Добрые Люди (СИ) - Тихонов Дмитрий - Страница 41

Поток я выбирал мелкими глотками, так что с каждой третей сотней шагов цифра уменьшалась на пять условных единиц. Иногда я просто шёл в быстром темпе, прислушиваясь к треску скальных пород, да редким капелям. В этой галерее фрески располагались в шахматном порядке по обе стороны коридора и неплохо освещали промежутки, которые здесь сократились до двадцати пяти шагов. Примерно спустя лигу коридор по ощущениям выровнялся и стал заворачивать вправо, вскоре я вышел к огромной камере, потолок которой терялся где-то во тьме и лишь одинокий лучик света прорывался сверху, падая пятном точно в центр камеры, освещая прямоугольный постамент с восьмью чашами на длинных тонких ножках по периметру. В чашах застыло вещество, похожее на воск. Сам постамент был вытесан прямо из скалы и имел гладкую поверхность, тогда как боковины обработали грубо.

Скинув мешок, я попробовал поковырять субстанцию в чаще кончиком меча и, к моему удивлению, она оказалась мягкой. Тогда я достал огниво и высек несколько искр прямо в чащу, с третьей попытки восковая масса вспыхнула ярким белым светом, освещая приличный участок. Я подёргал ножку чаши и с лёгкостью отделил верхнюю часть, получив таким образом неплохой факел. Верхняя часть ножки была гладкой и удобно лежала в руке.

Я обошёл камеру по кругу, но кроме арочного входа в очередную галерею ничего интересного не обнаружил. Фресок в следующем переходе не было: через овал арки на меня смотрела сама тьма, но зато я ощутил на лице поток тёплого влажного воздуха и тяга тут была на порядок сильнее. Пламя факела затрепетало на сквозняке, а на стенах заплясали причудливые тени. Значит где-то там идёт хороший приток воздуха, что внушало надежду.

Вернувшись к постаменту, я водрузил чашу на место, уселся на камень и стал ждать. Конечно, я сильно утрировал, сообщив путникам о получасе. Они не смогут преодолеть полторы лиги за такой короткий промежуток времени и ожидать их стоило не раньше, чем через час, поэтому я подстелил мешок под голову и попытался вздремнуть. Первый раз за неделю в полном одиночестве, когда никто не бубнит и не сыплет высокопарным слогом.

Из дрёмы меня вырвал характерный звук выстрела. Я вскочил на ноги и, выхватив райтшверт, побежал на помощь. На ум приходило только одно — в подземелья всё-таки забрались изменённые.

Через сто шагов я заметил Тэсс и де Мори. Кавалерист опирался на плечо владеющей и прихрамывал. Завидев меня, Тэсс воскликнула:

— Это была плохая идея!

— Я должен был проверить, — пожал я плечами.

Она скорчила гримасу и, указав за спину, попросила:

— Помоги им. — Выдержав паузу, Тэсс добавила: — Пожалуйста.

Я кивнул. От чего не помочь? Мы все уже давно были в одной упряжке.

С десяток проклятых наседали на Мальвика и мечнику пока удавалось их сдерживать, потому что в узком коридоре массивные изменённые толкались и отпихивали друг дружку, словно соревнуясь за право первой крови. Сэр Томик снова выстрелил, и ближайшего проклятого отбросило назад, его место тут же заняла новая тварь.

— В сторону! — рявкнул я.

Рейтар отступил, пропуская меня. Мальвик скосил взгляд, кивнул и сместился правее. Я занял левую половину.

— Почему не завалили ход? — спросил я, парируя клинком острые когти.

— Я вам не скорострельная кулеврина, — буркнул Гариус. — Дайте минуту.

Минуту мы продержались, правда я прилично израсходовал поток, и отметка приближалась к критической.

— На счёт три падаете все ничком! — приказал Гариус. — Раз, два, три!!!

Я припал к холодному полу. Над головой пронеслась волна и словно исполинская дубина отбросила проклятых на добрых тридцать шагов. Следом промчался плюющийся пламенем шар, а за ним возникла белёсая завеса.

— А теперь ходу! — крикнул владеющий. — Не уверен, что достаточно усилил барьер.

«Час от часу не легче…»

Вскочив на ноги, я схватил сэра Тормика за шкирку и рванул прочь. Рейтар не сопротивлялся и лишь изредка касался ступнями земли. Мы успели. Мальвик и Гариус нет. Взрывной волной их вышвырнуло из галереи: мечник налетел на чаши, стукнулся о каменный постамент и замер без движения; Гариус успел укрыть себя ярким покровом и кубарем пролетел через всю камеру. Следом за волной из галереи вырвался клуб пыли и зал заволокло пеленой.

Я по памяти пробрался к постаменту и принялся искать перевёрнутые чаши. Слева чихала Тэсс и стонал де Мори, чуть поодаль бранился Гариус. Нащупав чашу, я достал из поясного кармана огниво и попытался поджечь горючую массу.

Когда мне наконец удалось добыть огонь, пыль стала развеиваться, гонимая прочь через отверстие в потолке сквозняком. Я осмотрелся. Мальвик замер в неестественной позе возле каменной тумбы, но кажется был жив.

— Тэсс, ты как? — спросил я владеющую.

— Что? — Она, пошатываясь, брела на свет.

— Надо помочь Мальвику.

— Что? А, да, — очень громко сказала она. — Хорошо.

Я поджёг ещё несколько чаш, из тех, что не были опрокинуты Мальвиком, и поспешил к де Мори. Кавалерист зажимал рану на ноге, и мотал головой.

— Ты как? — спросил я.

— Что?

— Ясно.

Я осмотрел его рану: две глубокие борозды тянулись от колена к тазу, но кровь текла слабо, а значит крупные сосуды не задеты. Надо было чем-то перевязать, но чистой ткани у меня не было.

— Отойди. — Гариус бесцеремонно отодвинул меня. — Я займусь им, но будет больно, предупреждаю сразу.

— Что? Не слышу! — почти выкрикнул шевалье.

— И это хорошо, — хмыкнул Гариус, приложив руку к ране.

Раздалось шипение. Де Мори завопил, но вскоре захлебнулся собственным криком и отключился.

— Прости, — вздохнул владеющий.

«Жёстко».

Тэсс сумела привести Мальвика в чувство и теперь водила над его головой руками. Сэр Тормик выглядел бодро, похоже он был единственным их всех, кого не оглушило взрывом, себя я не считал, так как был готов к подобному и не гасил поток.

— Рот надо открывать, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс рейтар. — Знаете, как шарахает, когда бомбарда залп даёт?

Я мысленно усмехнулся: хоть кто-то был способен сохранять бодрость духа. Но радоваться пока рано, следовало проверить завал. Пыль уже почти осела, и я решил не медлить. Фрески осыпались — в коридоре было темно, так что факел пришлось брать с собой. Уже на полпути к завалу я отчётливо услышал, как за грудой камней сыплется порода, а это означало только одно — проход запечатан намертво, и вода уже не сумеет так быстро добраться сюда. С души отлегло, потому как я не представлял, как бы смогли двигаться дальше с двумя ранеными. Видимо Создатель решил смилостивиться над нами или всё-таки нам пока везло?

Два дня мы провели в камере. Время отсчитывали, ориентируясь на падающий с потолка луч солнца. Вода через завал так и не просочилась, а тяга из следующей галереи была стабильной, что обнадёживало. Тэсс справилась с мешком мастера Ригго и у нас теперь был «собственный королевский склад», как выразилась владеющая.

Де Мори шёл на поправку. Прижигание ран — способ старый как мир, но обычно после такого «лечения» остаются страшные шрамы, а рана шевалье выглядела так, словно её заштопал опытный хирург. Хотя жандарм при всём этом сильно обиделся на Гариуса, аргументируя тем, что владеющий не имел права так обойтись с благородным. На что Гариус зашёлся хохотом:

— Вот вы кавалерия даёте! Где же я тебе тут хирурга найду?

Но видимо здравый смысл всё же взял верх и уже к вечеру первого дня шевалье и владеющий вновь вели беседы у костра. Мальвик выглядел плохо. Вдобавок ко сломанным рёбрам, он сильно приложился виском о камень. Тэсс осматривала его по сто раз на дню, применяла потоки и поила отварами из «склада» мастера Ригго, но мечник всё равно жаловался на сильное головокружение и тошноту.

Когда к концу второго дня стало ясно, что Мальвик не сможет продолжить путь, я решил пройтись и проверить ход. Тэсс вызвалась составить компанию.