Ваше Сиятельство 6 (СИ) - Моури Эрли - Страница 21

— Я всего лишь продемонстрировал, что истинный маг должен уметь справляться даже с самой сложной ситуацией, — ответил я. — А выжил… Что может проще? Превратился в летучую мышь, замедлил полет и ближе к земле снова стал собой.

— Правда ли, что баронесса Евстафьева была вашей девушкой, а потом ее отбил у вас князь Мышкин? — напала с новым вопросом крашеная девица, при этом ехидно улыбаясь.

— Нет, не правда! — ответила раньше меня Ольга. — Я — княгиня Ковалевская Ольга Борисовна, и если угодно, то именно я завладела вниманием Александра Петровича достаточно давно — несколько лет назад. Если у графа Елецкого есть какие-то интересы к другим девушкам, то они не слишком серьезны. На этом все! Наше общение с прессой закончено! — княгиня взяла меня под руку, и мы решительно направились к платформе подъемника.

— Но ваше сиятельство! Только один вопрос! — выкрикнул кто-то из банды журналистов.

— На него вам с радостью ответит моя пресс-секретарь — баронесса Евстафьева, — я с милейшей улыбкой указал на Талию и ступил на платформу.

— Елецкий, блядь! Вообще обнаглел что ли⁈ — конечно Талия Евклидовна была недовольна не слишком важной ролью, которую я в шутку выделил ей. Но ей нравится быть в центре внимания — пусть будет. Журналисты снова окружили ее.

С нами на платформе поднималось много постояльцев гостиницы и служащие в синей форме с шелковыми нашивками. При них я не стал расспрашивать, что же такое произошло на самом деле с моим телом, пока я летал в гости к Гере. За то Ковалевская, не удержалась и начала меня пытать полушепотом о результатах моих «переговоров» с Герой.

— Оль, я добился всего, чего хотел. Будем считать, что сегодня очередной очень удачный день, — сказал я, прижимая ее к фигурному ограждению и глядя на ночную столицу, над которой мы поднимались.

— Едва не такой же удачный, как в четверг в Шалашах, — заметила она. — Если учесть, что ты едва не разбился в падении с башни, а мое сердце едва выдержало весь этот ужас. Голова болит? — она осторожно потрогала кончиком пальца область вокруг шишки на моей голове, поморщилась словно ощущая что-то вместо меня.

— Есть что-то такое там. Вот синяк — это проблема, — я видел свое тусклое отражение в панорамном стекле: — До завтра все равно останутся следы — с мамой придется объясняться.

— И мне перед Еленой Викторовной будет очень неловко, что я возвращаю тебя в таком виде. Идиотка, эта баронесса Евстафьева. Редчайшая идиотка! — Ольга повернулась к Мышкину, стоявшему рядом. — Вы меня, извините, князь, она — ваше невеста, но знаете, просто накипело!

Геннадий Дорофеевич кивнул:

— Увы, Талия иногда проявляет слишком много инициативы. С ней бывает очень трудно. Но я ее люблю именно такой.

Наконец, мы поднялись до 73 этажа, и уже в коридоре без посторонних ушей Родерик начал рассказывать обо всех значимых событиях, произошедших после моего выхода из тела. В апартаменты, пострадавшие от пожара, мы пока не заходили — стояли минут десять в коридоре и ждали пока служащие вынесут обгоревшую мебель и приберут там следы недавнего буйства.

— Конечно, у Талии Евклидовны талант радовать мир гениальными идеями, — высказался я, выслушав рассказ Родерика, который иногда дополняла Ольга. — Кстати, вот она и сама.

Я повернулся, завидев как со стороны подъемника идет баронесса в сопровождении какого-то важного лица из администрации гостиницы с шелково-синей нашивкой на рукаве.

— … не хуже, на семьдесят первом этаже, — долетели до меня последние слова, сказанные представителем администрации.

— Пусть они немедленно займутся переносом наших вещей. Надеюсь, за час справятся. Мы пока подождем в моей вимане, — выразила согласия Талия Евклидовна, хотя лицо ее по-прежнему выражало недовольство.

— Мы очень постараемся. Счет с вашего позволения мы предоставим вам завтра к полудню, как только все посчитаем, — сказал администратор, направляясь сразу в пострадавший номер.

— Ты теперь мне должен, Елецкий! Почти вся мебель сгорела, и ремонт будет в копеечку! — глаза Принцессы Ночи, полные озорных огоньков метнулись ко мне, и даже я не мог сейчас понять, шутит она или заявляет это всерьез.

Ольга хотела что-то сказать, но не могла подобрать слов.

— Правильнее было бы тебе, дорогая, предъявить счет Каукет. На ее же поддержку ты рассчитывала, — заметил я, вспоминая свежий рассказа князя Мышкина.

— Аид, дери, это шутка, если кто не понял! — глядя на возмущение Ковалевской, Талия расхохоталась. — Так, с журналистами я разобралась. Завтра выйдет шикарная статья в «Новости на Басманном», а в середу в «Ночной жизни». Кстати, они собираются делать серию статей обо мне и Гене. Собираются даже освещать нашу свадьбу в отдельном выпуске. Идемте в мою виману, господа, — баронесса сделала приглашающий жест. — Временные неудобства придётся переждать там. И Елецкий, не смотри на меня так! Да, вышло не очень хорошо, но главное результат.

— А результат просто шикарный: у Саши ушиб головы, возможно сотрясение, он едва остался жив после падения с башни и как незначительная деталь — сгоревший номер в гостинице! — наконец высказалась княгиня, выходя на посадочную площадку.

— Ой, ладно вам, ваше сиятельство. Эти неприятности я Елецкому компенсирую. Хочешь, подарю тебе свою виману? «Гермес 03 Респект», между прочим, — баронесса эффектно изогнула ладошку, указывая на свой летающий дом, который ее уже не слишком радовал. — Могу даже в придачу пилота Егора.

Такому щедрому предложению я, конечно, очень удивился. Пока я не мог себе позволить «Гермес» даже более простой модификации. Да, мой банковский счет рос быстро, благодаря стараниям Жоржа Павловича и усиленной работе нашего великолепного потокового прошивателя деньги текли уверенным ручейком, но и траты росли тоже очень быстро. И конечно, конечно, моя подруга детства в очередной раз неожиданна, оригинальна, но я ей сказал:

— Нет, дорогая, извини, но такой подарок я не могу принять даже от тебя.

— Елецкий, вообще-то я от чистого сердца, — баронесса схватила меня за рукав. — Я знаю, ты давно мечтал о своей вимане и расстроился, когда мама продала вашу. Мы с Геной можем сделать такой подарок, а себе купим другую попозже. Сейчас она нам пока ни к чему.

— Спасибо, дорогая, но еще раз нет. И у меня сейчас нет времени на виману, — я сжал ладошку баронессы, давая понять, что не в обиде на шалости. Да в этот раз Талия превзошла сама себя, но принимаю ее такой, как она есть, и знаю, что в душе она хороший друг.

Задерживаться в гостях у Талии и князя Мышкина не было ни интереса, ни желания. Мы с Ольгой хотели поскорее оказаться в нашем номере в гостинице «На Облаках», который я продлил еще на сутки. Однако я пообещал Родерику разобраться со вселением в мое тело и тем, какую роль сыграл в произошедшем его медальон. Поэтому, самым разумным было воспользоваться роскошной виманой Талии Евклидовны, как средством доставки нас с Ольгой к башне Хрустальная Игла. При чем средством очень неторопливым: пока «Гермес», поднявшись выше, плавно облетал ночную Москву, все мы вчетвером расположилась в каюте на второй палубе — той самой, где собирались прошлый раз.

Я, сжав в руке медальон Каукет, минут десять сидел с закрытыми глазами, пытаясь заглянуть во внутреннее содержание этой вещицы и прочитать ее начальную историю. Такая работа для меня была непростой, но достаточно привычной. Подобное я проделывал в прошлых жизнях и в этой, когда занимался переводом пластин Свидетельств Бархума. С медальоном имелась кое-какая сложность: он состоял из двух кристаллов. А любая кристаллическая структура — это всегда емкое хранилище информации, и за тысячелетия там может отложиться столько, что, если записывать на бумагу, то эти труды статут столь обширны, что заполнят солидную библиотеку. И еще медальон являлся сильным проводником магических потоков. Из-за воздействия этих потоков, разбираться с тайной прошлого этой штуковины было так же сложно, как стараться выслушиваться в тихую мелодию, когда рядом ревет могучий водопад. Однако, я люблю подобные вызовы своему мастерству, и в этот раз я справился — ухватил то важное, что могло иметь значение для Родерика в будущем.