Я не люблю убивать. Часть 1 (СИ) - Волжский Максим - Страница 14

Сплюнув, прополоскала водой рот.

— А ты ничего такой, — улыбалась она. — Только немного еб….ый.

Глаза у неё были весёлые, озорные. Девица обнюхала ладони и снова включила воду, чтобы помыть руки.

— Ну что, продлевать будешь? — хитро прищурилась Вика.

— Спасибо большое, но мне на сегодня хватит. Пошли я провожу тебя. Дел у меня по самое не горюй, — натягивая трусы, твёрдо заявил Игорёк.

Вика посмотрела на себя в зеркало, висящее в коридоре. Потом оправила платье на талии. Подкрасила губы.

— Номер мой у тебя забит, я видела. Так что звони, если ещё захочешь, кого-нибудь вспомнить, — строя глазки, говорила она.

Игорь почесал живот и задумчиво кивнул.

Сейчас ему было не до интимных игрищ. Он думал исключительно о квартире на улице Фабрициуса, на десятом этаже, где видел говорящую, огромную летучую мышь, которая каким-то образом превратилась в умопомрачительную девку, не дающую ему покоя

— Ладно… пойду я, — сама открыла дверь Вика; она напоследок обернулась, будто ждала ласковых слов и признания в любви, а затем тихо сказала: — Все москвичи психи… а ты просто маньяк…

Игорь закрыл за ней дверь и тоже взглянул на своё отражение в зеркале.

Он отражался...

Уже хорошо...

Парень как парень. Ну, толстый, ну, пузатый; зато красивый и с мощным богатырём.

Игорь напряг мышцы на груди, подражая спортивным атлетам, и уверено сообщил сам себе:

— Я не псих и не маньяк, милашка моя… Я настоящий оруженосец охотника на вампиров!

Глава 6. Ловушка для Бенце Вайда

Для меня факт бесспорный, что магическая энергия правит миром. И не только планетой магов, охотников на вампиров и самими вампирами, но и миром обычных людей, которые точно знают — всё, что видят и не видят их глаза, всё, что слышат и не слышат их уши — всё пространство переполнено вязью мистической силы. Иногда силы полезной, порой — смертоносной, а чаще — нейтральной и всегда непознанной человеком. А люди боятся не познанного, запредельного и таинственного, приписывая незримым явлениям сакральные смыслы и обожествляя их.

Энергия находится всюду. Она дышит в воздухе, плещется в воде, пылает жаром в огне и томится в недвижимых камнях. Умение копить в себе энергию земли или космоса — это величайший дар, возможно, ниспосланный самим Творцом. Каждый, кто способен не чувствовать, а собирать силу ветра, дождя, вьюги, сотрясение почвы и падения метеоров — потенциальный волшебник.

Мой талант взаимодействовать с природой (как модно сейчас выражаться — взаимодействовать) — был впитан с молоком матери. Я родился особенным ребёнком.

Моя мама была обычной женщиной. Но мой отец, которого я никогда не встречал, был великим магом — так мне сказала одна ведьма, которая первой обнаружила мой дар, когда мне было всего пять лет. Она говорила, что у моего отца было много имён и много детей — тысячи. Но лишь из меня вышел прок. Звали ту ведьму Веледара.

Она нашла меня в лесу на поляне, рядом с моей матерью…

Середина зимы. Жёстким ковром лежал снег. Стояли жуткие морозы. На мне были лишь порты и рубаха. Голыми пятками я бродил вокруг остывающего тела матери, пытаясь уберечь её — защитить. Она лежала спиной на ветках хвои и уже испускала дух, но каким-то невероятным образом пятилетний мальчик поддерживал в ней толику жизни, заставляя сердце биться, толкая по венам ленивую кровь.

На поляне было много волчьих следов. Здесь и там валялись разорванные заячьи тушки. Это волки угощали меня. А мои руки и лицо были в крови.

Я маленький мальчик — не знаю как, но я принуждал зверей приносить дары для себя и упивался ещё тёплой кровью животных. От крови я наполнялся магической энергией, не ведая, что происходит со мной. В те дни не я делал выбор, кем стать в будущем; сама природа сделала выбор за меня.

Ведьма Веледара уверяла, что именно тогда произошёл перелом. Той лютой зимой, в холодном лесу я превратился в бессмертного охотника на вампиров, хотя мог стать самым прожорливым вампиром, каких не было до меня.

Волки будто ведали, как поступить. Если бы я, будучи ещё ребёнком, сам убил зайца или другого зверя, то неминуемо встал на тёмную сторону. Так это или ни так — я не могу судить, даже обладая гигантским опытом. Я только верил словам Веледары, которая прожила сотни лет до моего рождения.

Не думаю, что она обманывала меня.

Как я и мама оказались в лесу, ведьма не знала. Она говорила, что свидетелей того дня не осталось, а волки, дарующие пищу, были немы, будто дали клятву молчания. Возможно, Веледара что-то скрывала от меня, а я боялся докопаться до истины. Оттого что правда бывает не только горькой и неудобной — она бывает чудовищной. Я не мог заставить себя вспомнить прошлое: как мы очутились в лесу, и почему моя мать умирала на снегу без сил и зимней одежды. Мне страшно признаться самому себя, что я мог напасть на свою мать, что я убил её… чтобы выжить…

С тех пор минули века. Я стал тем, кем являюсь сейчас — лучшим охотником на земле, который не любит убивать даже вампиров. Любая смерть, пусть даже праведная и законная, откладывает на мне болезненный отпечаток. Вампир, забирающий жизнь человека, не только насыщался кровью — он становился сильнее. Каждый охотник: Бенце Вайда или какой-то другой воин, тоже получает дополнительную энергию. Но я — особенный хищник. Я иду лишь известным мне путём. За это мне дарован талант проникновения, который я называю ЛКН. Проникновение — эффективно, гуманно и ко всему прочему, чёрт побери — приятно!

В маленьком городе человек всегда на виду.

Я прогулялся по парку, потом сходил на рынок, купить свежих фруктов. На глаза попадались одни и те же лица, будто я жил в этом городе десятки лет. Я даже встретил мужика с балкона на четвёртом этаже. Он сурово пялился на меня и хотел уже вступить со мной в перепалку. Но я лишь взмахнул рукой, и мужик, который совсем не походил на девушку (и как, твою мать, я мог ошибиться), забыл обо мне навсегда. Мне не нужны споры и глупые выяснения отношений: у кого в штанах больше, у кого меньше — мне всё равно. Я охотник на вампиров, а не любитель чесать языки на базаре и бегать с линейкой.

Также не в моих правилах коротать часы. Я привык действовать. Весь мой день расписан поминутно. Подъём, душ, завтрак и в бой до темноты. Я искал вампиров, находил их и наказывал. Но сегодня я бездельничал в ожидание охотника Бенце.

На ближайшие два-три дня город стал для меня тюрьмой — со всеми своими прикрасами и недостатками — с шумным проспектом, с машинами, магазина и съёмной квартирой, которая напоминала тюремную камеру… А юные самокатчики, старухи на лавочках, продавцы на рынке, мужик с чётвёртого этажа и другие разнополые горожане, это моя охрана — мои вертухаи, которые не выпускают меня из кольца судьбы. Обычно тюремные надзиратели возвышается над заключёнными, имеют власть, но только не в моём случае. Я взял обязательства защищать каждого в этом городе — и даже тех, кто стал прислужниками вампира Драгуша и раздаёт кровь доверчивых людей.

Туч не наблюдалось, погода была лётная. Часы показывали 22:22. Круглая цифра. Я даже загадал желание, чтобы Бенце позвонил мне через пять минут.

Я снова присел на лавочку у фонтана. Я ждал звонка от Бенце Вайда, который уже как два часа назад приземлился в аэропорту Домодедово.

Прошло десять минут, но звонка так и не последовало.

Я снова набрал его номер, но телефон венгра был выключен.

Потом я хотел проследить за ним по геолокации. Но ничего не вышло. Я отстал от современного ритма и средств связи. Надо идти в ногу со временем, но времени у меня нет — одни штампы и тавтология штампы першит в горле.

Опять я отправился гулять по городу. Ходил, будто дел у меня совсем не осталось. Людей убивают одного за другим, а я всё гуляю.

На душе стало мерзко. И с каких это пор я стал таким нерешительным, таким осторожным? Но я знал ответ.