Добрые Люди (СИ) - Тихонов Дмитрий - Страница 45

— Нам срочно нужно сменить одежду, — сообщил Гариус. — Тут недалеко предместье, там есть лавки торговцев.

[1] Куртина — длинная низкая стена, соединяющая бастионы.

[2] Кронверк — коронообразное сооружение с бастионом в центре и двумя полубастионами на флангах.

[3] Арриер-бан — старый указ, согласно которому король или герцог призывал на войну всех своих вассалов. Потерял значимость после создания регулярных рот жандармов, но всё ещё имел силу в Этиме.

Я лежал в тёплой ванне и наслаждался предзакатными лучами солнца, проникающими в комнату сквозь открытое окно. Рядом на столе покоилась стопка чистой одежды, а на полу стояла пара новых сапог. В пригород Тизы мы пришли вчера поздно ночью и завалились в первый попавшийся трактир, а на утро Гариус повёл нас к торговым лавкам. Он оказался прав и в безымянном городке на самом деле оказалась целая улочка мастеровых на всякий лад: тут были портные, сапожники, кузнецы, ростовщики, писари, пекари, мясники. Одним словом — рай для купцов. Конечно, товар в основном был среднего качества, но зато не надо было платит пошлину, как это было в Тизе.

За те пятнадцать лет, что я не был в этих краях, тут многое изменилось. Главный город южной марки стоял на пересечении двух трактов и в это время года переполнялся от приезжих купцов, а чтобы не создавать толчею у главных ворот, мастеровых средней руки и различного рода мелких перекупщиков выдворяли за город. Но сезонная традиция постепенно превратилась в круглогодичную, так что Тизу теперь окружали различные торговые предместья, сюда же вынесли конюшни и квартиры жандармов. В особо крупных поселениях воздвигли церквушки и часовенки, создали местные органы самоуправления. Предприимчивые бюргеры тут же стали скупать земли и строить таверны, трактиры, рестораны, публичные дома и прочие злачные заведения.

Гариус расщедрился: он безо всякого ворчания, что было удивительно, расплатился за все наши приобретения и даже накинул сверху и без того довольному сапожнику. Для меня оставалось загадкой для чего владеющий сорит деньгами и тычет кольцом во все стороны: если он хотел исчезнуть до весны, то такое поведение резко сокращало его шансы. Всегда найдётся кто-то, кто видел щеголеватого мужчину с печаткой пэра в компании хмурых бородатых мечников, и да, с ними ещё была женщина, кажется владеющая. Кулон Тэсс многое мог рассказать знающему человеку, и таких знающих ребят я приметил сразу. Уж кого-кого, а цепных псов из ордена Первых я научился выделять в толпе безошибочно.

Но пока что к нам никто не спешил вламываться и крутить руки: от Гариуса за лигу разило силой, и первые были способны почуять это, а гербовое кольцо знатного дома открывало двери в самые дорогие гостиницы. Это я уже не говорю о внушительном счёте в банке де Ватта, с коего Гариус снял сумму в несколько сотен ливров. Так что законники вполне могли потерять интерес к знатной персоне: Тизу осадили, а из города бежали все, кто не был повязан службой или клятвой — Гариус вполне мог быть одним из таких.

Шевалье покинул нас сразу же, как только увидел знакомые стяги пятой роты жандармов. Я не завидовал Кресто, с него спустят три шкуры, прежде чем дадут глоток воды. Впрочем, выбора у де Мори не было, после поражения под Тилербором он пропал почти на месяц и ему вполне могли приписать дезертирство, за которое полагалась казнь через повешение, что для благородного отпрыска было унизительным. Но я надеялся, что для де Мори обойдётся всё строгим выговором, потому как он являлся чуть ли не единственным выжившим и хоть что-то знал о судьбе приграничных владений. Гариус заставил всех по десять раз повторить историю, которую сочинил на ходу, пока мы шли к пригороду. Вышло сносно, поэтому у де Мори были все шансы на смягчение наказания. Владеющий пообещал завтра лично заглянуть в расположение жандармов и добавить веса словам шевалье.

Смыв всю походную грязь, я гладко выбрился и примерил новую одежду: льняная рубаха и штаны из мягкой оленьей кожи сидели плотно, а простой чёрный камзол в движениях не стеснял; сапоги я примерил сразу у лавочника, потому как обувь выбирал всегда скрупулёзно. Изучив себя в мутное зеркало, я всё же решил снять пояс с ножнами от греха подальше, у меня не было разрешения на ношения оружия в городской черте, а гербовыми перстнями или подорожными грамотами братство меня не снабдило в этот раз.

Сбор в ресторане мы объявили к восьми вечера, поэтому у меня ещё оставалось пару часов потратить которые я решил с пользой: прогуляться по городку, да послушать сплетни. На улочки медленно спускались сумерки, и шустрые фонарщики уже сновали от столба к столбу с длинными шестами, поджигая фитили масляных фонарей. Воздух был по-осеннему прохладным, и я плотно застегнул камзол.

На постой мы стали в приличной гостинице в центре предместья, рядом располагались публичные да игорные дома. Народ постепенно подтягивался к площади, а на деревянном помосте в центре готовился к выступлению бродячий цирк, чьи шатры мы приметили за городской чертой. Я решил подойти ближе. Люди в основном обсуждали цены на товары и осаду Тизы, причём о первом говорили чаще: с купцов станется, эти будут обсуждать налоги даже если посадить их в равелин под плотный огонь демонтир-батареи. Хмурые гвардейцы, сновавшие в толпе, зыркали исподлобья на чванливых торговцев и всем своим видом выражали всё, что думают по поводу этой братии. Я улыбнулся патрулю, за что заработал уничижительный взгляд стражника, сделал вид, что расстроился и поспешил дальше. В новом камзоле я вполне мог сойти за мелкого купца выбравшегося поглазеть на представление перед сном и меня это вполне устраивало.

Пересекая площадь в очередной раз, мне почудилось знакомое лицо, но человек в сером дублете растворился в толпе. Я покрутился ещё какое-то время возле сцены, где уже плевались огнём цирковые, но так никого и не обнаружил.

«Привиделось».

Оставшись у сцены, я посмотрел несколько номеров, послушал болтовню купцов, раздаривая улыбки снующим тут же путанам, увернулся от настырной особы, которая попыталась затащить меня в дом терпимости и решил — пора обратно в гостиницу. Солнце давно скрылось и время близилось к восьми, опаздывать не хотелось: мне не часто выпадал шанс отужинать в приличном заведении, а судя по запахам, исходившим с кухни — Гариус решил закатить маленькую пирушку, и я его прекрасно понимал, потому как походная каша успела надоесть всем за прошедшие недели.

Ресторан встретил меня приглушённым светом и тихой музыкой: квартет менестрелей в дорогих ливреях играл старинный романс, а в зале кружились в танце одинокие пары. В дальнем углу за небольшим столом я заметил нашу компанию и поспешил присоединиться.

— Где ты был? — спросила Тэсс, откинув прядь волос.

Выглядела владеющая превосходно: обработанные маслом волосы спадали волнами на плечи, на щеках её играл лёгкий румянец, а белоснежная блуза открывала длинную шею с неизменным кулоном. Мне показалось, что Тэсс намерено расстегнула лишние пуговицы, потому как сверху я отчётливо видел кружевной бюстгальтер, но её это, кажется, вовсе не смущало. Она улыбнулась, заметив мой взгляд.

— Хотел послушать о чём судачит народ, — я вернул ей улыбку, садясь за стол.

— И о чём же они судачат? — Гариус в свойственной ему манере нарочито небрежно подозвал официанта.

— Да так, — я пожал плечами. — Цены на соль, пошлины, кредитные проценты ростовщиков. О чём ещё судачить купцам?

— Да уж, — нахмурился сэр Тормик. — Я тоже провёл пару бесед. Про осаду люди как будто предпочитают молчать.

— А как по мне, так ничего удивительного. — Тэсс смешно сморщила носик. — Здесь считай глубокий тыл, сюда боевые действия вряд ли докатятся.

— А если и докатятся, — подхватил Гариус, — то местный люд не шибко расстроиться и с радостью подставит задницу новому владетелю.

— Фу, как грубо, — скривилась владеющая.

— Зато правдиво. — Щёголь воздел палец к потолку.