Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 53

- Конечно, мастер, с удовольствием.

Обед был накрыт в малой столовой, и компания Бьешема скрасила его. Чард еще раз убедился, что правильно сделал, назначив Реина начальником работ. Потом они посидели на террасе, предаваясь послеобеденной расслабленности и беседуя, после чего Бьешем попросил позволения отправиться обратно в Драконеум.

- Сообщай мне обо всем немедленно, - велел Чард на прощание. – Этот проект принесет нам великую славу. Еще никто до нас не осмеливался раскрыть тайну Драконеума.

- Будет сделано, мастер.

После беседы с Бьешемом Чард вернулся к себе и занялся черными камнями. Ему показалось странным, что Рисс усмотрел в них что-то необычное. Да, форма и структура камней своеобразная, но это могут быть обычные вулканические бомбы. Все знают, что Драконеум некогда был построен в жерле древнего вулкана. Когда-то элайцы верили, что этот вулкан был изначальной точкой мироздания, его грандиозное извержение в начале времен создало весь Аркуин. Но почему эти булыжники лежали в особом тайнике? И почему Рисс считает, что они когда-то были живой плотью? Впрочем, последнее предположение очень легко проверить…

Чард взял колокольчик и позвонил. Немедленно вошел секретарь.

- Самель, пригласи ко мне Д’аруна, - велел он.

Д’арун явился через несколько минут. Это был коренастый темнолицый и кривоногий демантр с рябым лицом и жесткой рыжей гривой, в которую вплетал кусочки самородного золота. Д’арун был главным надсмотрщиком над рабами, приписанными к Рашмай-колледжу.

- Иди вниз, в подземелья, и приведи в мою лабораторию трех девушек не младше тринадцати и не старше семнадцати лет, - велел Чард.

Демантр неуклюже поклонился и вышел. Чард взял ларец и прошел по лестнице вниз, в лабораторию – огромную комнату без окон, уставленную всем необходимым для магических экспериментов, от алхимического стола до станков для вивисекции. Поставил ларец на стол, открыл шкаф, снял домашнюю мантию и облачился в тунику и передник из тончайшей кожи.

Вскоре вернулся Д’арун, ведя перед собой трех связанных одной веревкой грязных, нечесаных девушек, рыжую, блондинку и темную шатенку, одетых в домотканые туники и босых. Чард поморщился – на идеально чистом мраморном полу лаборатории появились отпечатки грязных ног. Велев демантру выстроить рабынь в ряд, магистр осмотрел их: девушки казались здоровыми, только сильно напуганными. Он напугал их еще больше, коснувшись губ каждой рукой и наложив заклинание Немоты. Чард не выносил криков и воплей.

- Привяжи их к рамам, - велел он демантру.

Надсмотрщик быстро и ловко сорвал с рабынь их жалкую одежду и подвесил всех троих на рамы, защелкнул железные замки на руках и ногах. Потом, повинуясь жесту Чарда, подвел к животу каждой из рабынь закрепленные на коленчатой штанге серебряные чаши для сбора крови. Чард вытащил из ларца камни и положил по одному камню в каждую чашу.

- Возьми секач и начинай, - приказал он надсмотрщику.

Д’арун взял с подставки тяжелый, с лезвием в четыре пальца шириной секач, подошел к светловолосой рабыне, посмотрел секунду в ее полные ужаса глаза, и одним отработанным за годы ударом вскрыл грудную клетку жертвы. Струя алой крови хлынула в чашу, омочив камень. Чард в это время читал заклинание Чистых Образов, помогающее определить истинную сущность предмета.

- Ничего, - сказал он с досадой, глядя на камень, торчащий из пузырящейся крови. – Вторая!

Демантр глубоко рассек грудную клетку рыжей рабыни. И тут случилось странное: камень в чаше с громким треском раскололся на две половинки, едва кровь коснулась его. Это озадачило Чарда, он подошел ближе и, брезгливо повернув камень в чаше, осмотрел его. Трещина прошла ровно по вертикальной оси камня.

- Никогда не видел ничего подобного, - пробормотал маг. – Внутри какие-то пустоты. Похоже на туф, но это что-то другое. И почему он раскололся?

Он обошел мертвых рабынь, обмякших в цепях. Приподнял за волосы голову светловолосой, чтобы рассмотреть рану, потом подошел к рыжей. Ему все стало ясно. Сердце первой рабыни осталось целым, а у второй тесак Д’аруна рассек его пополам.

Вот почему треснул второй камень. Мистический Отклик, явление редкое и необъяснимое. И происходит оно лишь, когда откликающиеся друг на друга артефакты имеют близкую природу.

- Рисс прав, - сказал сам себе Чард. - Д’арун, отвяжи девку.

Демантр раскрыл оковы на запястьях последней рабыни, и та упала ему на руки – она была в глубоком обмороке. Чард несколько раз хлопнул ее по щекам, покачал головой.

- Подай мне зеленый флакон с маленького столика, - велел он надсмотрщику.

Во флаконе была едкая соль. Рабыня очнулась, заскулила, тараща остекленевшие от страха глаза.

- Ну, ну, успокойся, - велел Чард, ласково потрепав ее по щеке. – Ты жива и все кончилось. Сейчас ты уснешь и все забудешь. Все будет хорошо.

Заклинание подействовало быстро, рабыня уронила голову и задышала ровно и спокойно.

- Отнеси ее обратно, - велел Чард. – Когда проснется, пусть ее покормят. А потом возвращайся и прибери тут.

Он вернулся в кабинет в приподнятом настроении. Положил последний, третий камень на стол и налил себе вина. Итак, наконец-то ему удалось увидеть то, о чем лишь глухо упоминали древние легенды, и чему до сих пор не было никаких доказательств.

Астриэли. Именно так называются эти артефакты. Прежде Чарду ни разу не приходилось их видеть. Лишь в древнейших сидских легендах Второй эпохи есть упоминание о них. В этих легендах говорилось, что, почувствовав приближение смерти, Первосозданный поднимался высоко в небо. Выше облаков, почти до самых звезд. Там он и уходил в Вечность, а тело падало вниз и сгорало в очищающем пламени. Оставались лишь обугленные кости и астриэль – сердце Первосозданного, оплавленное и превратившееся в камень. И тогда веровавшие в Первосозданных шли к месту, куда упала падающая звезда, находили останки и предавали их погребению…

И вновь у Беннона Чарда появилось неприятное ощущение, что Айнон Белеш не говорит ему всей правды о Драконеуме. Что-то скрывает. Что-то очень важное. Сказать ему о находке Бьешема, посмотреть, какая будет реакция?

Или не стоит?

Допивая вино, Беннон Чард решил, что не стоит.

***

Лектику Чарда заметили задолго до того, как рабы внесли магистра на Церемониальный плац – дворецкий Колхан уже стоял у парадных дверей в самой почтительной позе, встречая регента.

- Его величество на прогулке, - сообщил он. – Позвольте проводить вас, магистр Чард.

Маг сухо кивнул. Колхан повел его в Охотничий парк, любимое место прогулок короля. Чард еще издалека увидел толпу разодетых и увешанных драгоценностями придворных – они стояли у кроличьих клеток. Его величество Рогер, одетый в костюм лучника, держал на руках белоснежного пушистого кролика и беседовал со смотрителем дворцового крольчатника Гильдом. Рядом с ними стояли канцлер Борк, и паж, наряженный оруженосцем, с королевским луком и колчаном в руках.

- И что, они совсем-совсем не кусаются? – говорил король.

- Меня кролики ни разу не кусали, ваше величество, - отвечал Гильд.

- Тогда несправедливо держать таких милых зверьков в клетках, - заявил Рогер. – Я хочу, чтобы они жили в парке. Велю выпустить всех кроликов из клеток!

- Ваше величество, - вмешался Борк, - простите, что осмеливаюсь вам перечить, но выпустить кроликов в парк было бы не совсем разумно.

- Почему? – Рогер передал белого кролика Гильду.

- Их станет очень много, и они испортят клумбы и цветники. Вы же не хотите, чтобы кролики съели ваши любимые розы?

- Они едят цветы? – обратился король к Гильду.

- Ваше величество, кролики едят любые растения, хотя не все им полезны.

- Вот видите, - поспешил уцепиться за слова Гильда канцлер, - кролики могут съесть что-нибудь нехорошее и умереть.