделяет…

— Ещё бы требования заоблачные не выдвигал — было бы вообще замечательно. — Хмыкнул я, припомнив давний разговор. Ну, субъективно давний, ибо как я ни пытался, а существовать в «обычном» потоке времени мне было неуютно. Всё происходило слишком быстро, и места для мысли не оставалось совершенно. — Надеюсь, мой номер у тебя на быстром наборе?

— Едва ли сейчас мне что-то угрожает, но… да. — Девушка отложила пищу и вытащила смартфон, продемонстрировав мне пустующий список контактов. Там был я, и были сотрудники академии. И всё на этом. — В эти дни в академии слишком много сотрудников комитета и не только, так что даже во дворце должно быть не так безопасно.

— Дубинский гарантирует. — Девушка в ответ на эти мои слова хихикнула. — А вообще, иллюзия безопасности сама по себе представляет опасность. Никто, знаешь ли, не ожидает того, что в окружении правоохранителей некий особо хитрый дурак решится переступить закон. В последствии его, скорее всего, поймают, да только тебе это уже может не помочь.

Чисто теоретически, то нападение Дубинского обычный студент, не пробывший здесь и недели, мог не пережить. Да, гипотетическая жертва умереть бы не успела, как преступника захватили бы, но… что дальше? Псионика не делает людей бессмертными: тело остаётся всё таким же хрупким, — биокинез не учитываем, — и один псион вылечить другого не способен. Тут вам не магический мир с понями и целителями, и медикаментами правильно пользоваться умеют не только лишь все. Я сам, к стыду «старого» себя, умело пользовался только пластырем, аспирином и таблетками от головной боли. А этого категорически недостаточно даже если в тебя просто попала пуля, не то, что очередь смертоносных сосулек.

— С этим не поспоришь, но… всё равно сейчас куда безопаснее, чем всего неделей ранее! — Превосходное настроение девушки спровоцировало её на смех, прерывать который мне совершенно не хотелось. И я слушал до того самого момента, пока она не замолчала, с подозрением на меня воззрившись.

— Ты чего?

— Да так, слушаю. — Сказал — и отхлебнул морс из внушительной чёрной кружки. Еда уже не лезла: я и без того съел больше, чем было надо. А вот жидкость организм воспринял с завидным энтузиазмом. — Что-то ты ничего толком и не съела. Решила расстроить повара, поднявшегося ради этого в четыре утра?..

Дальше разговор перетёк в нечто более нейтральное, не имеющее особого смысла, но вместе с тем оставляющее в груди приятное, тёплое и тянущее чувство, которым я мог наслаждаться бесконечно. А добавить сюда вкусную еду, располагающую атмосферу, отдохнувшее тело, не ноющие нервы и безоблачное, — почти, — будущее, и станут ясны причины моего превосходного настроения.

Кажется, я размышляю о подобном каждое утро… но как же далеко друг от друга расположены восходящие солнца!

Сегодня Троекуров-старший устроил тренировку с участием сразу двоих приглашённых ассистентов, личности, имена и внешность которых скрыли маски и порядковые номера: Первый и Второй. Да-да: они носили маски, и отнюдь не купленные на базаре. Внешне крайне простые, — белые овалы с тёмными, прозрачными только с одной стороны линзами для глаз и решётками для ртов и носов, — они, тем не менее, плотно прилегали к лицу и не слетали, что бы ни происходило на нашем перепаханном, страшном и наполовину открытом полигоне.

А происходило здесь… пожалуй, проще будет сказать, чего не происходило, ведь спецов наставник подобрал крайне разносторонних.

Первый — аэро- и пирокинет, маневрирующий так, словно его под прицел десятка других псионов выбросили и сказали, что за каждую царапину у него будут забирать сутки ежегодного отпуска. Он не столько атаковал, сколько не позволял сконцентрироваться, приковывая к себе внимание, метаясь вокруг, словно укушенная за зад вошь. Да-да, именно как укушенная вошь, потому что не должно человеку, — даже псиону, — спокойно маневрировать на таких скоростях и с такими перегрузками. А Первый маневрировал, позволяя мне перенимать всё больше и больше нюансов своего мастерства.

Второй, будучи теле- и геокинетом, казался полной противоположностью своего «ветреного» товарища. К нему не получалось подступиться не потому, что такого не поймаешь, а как раз-таки наоборот. Он особо никуда и не дёргался, но пространство в радиусе полутора десятков метров вокруг себя превратил в крепость. И я вас уверяю: сам бетон, поднимающийся и переткающий из формы в форму по его воле, играл лишь вспомогательную роль. Бал правила стабилизация реальности, достигающая уровня, когда даже мне в рамках тренировочного боя было просто-напросто опасно эту защиту продавливать! Представьте: есть я, и есть он с ростовым щитом. Я давлю на щит, всё сильнее и сильнее, пока его в какой-то момент не подводят руки, ноги или что угодно ещё. А теперь поправьте картину таким образом, что б давили не мои руки, а поток телекинетической энергии, способной автомобиль играючи перемолоть. Ну а сдерживает эту разрушительную мощь весьма эфемерная чужая воля, могущая отказать в самый важный момент…

— Активнее перемещайся по полю! Больше маневрируй, я же вижу, ты можешь! — Сквозь стрёкот, рокот, гул и грохот до меня всё-таки донёсся голос наблюдающего за тренировкой Троекурова-старшего. Очевидно стало, что он приложил немало усилий для доставки своего голоса прямиком в моё ухо. А что касается перемещений, то… я мог. Действительно мог. Но только ускорив сознание не втрое, а минимум в пять раз. Потому что иначе мне категорически не хватало контроля для того, чтобы летать, блокировать и сводить на нет все атаки моих «противников», при этом осмысливая их действия для дальнейшего использования всего подсмотренного.

Позади ледяными цветками раскрылись сегментированные многоугольники активной криозащиты, а в стороны от них разлетелись прозрачные осколки. Первичный телекинетический слой выдержал мощный толчок спрессованного воздуха, но не погасил его полностью, передав часть кинетической энергии на лёд. Так и должно было быть, так что последний, наиболее сильный удар канул в лету следом за прощупывающими мою оборону. В это же время земля под ногами задрожала, но не вспучилась и не пошла трещинами: я держал всё под контролем, давая противнику надежду, но не позволяя ей превратиться в нечто большее. Второй пытался, наверное, изо всех сил, но моя воля была сильнее. Реальность под моими ногами была стабильна как никогда, а удар издалека я мог заранее заметить и соответствующе ответить.