Четверо в каменном веке. Том 2 (СИ) - Селиванов Дмитрий - Страница 23

Ольга пресекла нытьё в самом начале.

– В другой раз – это когда? Ещё немного, и нам будет трудно заниматься уборкой. А потолок? Надо его отмыть, пока мебели нет. И вообще, наступили морозы, надо всю пыль смыть. Тогда до весны большой грязи не будет.

– Так это ж сколько воды таскать!

– Много. И всё на тебе. Мы распаренные будем, нам опасно – продует ещё.

Ира в кои-то веки спелась со старшей женой и добавила нагрузку:

– Насчёт распаренности... Баня вечером не помешала бы.

– Понял... – Михаил вздохнул и поплёлся на выход.

Закончили уборку только к вечеру. Девушки отмыли всё: пол, потолок, люстру, крашенные стены, окна. Потолок неожиданно посветлел – он как-то незаметно закоптился за годы. Дым отопления, вырываюшийся из подвала, за много лет превратил его из белого в жёлто-серый. Заменили шторы и вытрясли половики. Пыльные шторы тоже похлопали и отложили до лета – уж на стирку муж не согласился.

– Вот тепло станет, тогда и займёмся: чем таскать дека- и гектолитры воды, лучше сразу возле бочага стирать.

– Ну, ладно... – Ольга готова была всё постирать, несмотря на трудности. – Давай тогда, люстру обратно вешай, и продолжим.

– Зачем? – Спросила Ирина.

– Зачем продолжать?

– Зачем вешать. Смысла в ней нет. Разве что для красоты. Я бы ещё и провода сняла. Только мешаются. А появится электричество – можно достать и использовать.

– Провода лучше не дёргать, – возразил мужчина. – Изоляция за многие годы высохла. Начну сворачивать-разворачивать – потрескается и рассыплется. Лучше пусть так и висят. Потребуются – перенесу в прямом виде.

– Но люстру давайте упакуем, пусть лежит до лучших времён.

– Пусть, – согласилась старшая. – А её можно на чердак? А то телевизор ты на мороз не разрешил, пришлось в подвале ставить.

– Люстру можно. И выключатели с разетками постепенно сниму, им тоже пофик на мороз или жару. Лишь бы не сырость.

– Ну, на чердаке не сыро.

После помойки занялись переносом мебели. И начали с койкомест. Так как ночевать решили уже на новом месте, то спальные места тоже подверглись экзекуции. Пока девушки мыли-драили, Михаил избивал кровать и диван. Пыли внутри обивки накопилось предостаточно. Чтобы не заморачиваться вытаскиванием мебели на улицу (что нереально – болезненность в рёбрах оставалась), он раскочегарил отопление и открыл окна. Трубы чуть не закипели – упустил процесс. Зато в доме запахло сухостью даже с открытыми настежь окнами – стены за лето успели накопить влагу.

В этот день, кроме дивана с кроватью, ничего перетаскивать не стали. И без этого вымотались. Зато вечером легли в пахнущей чистым воздухом комнате, на чистую кровать со свежим бельём, и сами помытые и отпаренные.

Если Михаил думал, что на этом трудный этап закончится (а он так думал), то жестоко ошибался. Во-первых, он забыл про сервант. Только этот гроб стоил семье кучу пролитого пота... И бухты порванных нервов – лично ему. Девушки не дали просто перетаскать вещи. Нет, каждую мелочь, каждую безделушку они отмыли в тёплой воде с мылом, а потом прополоскали в холодной. И начался АД. Как там у Высоцкого? «Я ненавижу... Когда железом по стеклу!»

Почти так – девушки всё стекло: раздвижные витрины, полки, хрусталь, а так же фарфоровый набор – всё-всё-всё протирали старыми газетами.

Вот-вот: «...или когда ГАЗЕТОЙ по стеклу!»

Не выдержав табуна мурашек по всему телу, некоторые размером с гуся – вот не вру! – Михаил взвыл в голос и выскочил из дома. Девушки проводили его зловещим смехом.

Через два часа жёны нашли его гуляющим с лошадьми и долго уверяли, что они закончили. И что осталось только перетащить сервант в маленькую комнату. Почти не обманули. Просто никто не подумал, что только что отмытый сервант после переноса окажется заляпан потными пальцами. И вот, когда ничего не подозревающий...

Короче, Михаил только расслабился на диване после таскания тяжестей, когда его подбросило от скрипа – девушки в четыре руки заново протирали стекло и полировку. Мужчине оставалось только покрыть их матом и ретироваться. Ответом ему снова был тонкий колокольчик смеха одной жены и буйное ржание другой.

Составление обратно фарфора и хрусталя, складывание вещей в другие отсеки – всё это надолго. Чтобы не мучиться зряшным ожиданием Михаил занялся изготовлением стеллажей из старых шкафов. Параллельно топил баню – вечером снова будут пыльные и потные.

Без циркулярки, лобзика, шуруповёрта – этих электрических помощников – дело двигалось неспешно. Хорошо хоть, он не вздумал в своё время брать крутой электронный уровень. Красиво, конечно, когда всё подсвечено лазером. Но непрактично при отсутствии электричества. Мужчина отмерил от бруса первую из восьми стоек и приступил к выравниванию по вертикали, когда в его уши ворвался скрип.

Взвыв, он обернулся. Пока глава семейства столярничал, ничего не замечая, его жёны успели загрузить сервант, а теперь освободили трельяж и... Правильно! Вымыли его и протирали газетами.

– Да почему вы в той комнате не могли его помыть?!

На что ему в два голоса зачитали короткий список, что:

– Во-первых, мы испачкали бы свежеотмытый пол.

– Во-вторых, нам скучно без мужа. А здесь можно посмотреть, как ты работаешь.

– И в-третьих, ты так смешно дёргаешься и воешь от скрипа!

И смех в голос! В два голоса.

Насчёт «посмотреть» – это они правы. От физической работы Михаила распарило и он скинул рабочую тужурку. За лето мужчина сбросил жирок, мышцы немного налились. Посмотреть было на что. Учитывая, что перед глазами женской части населения только он, то даже жуткие багровые шрамы во всю правую сторону, не отталкивали. Михаил почувствовал себя как зверушка в зоопарке. Устроили, блин, бесплатный просмотр. Насупленный вождь молча вышел в тамбур, накинул куртку и взялся за копьё.

– Миш! Ты куда? – Ольга, на правах старшей, спросила первая.

– Пойду, проверю лошадок.

– Чего их проверять? – Ира пожала плечами. – Их из окошка видно.

С утра Лизку привязали на внешнем дворе, поставили корыто с водой и бросили немного сена: как подъест траву и кусты, так перейдёт к сухпайку.

– Значит, притащу сена с покоса. – Не растерялся мужчина.

– И много ты притащишь? В твоём-то состоянии.

Ольга откровенно насмехалась. А вот Ира забеспокоилась.

– Миша, не ходи один. Сам же говорил о безопасности.

– Но сено действительно надо притащить.

– Оль, давай закончим с этой зеркальной тумбочкой и сходим? Честно говоря, надоело уже мыть.

– О'кей! Миша, помоги утащить трельяж. И смотаемся, пока не стемнело.

***

На следующий день Михаил взбунтовался: они уже третий день мучаются с переездом из комнаты в комнату, а конца этому не видно. В принципе, комната в прирубе обставлена. Теперь надо облагораживать большую комнату, переквалифицированную в мастерскую. А такая работа – не на день и не на два. Он мастерскую под сарайкой год за годом улучшает, и конца-края этому не видно.

– Значит, сегодня на Скалу? – Уточнила старшая жена.

– Да. Температура окончательно устаканилась. Как упала до минус восьми, так и держится который день.

Жена кивнула.

– Пойдём, Ир. Соберём поесть.

Михаил всю дорогу поглядывал на женщину подозрительным взглядом: чего это она такая покладистая? Ольга даже забеспокоилась, принялась осматривать себя: может дырка где. Наконец, не выдержала:

– Ты чего?

– Да так, просто... – Мужчина отвёл взгляд.

В этот момент Скала проглянула между деревьев.

– Ё-маё!

И дальше – маты в три горла, кто на что горазд.

Путь на вершину Скалы в этот раз будет явно не прост. Лёгкая прогулка, как они считали, не задалась. Прошедшие дожди и наступившие резко морозы – офигеть какой коктейль. Родник и ручей пока не замёрзли, но весь пригорок возле Скалы представлял сплошной гололёд. Уже на этом этапе пришлось затормозить на пол дня. Требовалось прорубить ступени в склоне, чтобы добраться до подножия Скалы – слишком сгладилась горка во время осенних ливней, а потом и вовсе замёрзла катком. На такой выверт судьбы они не рассчитывали. Пришлось возвращаться за инструментом, а потом долбить ломиком и жегалом этот долбанный склон.