Дворянство. Том II (СИ) - Протоиерей (Ткачев) Андрей - Страница 28

«Как будто у меня появилось внутреннее чутьё на подобное и оно знает её. Чувствует и тянется, как к носителю симбионта».

«Бред. Полный. Фактически это чем-то напоминает моё зарождение телекинеза… когда я был в полном боевом комплекте, скажем так, — хмыкнул кот, намекая на своё прошлое человеческое тело. — И, скорее всего, ты пойдёшь теми же тропами по верхушке пищевой цепи».

«Как это? Ты владел телекинезом?» — с интересом посмотрел я на пушистого толстяка.

«По большей части, — кот зарыл морду в лапы и принялся урчать. — У магов свой путь развития способностей, у девиантов он иной. Поверь, девиантов я на своём веку повидал много и до опытов над моим телом — тоже. Первоначально я научился определять среди людей носителей симбионта. На манер того, что видел ты. У них была аура, такая… полупрозрачная, как лёгкий дымок или пар. Затем я научился распознавать ложь. Как в человеке, так и в носителе. С последними всё гораздо сложнее».

Он замолк. Прекращая урчать. На миг мне показалось, что кот просто уснул, но нет, он пытался, как оказалось, более правильно преподнести информацию.

Его способности, как по мне, были весьма полезными в обществе. Хотя он утверждал, что это тяжело было воспринимать. Тем более, когда дар развивается, ты теряешь его начало, а порой и вовсе сильно отходя от изначальных способностей… а маги же, наоборот. Развиваясь, они не могли утратить свои первоначальные возможности, просто переходят на более качественный уровень.

Так скажем, лёгкий камушек в огород девианта. Кактус вёл к тому, что когда мои навыки станут более полезными в плане боя, всё то, что будет проявляться во мне, бесследно исчезнет, уступая чему-то более развитому варианту, который не факт, что не будет содержать свои минусы. Но это не относилось только к одной способности. Их могло было быть много.

«На данный момент, если верить твоим словам, ты можешь уже различать носителя, — Кактус стрельнул взглядом в сторону моей временной соседки и продолжил: — Внимательно присмотрись к Лене. Подумай… может, сосредоточь внимание на ней и скажи мне, что ты видишь. У тебя всё это может проявляться несколько иначе, чем у меня, так что более конкретные подсказки могут даже навредить».

Мой эксперимент завершился очень удачно. На этом сказывался опыт видеоигр, фантазия и желание. Мне стоило только представить, что передо мной может быть и не человек, точнее, не представить, а подумать, как где-то над макушкой мага появился лёгкая дымка, которая, словно из волос, выходила и улетучивалась в десяти сантиметрах над головой. Самое сложное — сконцентрироваться на этих едва уловимых ощущениях, да и концентрацию потерять было очень легко.

Кот оценил мой шаг, как успех. Был почти искренне рад, как мне показалось. Но на этом он не умолкал.

«Видимо, ты идёшь моим путём. В целом, неудивительно. Но смотри вот на что, Ярослав, — кот потянулся и свалился с моих коленей. Звук падающего тела заставил дёрнуться Лену от неожиданности. Но затем она схватила его и принялась жалеть. Такой результат устраивал кота. — Ты получаешь силу только после определённого скачка собственной энергии, как мага».

«Это как? Мне нужно питаться артефактами, как это делают маги? Или сжирать эмоции людей?» — с любопытством посмотрел я на кота.

Кактус зевнул с каким-то странным, утробным звуком, словно насмехался надо мной. В целом, так оно и было.

Для того чтобы я мог питаться эмоциями людей, мне нужно быть сильным магом. Но таким я никогда не стану только потому, что девиант априори уступает магу в чистой силе способностей. Но, разумеется, это не соотносится с боевыми способностями, тем более что девиант может в той или иной мере совмещать несколько условных путей развития, создавая что-то новое, что недоступно другим. В этом наша сила.

Возвращаясь же подпитке от эмоций людей — только первоначальный маг может так делать. Точнее, действительно сильный носитель симбионта магического типа.

А вот дальше… Кактус прошёлся по моим способностям. То есть начал рассказывать, что меня может ждать предположительно. Всё из-за того, что каждый организм по-своему индивидуален, и как мутирует мой «паразит»…

Стоило мне подумать о «паразите», как кот недовольно заурчал.

«Деревенщина!»

Способность, которая и так, возможно, уже есть у меня, но никак не проявилась, называется: «Правда». По словам Кактуса, после должного этапа развития я смогу считывать импульсы головного мозга своего собеседника, чтобы понять, врёт он мне или нет. Точнее, пытается ли он утаить от меня что-то и привирает или нет. Казалось бы, полезная вещь. Но всегда было одно «но».

«От этой способности сильно выматываешься. Очень быстро, особенно, когда уже умеешь ею пользоваться. Я пытался выставить в голове барьер, чтобы ограничить её… — после этих слов я невольно улыбнулся. Ибо пользовался абсолютно таким же методом, чтобы закрыть свои мысли от него, что, опять же, подтверждало, что некоторые возможности у меня появились от изначального симбионта, который разделился на два организма. — Но не получалось. Когда она переросла в нечто большее, я был неимоверно счастлив».

«А во что она переросла? — не мог не спросить я. — Ну, даже если подумать… что может заменить „Правду“?»

«Видение. Моя способность определить носителя объединилась со способностью „Правды“. И я мог менять свои глаза, точнее, внутреннюю перегородку, чтобы видеть в людях носителей симбионтов, даже если они тщательно скрывают это. Точнее… не знаю, будет ли у тебя так, но по щелчку пальцев любое существо менялось перед глазами. И не по одному, а все сразу. Эта способность жёстко сжирала мои запасы маны, но работала безошибочно. Люди, по большей части были больше похожи на серые пятна. Я не видел их лиц, не видел их мимику и даже цвет волос и глаз. А вот носители были в своём обличье. Мутанты с зародышами мутации, маги были со своими улыбающимися лицами».

«А дикие?»

«Ярослав, мне порою кажется, что ты ничему не учишься. Дикие и так мутируют, и не могут этого скрыть! Что за глупые вопросы⁈»

Мне стоило припомнить ему Вадима, блондинку, которую я убил, и её друга, чтобы кот недовольно забурчал на меня, вынужденный согласиться. Но всё равно он настаивал, что это, мол, аномалия, и к общему делу язв на теле земли в лице диких это не имеет особого отношения.

Но в итоге мы всё равно пришли к тому, что я и хотел узнать. Да, магия нашла во мне своё начало. И чем больше я буду тренироваться, совершенствоваться и качественнее, кхм, питаться, как бы это странно ни звучало, тем быстрее я буду получать что-то новое.

А само понятие — магия… было для меня чем-то совершенным, к чему хотелось стремиться. Ну, кто бы не хотел научиться колдовать, верно? Хоть в современном мире это понятие несколько иное.

За оставшийся вечер мы с Леной нашли очень много общих тем для общения. Меня интересовало то, как она пользуется магией, то, как она контролирует нейроны в организме человека, а её, как такой физически развитый, уже не человек, как я… вообще живу, ограничивая свои желания.

Под желаниями она имела в виду тренировки. Ударила, по сути, по больному.

Но сошлись мы лишь на том, что те же спарринги, которые будут у меня против других наёмников, и станут той самой отдушиной, которой я лишился, когда стал носителем.

И вернулись ещё к одной щепетильной теме, о которой я даже не знал. По идее, любое соревнование между наёмниками… да бог с ними, с наёмниками, между членами любой стаи или клана, является чрезвычайно важным событием для носителей симбионтов. И с этим связано много традиций, которым все следуют неуклонно.

Дворянство проявляется во всём, как она меня уверяла, и в скором времени для меня должны пошить костюм. А вот носить ли его на повседневной основе, это уже будет сугубо моим делом.

— Костюмы — пафос, — включился в разговор Кактус. — Надменные привычки надменных магов, которые навязали эту ерунду всем, кому только можно. И теперь с этим очень сложно спорить, чтобы самому не выглядеть недалёким болваном.