Замки роз: нерассказанные истории (СИ) - Снегова Анна - Страница 59

Моя рука застывает с занесённой чашкой.

Снова пропускаю момент, когда и почему Его величество вдруг начинает называть меня на «ты».

- Мне доложили обо всём, что ты для меня сделала. Ты спасла мне жизнь. Если подсчитать, уже несколько раз за это время. Даже не знаю, чем смогу отплатить. Есть кое-какие мысли на этот счёт. Но, пожалуй, пока несколько преждевременно их озвучивать.

С громким звяканием опускаю чашку обратно на блюдце, так и не отпивая. У меня руки дрожат, поэтому проливаю коричневые капли на белоснежную скатерть. Ну вот, точно поросёнок…

Прячу взгляд, не знаю, что ответить на такое.

- Я… не стоит. Я не сделала ничего такого. Спасибо вам. Очень мило было с вашей стороны устроить этот прощальный завтрак.

Его величество достаёт из нагрудного кармана кителя золотые часы на длинной цепочке, бросает на них беглый взгляд и мимолётно хмурится.

- О каком прощании идет речь, мадемуазель де Тремон? Вы никуда не уезжаете. – А потом очень буднично интересуется: - Какое пирожное на этом блюде вкуснее всего, на ваш взгляд?

Даже не знала, что ему посоветовать. Слишком была растеряна вот этим бескомпромиссным «Вы никуда не уезжаете». И как же это понимать? Король ждал ответа, и я заторможенно объяснила, что вон та корзиночка со сливочным кремом и свежей малиной выглядит идеально подходящей к кофе.

Его величество кивнул и переложил пирожное в мою тарелку.

Решительно встал и поправил за собой кресло, пока я оторопело смотрела на него снизу вверх.

- Увы, трапезу вам придётся завершить без меня. Время летит незаметно, даже королям не под силу остановить стрелки часов. Как бы ни хотелось. Встретимся за ужином. Пожалуй, пора представить двору мою очаровательную гостью.

Я умоляюще сложила руки перед грудью в молитвенном жесте:

- Не надо, прошу вас!

В светло-голубом взгляде заплясали лукавые искры.

- Вы предпочтете ужин наедине? Я тоже думаю, что такой вариант лучше. Договорились. Фрейлины помогут вам собраться и проводят. Хорошего дня, Николь! Ешьте пирожное.

Дверь за Его величеством захлопнулась, а я оторопело перевела взгляд на призывно манящую кремовым облаком корзиночку.

Тёплые солнечные лучи грели мне левую щёку. Чем выше солнце поднималось из-за горизонта, тем ярче становился свет.

Разгорается новый день.

Глава 18

А примерно через час от моего смятения не осталось и следа.

Так как оно переросло в слабо контролируемую панику.

Потому что в комнату ко мне ворвалась пёстрая толпа фрейлин, отправленных готовить меня к балу. Разряженные в пух и прах и хорошенькие, будто экзотические птички, они щебетали, восхищались тем, как хорошо, что Его величество пришёл в себя, и поэтому вечером будет роскошный бал в честь такого события. Столица истосковалась по подобным празднествам.

Я? На бал? Так вот что он подразумевал под «ужином»?! Но это же катастрофа… Я стану посмешищем всего двора.

Потом, правда, стало немного не до переживаний по поводу бала. Потому что девушки стали при мне делиться свежими сплетнями. Оказалось, что все сегодня взбудоражены слухами о том, что король ещё утром написал письмо за море, где в чрезвычайно вежливых выражениях отказался от своей невесты, Сесиль де Тремон. Вместе с письмом за море ушёл корабль, нагружённый извинительными дарами.

И теперь дворец на ушах стоит, все пытаются вызнать, в чём же причина. Невеста знатного происхождения, отлично воспитана и те, кто ее видели, говорят, что удивительно хороша собой. Очевидцы сумбурно рассказывали о том, что во всём виноваты некие «события в Замке ледяной розы». Но подробнее сообщать отказывались, ссылаясь на то, что начальник Тайного сыска лично поговорил с каждым и пригрозил страшными карами тем, кто не станет держать рот на замке.

Поэтому фрейлины склонялись к тому, что на самом деле виновата, конечно же, какая-то женщина.

Спросили у меня, не знает ли сиделка Его величества, кто она. Я ответила, что слухи не собираю, и они поскучнели.

Вообще же из того сумбура, что лился на мои бедные ушки, я поняла, что король не особенно откровенничал с этими девицами, давая им поручение помочь мне подготовиться к балу.

Он не сказал им, кто я такая, что я – сестра той самой отвергнутой невесты, и они решили, что мне за хорошую службу сиделкой позволено пойти на бал и пожаловано платье, ибо сама я так бедна, что никакой приличной одежды у меня нету.

Меня так искренне жалели и хотели помочь, что даже язык не повернулся как-то опровергнуть их предположение. Тем более, что голова была занята новостью.

Он официально разорвал помолвку? У меня словно гора упала с плеч. Я так хотела этому удивительному мужчине счастья! Он его заслуживал.

Вот только в то же время где-то внутри отравленной иглой уколола мысль о том, что надо уехать обязательно до того момента, как он назовёт имя новой избранницы. Наверное, для того и бал. Присматриваться к новым кандидаткам. Король уже в том возрасте, когда у молодого человека непременно должна быть жена. Тем более, на его плечах ответственность за продление самой прославленной королевской династии.

А я, пожалуй, не такая благородная, какой хотела всегда казаться самой себе.

Я поняла, что просто не выдержу зрелища его под руку с новой невестой.

У меня сердце остановится.

Фрейлины тем временем вертели меня так и эдак, прикидывали размеры платья, сокрушались, что жаль, не могут поделиться своими старыми нарядами. Я с тоской любовалась их стройными талиями, утянутыми в корсеты, и прекрасно понимала, почему.

В конце концов, кому-то из девушек пришла в голову светлая идея порыться в королевских кладовых, куда отдавали наряды, надоевшие или вышедшие из моды, принадлежавшие когда-то членам королевской семьи. От одной мысли о том, чтобы заглянуть в эту святая святых, глаза придворных модниц зажглись такими алчными огнями, что мне стало страшно.

Я категорически отказалась идти с ними. Сослалась на жуткую головную боль. Только тогда они оставили меня в покое и отправились с набегом на вожделенную сокровищницу красоты.

Это дало мне часов пять или шесть тишины – очень уж увлекательным, видимо, выдался поход в кладовые. И всё это время я была как на иголках, думая о предстоящем вечере. Меряла шагами комнату, то и дело выглядывала в окно.

Во дворце становилось оживлённо. Из окна я постоянно видела, как новые и новые экипажи подъезжают по широкой подъездной аллее. А ещё мне был отлично виден геометрический парк. Я только слышала раньше о таком чуде – кусты и деревья в нём были выстрижены в форме идеально ровных шаров, кубов, треугольников и даже животных. Так увлеклась разглядыванием, что время прошло незаметно.

Мои мучительницы явились снова. В этот раз с ворохом платьев.

Разноцветная парча, тяжёлый бархат, поднимающий тучи пыли при каждом движении, золотое шитье, от которого юбки стоят колом, жемчужные узоры… я была в ужасе, что мне придётся это всё мерять. И тем более в ступор вгоняла мысль, что могу испортить что-нибудь. Или что при попытке на меня натянуть это где-нибудь что-нибудь треснет.

Но кто бы меня слушал. Они были как дети, которым дали разноцветных лоскутков, нарядить новую куклу.

И они увлечённо занимались новой игрой. Старательно меняли на мне наряды. Даже зеркало в пол заставили слуг откуда-то притащить.

Так продолжалось до темноты. Всё было не то, всё сидело не так. С моим ростом и комплекцией оказалось просто пыткой подобрать что-то, что налезет в лифе, но при этом не будет волочиться по полу подолом так, что я буду постоянно наступать и не смогу ходить. Подшивать времени, разумеется, не было.

В конце концов, подошло только одно платье. Меня быстро причесали, вставили в причёску пару длинных перьев, намазали чем-то лицо, поцокали, поохали и в конце концов заявив, что сделали всё, что смогли, при имеющемся материале, и благодарностей не нужно, выпорхнули радостно галдящей стайкой обратно в коридор. Им ведь ещё самим одеваться к балу надо было. Я подозревала, что каждая втайне лелеет мысль, что взор всё ещё холостого монарха обратится именно на неё.