Сказания Колдовского мира - Нортон Андрэ - Страница 31

Прочие пленники в столбах казались безжизненными, она и не приглядывалась к ним. Но было ей ясно: женщину и мужчину сковали там грязным заклятьем. Следовало подумать… Если Хилле способен на подобное, на что остается ей надеяться?

Убежать сейчас из Куэйта она, пожалуй, сумела бы. Убежать — и умереть неподалеку в снегу, не имея припасов, не зная дороги… Разве могла она вернуться в Долины из Куэйта? Побег сулил смерть… Но то, что грозило ей в Куэйте, было хуже смерти. И все же шанс оставался, а значит, придется рискнуть.

Повесив плащ, Исмей разделась, уложила одежду в ящик, чтобы не заметила Нинкве. Заползла в постель и задернула полог, в темноте на секунду ощутив себя в безопасности. Змейка обнимала ее запястье, а на шее был амулет Гунноры.

Быть может, она заснула, потом она не могла этого вспомнить. И вдруг подскочила, словно заслышав чей-то зов. Тьмы как не бывало, полог светился, фигурки на нем ожили.

Исмей прежде полагала, что они вышиты лишь с лицевой стороны и видны только снаружи. Но теперь было видно все, словно полустертые контуры высветил холодный и четкий свет звезд. Разное было там, но виднее всего было лицо той женщины, заточенной в колонне!

К удивлению и испугу Исмей, вышитые на ткани губы шевельнулись, слабые звуки сложились в слова:

— Змейка… ключ… ключ…

Свет померк, лицо женщины исчезло… Исмей сидела на кровати на скомканных одеялах, и змейка на запястье была горяча, словно от внутреннего огня.

— Ключ… — громко повторила Исмей. Но к чему? И где искать замок? Она отодвинула занавеску. Успеет ли она вернуться в звездчатую башню? Но за окном светало, близился рассвет, рассчитывать было не на что. Осмелиться снова вторгнуться в логово Хилле она могла только вечером.

Весь долгий день она изображала недомогание. Нинкве принесла праздничные кушанья и далеко не отходила. Исмей тщательно обдумывала план действий. Она не собиралась вновь подсыпать трав в чашу Нинкве, эту женщину нельзя было недооценивать. Она неминуемо заподозрила бы неладное. А может быть, предупредительная, как обычно, Нинкве просто следила за ней сегодня?

Планам Исмей не было суждено осуществиться: под вечер Хилле с людьми возвратился в замок. Она глядела на них из окна, пытаясь взять себя в руки и невозмутимой предстать перед этим слугой тьмы.

К ее облегчению, спешившись, он не пошел к ней, а сразу же направился в звездчатую башню. Но минутное облегчение тут же уступило место страху, как только представилось ей, сколько явных для Хилле следов могла она оставить в башне. Достаточно вспомнить янтарную тварь перед зеркалом… Как она оказалась там? Значит, Исмей могли видеть?

Она прикоснулась к змейке. Это ключ! Но к чему? Словно невидимым мечом была змейка под ищущей его рукой Исмей.

Изо всех сил она пыталась успокоиться. Ей надобно быть спокойной, все должно быть, как обычно. Она спустилась в нижнюю палату, где Нинкве расставляла ужин.

— Вернулся мой господин, — Исмей сама удивилась твердости своего голоса. Нинкве подняла голову.

— Это так. Вы хотите пригласить его к своему столу, госпожа?

Исмей кивнула.

— Сегодня вечер праздничного пира. Если он не устал после путешествия, быть может, ему будет приятно провести вечер со мной. Пригласи его.

— Я сама схожу. Он захочет разделить ваш пир, — что-то властное послышалось в голосе Нинкве, словно могла она приказывать своему господину.

Стоя у очага лицом к двери, Исмей собирала силы для встречи. Странным он был всегда, и даже благоговение вызывал когда-то. А теперь… теперь, когда она знала, кто он, сумеет ли она встретить Хилле, ничем не выдав себя?

Долго, очень долго ходила Нинкве. Не сняв плаща, мягким и словно обвиняющим голосом она объявила:

— Госпожа моя, лорд наш приготовил пир по вашему вкусу…

Она не договорила. Быстрым шагом вошел Хилле. На его плечах серебрился легкий снежок, в руках была накидка из шелковой ткани сочного янтарного цвета.

Он взмахнул перед Исмей плащом с янтарными застежками на горле и запястьях:

— Подарок для моей госпожи, — и словно кнутом хлестнул плащом по Исмей. — А, пир уже готов… что ж, будем веселиться по обычаю вашего народа.

Она не могла вырваться из его цепких рук, плащом словно сетью поймал он ее. Холодом пронзил ее страх, пересохло во рту. Зачем понадобилась она ему?.. Сейчас она узнает все, и нет путей к спасению!

Но пока он вел ее через двор, слова его были приветливы. Со стороны они и в самом деле могли показаться мужем и женой — закончилась разлука, счастливы они и могут наконец побыть вместе. Изо всех сил сдерживала Исмей страх, чтобы не отнял он те силы, что потребуются ей для отчаянной попытки спастись.

Они вошли в комнату с зеркалом, там было светлее, но резная фигура чудовища теперь стояла лицом к двери.

Хилле стиснул ее руку. Неужели она выдала себя, вздрогнув? Но перед этим демоном дрогнет каждый. Обхватив ее за плечи, Хилле вытянул вторую руку к чудовищу. Тварь шевельнулась, потянулась вперед, словно пошла к хозяйской руке, наконец пальцы его легли на иззубренный загривок. Но ведь это просто изваяние… не живое существо! Хилле негромко рассмеялся.

— Вы не испугались, госпожа моя? Разве я не предупреждал вас, что искушен в странных науках? Теперь вы видите, что и мои слуги тоже не вполне обыкновенные. Но пока я не дам ему свободу, пусть подождет и покараулит. Вперед!

Страх одолевал ее. Она могла ожидать от него только худшего из зол — в этом она не сомневалась. Но ведь была она из рода воинов, привыкших биться, защищать свою землю и не просить пощады у врага даже перед лицом смерти.

Под покровом плаща, которым Хилле окутал ее, нащупала она змейку. Ключ… к чему?

Но отбросила она пустые надежды, ведь Хилле вел ее все выше и выше, через мастерскую в зал с колоннами. Подойдя к двери, он произнес:

— Приветствую вас, госпожа моя, в сердце Куэйта. Тайно хотели вы разведать его секреты, а теперь узнаете все сами. Только понравятся ли они вам?

Он втолкнул ее в зал, силой провел в центр и развернул лицом к тем двоим.

— Ты называешь себя госпожой Куэйта, Исмей из Долин. Посмотри-ка на истинную госпожу Куэйта, Яал Далеко Замышляющую. Впрочем, где сейчас ее замыслы, сказать трудно, ведь только мысли ее могут теперь передвигаться. Из числа Великих она, и вы, выскочки, не можете даже в мыслях равняться с нею. Когда твои дикари-предки еще ковыряли корешки, она давно уже правила здесь.

И он поглядел на Яал с ненавистью и уважением. Исмей никогда не видела его столь возбужденным.

— Яал… Таких, как она, вы, невежды, не можете даже представить себе. Так же, как и Куэйт, каким он был и каким станет вновь… Теперь у меня хватит на это воли и умения.

И ты помогла мне в этом, девка, и благодари за это жалкую силенку, перед которой ты преклоняешь голову. Иначе… Иначе словно блоху раздавил бы я тебя и бросил в огонь. Ты принесла мне семя, из которого вырастет многое. Слышите это, госпожа моя Яал? Вы думали — конец моей силе придет, если кончится янтарь? Но вы недооценивали меня и жадность этих варваров из Долин! У меня опять есть янтарь! И многими таинственными путями я умею использовать его. Слышите это, Яал?

И он поднес руку к столбу, но не дотронулся до него.

Глаза Яал были широко открыты, но Исмей не могла ничего прочесть в них, словно исчезла из глаз женщины искра жизни. Хилле расслабил руку. Подобрав плащ, Исмей склонилась в глубоком поклоне перед узницей в колонне.

— Что ты делаешь, девка? — заорал Хилле.

— Разве не сказали вы, господин мой, что женщина эта и есть госпожа этого замка? — Исмей сама не понимала, почему говорит эти слова, словно подсказывал их кто-то другой. — Тогда мне следует быть с ней почтительной. А он… — Она кивнула в сторону другой колонны, — если она госпожа, значит, он — господин здесь?

С перекосившимся от злобы лицом Хилле ударил ее с такой силой, что она не сумела устоять на ногах. Удар отбросил ее на пол, к колонне; цепляясь за нее руками, Исмей стала подниматься.