Вековуха. Беляна из рода Рарога (СИ) - Бабинцева Елена Геннадьевна - Страница 2

Ведьма обшарила избу взглядом, и её глаза сразу зацепились за меня, хоть я и старалась делать вид, что сплю. Она усмехнулась и проговорила.

— Соберите девку. Вещей дайте тёплых. Амулетов чтоб никаких из дома не брала. Она теперь не ваша. Род-то, какой у вас?

— Рароговичи мы… — растерянно проговорила мать.

— Это хорошо, — кивнула ведьма и на этот раз окликнула меня. — Эй! Нечего лежать. Собирайся. Путь неблизкий.

Отец сразу же оказался рядом со мной.

— А, может, можно…

— Нельзя, — грубо оборвала женщина. — Дочь-то ваша сколько уже натерпелась? А сколько ещё натерпится? Люди добрые болтать могут, а думают опосля. Нечего тут рассуждать. Девке со мной будет лучше. Опять же мне подмога. И ей обучение.

Вот так, молча, меня собирали из родительского дома ранним утром, пока отец Сварог даже землю не осветил. Мать наскоро обняла меня, отец прижимал меня к себе дольше. Я вдыхала запах его рубахи, стараясь запомнить как можно чётче это ощущение тепла и защиты.

В руках у меня была небольшая котомка с моими вещами, на ногах не очень старые лапти, рубашка серая с девичьим рисунком по подолу. Ведьма кивнула, осматривая меня. Отец и мать хотели было выйти, проводить, но ведьма им запретила. Я теперь из рода ушла. Меня провожать нельзя. Как будто никогда меня и не было. Сонная деревня только-только просыпалась, но мы успели зайти в лес, и никто не увидел, куда делась вековуха, которая вечно всем глаза мозолила…

Солнце поднялось выше, а мы всё ещё шли по лесу. Я смотрела в спину этой странной женщине и пыталась понять, что меня дальше ждёт. Она не походила на страшную старуху, про которую мы любили судачить по вечерам на посиделках. Простая женщина с острыми чертами лица да колкими глазами. Но она была статная, будто госпожа какая… Красивая, наверное, по молодости была. Как же она вековухой стала?! Лицо, пусть уже и морщинистое, да без единого шрамика или пятнышка. А вот же…

— Дыру скоро в спине проглядишь… — донёсся до меня голос ведьмы. — Знаю, что интересно всё, многое узнать хочешь, да только до избы моей дойдём. Не след в чаще такие разговоры вести.

— А далече ещё? Утомилась немного…

— Недалече. К закату дойдём.

— К закату?!

Я где была там и встала. Не думала, что она так далеко живёт!

Ведьма тоже остановилась и повернулась ко мне.

— К закату. А что? Ноженьки нежные устали уже? Так, может, обратно вернёшься?

— Нет мне пути обратного — из рода ушла. Без имени и родичей теперь.

Ведьма хмыкнула.

— Тогда пошли. Успеешь ещё отдохнуть.

И мы снова шли. Ноги я стёрла быстро. Так далеко я прежде не ходила, тем более, без отдыха. Не было даже тропки простой! Всё чаща лесная с густой острой травой.

Из лесу мы вышли, когда солнце стало садиться. Каменный утёс посреди леса высился, как строгий страж. Поляна была чистой и красивой. И посреди этой поляны, у самого подножия утёса стояла ведьмина изба. Добротная, большая, на славу справленная! А мы с подружками всё смеялись, что изба у неё на куриных ногах стоит ветхая да страшная…

Не было забора никакого, что поразило меня. Но кругом лежали странные камни с начертанными символами. Будто оберег…

Изба сама отворила нам дверь! Но сил удивляться уже не было. Ведьма пропустила меня вперёд и зашла следом. Дверь тут же захлопнулась.

Я без сил повалилась на лавку, которая стояла рядом. Ведьма же будто просто прогуляться вышла! Она сняла пояс с травами, поставила посох у двери, прошла к столу и стала накрывать. Я следила за ней из-под опущенных ресниц и мерещилась мне матушка, которая хлопочет у печи, чтобы всех накормить. На удивление тоска меня не одолела. Видимо, много слёз я проплакала да выстрадала всю боль. Не было больше ничего внутри.

Тем временем на столе появился котелок с кашей, краюха плотного ароматного хлеба, сыр, маринованные грибочки в деревянной плошке, капуста с брусникой. В животе у меня громко заурчало. Ведьма усмехнулась и поманила за стол.

Я кое-как встала с лавки. Болела каждая косточка в теле. Хотелось спать.

— Садись. Поешь, сил наберись.

— Спасибо, хозяюшка… — проговорила я устало. — И ты тоже отведай.

Ведьма удовлетворённо кивнула и тоже села рядом.

Пока я уплетала за обе щёки, она скромно съела ломоть хлеба с сыром. Всё на меня смотрела, будто изучала, глядела, пыталась понять, что я за человек такой. Я стеснительно закрыла волосами свой шрам. И сразу же получила по руке.

— Нечего лицо прятать из-за такой ерунды.

— Да какая же ерунда? — тихо проговорила я. — Жениха не нашла, детей не родила, род не продолжила… Вон, Вековухой стали звать, будто я уже жизнь пожила…

— Люди горазды болтать, — отмахнулась она. — Подумаешь, шрам на лице…

Ведьма как-то погрустнела, но больше говорить не стала.

— А как же вы здесь оказались, госпожа?

Ведьма хмыкнула.

— Какая я тебе госпожа? Ведьма лесная. Я́свой меня звать.

— А я — Беляна. Ну, звали меня так.

— И сейчас так зовут, если хочешь. Никто твоего имени у тебя отбирать не собирается. И другого имени я тебе не дам, если не захочешь.

Я немного подумала и решила, что не хочу себе другого имени. Ведьма кивнула, а потом указала на мой шрам.

— Как давно такая ходишь?

— Уже три весны.

— Поди, дразнила медведя, что он осерчал?

Я обиженно посмотрела на женщину.

— Никого я не дразнила! Он сам к нам вышел! Мы малину с подружками собирали… и откуда вы знаете, что это был медведь? Я не говорила.

— Да пахнет от тебя медведем, — сказала хозяйка. — Лечили?

— Уж кого только не звали… — вздохнула я. — А уж чего только не прикладывали, а он светлее только стал. Да только всё равно видно. А потом уж все узнали, что мне медведь на лице оставил. Кому такая жена нужна?..

Ведьма отмахнулась и закатила глаза.

— А, может, судьба твоя не женой чей-то быть, а знания тайные постигать? Мать твоя сказала, из рода Рарога ты. А это род сильный. Может, и колдовать научу. Тайны узнаешь такие, про которые никто не ведает.

Я отодвинула котелок с кашей и потёрла сонные глаза. Ведьма улыбнулась, как-то тепло и по-матерински.

— Ну ладно… будет болтать. Пойдём, уложу тебя. Устала, небось. Завтра всё расскажешь, коль захочешь. И меня заодно спросишь.

Я только кивнула. Меня уложили на широкую лавку, на которой лежала толстая подстилка из сена, оно приятно пахло лугами. Поверх сена была плотная льняная ткань, укрыла меня Ясва вязаным покрывалом, лёгким и тёплым, как пёрышко лебяжье. Сон сразу сморил меня, как только голова коснулась подушки. Может, мне что-то и снилось, только я ничего не запомнила. Я думала, буду тосковать по матери и отцу, по братьям своим, по деревне, в которой выросла, но тоски не было. Ясва некоторое время сидела около меня и гладила мой лоб тёплой рукой и что-то приговаривала, будто отгоняла от меня дурные сны и видения.

Вот так, в одночасье, изменилась привычная жизнь, но страшно мне не было. Я чувствовала себя как дома, только здесь всё было иначе… Каждая вещь или мелочь казалась мне особенной и волшебной. Странно было осознавать, но я будто была на своём месте. Словно это место ждало меня. А, может, права была Ясва.

Когда-то я слышала странную историю про одного ведуна, который был в лесу хозяином. Но и люду простому помогал. И вот так получилось, что мужики охоту устроили на медведей в лесу. Ведун их пристыдил, сказал из лесу уйти, да прощения попросить, что в гости, как враги заявились. Но посмеялись над ним, не послушали. Тогда он сам в медведя перекинулся, да и задрал всех, кого нашёл. Вот только забыл он, что нельзя ему кровь проливать человечью. Так и ходит где-то медведем.

Не случайно медведь тот из лесу вышел…

Утром я по привычке соскочила с постели, когда солнце едва-едва показалось над пиками елей. В избе царил полумрак и тишина. Я даже не сразу поняла, где нахожусь. А потом всё вспомнила… ну что же. Родной дом меня принимать не хотел, так может этот примет.