Граман. История жизни. Начало пути (СИ) - Ody - Страница 12

– Да уж, было близко, – сказал Корсан с небольшим удивлением смотря на Ферота, – а по тебе и не скажешь, что ты занервничал.

– Да я чуть на месте не обделался, – ответил поднимая свою тумбочку.

Зайдя в дом старосты деревни, Корсан заулыбался, увидев ленты из разноцветных треугольников, развешанных под потолком. Оставив тумбочки в комнате Александра, Ферот сказал:

– Это наш ребенок придумал, а также горку, снеговиков и тумбочки, которые мы мастерили.

– Да-а… Интересный растет парнишка, смекалистый и крепкий. Может хорошим воином будет? – спросил он с интересом глядя на Ферота.

– Если честно, то я даже не представляю на сколько хорошим. Он ведь уже выучил «Первый шаг бойца» и сегодня я собираюсь подарить ему меч из металлической бальзы

– Э-э-э… А как? То-есть в… – начал мямлить Корсан, но, отойдя от обалдения и собравшись с мыслями, выродил: – Как ты его умудрился достать? И что значит выучил?

– Хе-хе, – ехидно прохихикал Ферот и добавил: – в конце весны я стал ему показывать комплекс и хоть поначалу все шло очень медленно и печально, но со временем у меня начала закрадываться мысль, что такие гении и должны становиться пробужденными или мастерами воинами. А с бальзой мне помог Санит. Сколько сил и времени, конечно, мы угробили на это, но оно того стоило!

– Да уж… Ну и чудеса творятся у нас под носом.

– И не говори.

Рассмотрев ленточки в доме и узнав, как они были сделаны, Корсан и Ферот вышли на улицу. Староста хотел также показать снеговиков и украшенный персиковый дуб своему другу. Под обсуждения они отправились в сторону сада, где встретили возвращающихся Церту и Александра.

– Ну как тебе? – обратившись к Корсану спросила Церта.

– Красиво! – восхитился плотник, – Никогда не видел чего-то подобного. Тоже хочу у себя сделать так в следующем году.

– Так можно делать на любой праздник, – добавил землянин, – но вот этих снеговиков, – указывая на фигурки из снега, стоящих в непонятном хороводе, – можно сделать только к Новому году.

– И правда, отличная мысль и идеи хорошие. Светлая у тебя голова! – похвалил Александра Корсан.

– Ну мы пойдем, нужно готовить, – сказала Церта и повела малыша в дом.

А староста и плотник неспешно отправились глубже в сад, к персиковому дубу, вовлеченные в оживленную беседу. Посмотрев на «местную достопримечательность» и поздравив друг-друга с праздником, они отправились по домам.

Зайдя в дом, Ферот увидел что праздничный стол уже накрыт и все ожидают только его. Взяв кувшин с вином, он наполнил кружку Церты и затем свою, а после налил компота ребенку. Подобравшись и оглядев близких людей теплым взглядом сказал: «В этот счастливый момент мы прощаемся со старым циклом и начинаем новый, – его басовитый голос был глубоким и умиротворяющим, словно у радиодиктора из советских времен, – Завершающийся год принес нам много счастливых моментов. Отличный урожай позволил заработать деревне меди и серебра столько, что хватило на покупку недостающих и так необходимых деревне тканей, кожи и металлов. Мы смогли обнести забором деревню со стороны леса, да он пока выглядит не очень монолитно, но все же сделает нашу деревню еще немного безопаснее и наш скот теперь не сможет забрести в опасные места. Церта, тебе особая благодарность за то, что ты хранишь уют в этом доме. Мы всегда можем вкусно и сытно поесть, здесь всегда тепло и чисто, а нам всегда есть что одеть. Спасибо тебе! И конечно же ты, – переведя взгляд на Александра продолжил дед, – мы с Цертой давно заметили твои уникальные способности, без сомнения могу сказать, что ты гений. Твои незаурядный ум и целеустремленность позволили освоить в полной мере комплекс «Первый шаг бойца», что просто невероятно для ребенка твоих лет. Да, движения не идеальны, да, не всегда правильно выполняются стойки, а ошибки хоть и многочисленны, но незначительны и ты постоянно совершенствуешься не оставаясь на месте и не опуская руки. Знай, это уже очень большой шаг, который даст тебе огромное преимущество в будущем. Давайте же выпьем за то, чтобы мы всегда могли радоваться таким счастливым моментам нашей жизни, чтобы у нас всегда была возможность собраться вместе и радоваться тому, что мы есть друг у друга. С Новым циклом!»

После столь животрепещущего тоста, который напомнил Александру новогоднее обращение президента, все чокнулись кружками, включая витающего в облаках землянина, выпили свои напитки до дна и приступили к обеду. Во время праздничной трапезы, которая в Инсуирии проходила до затмения, землянин нежился в ощущении любви, заботы и радости, витавших вокруг. А когда все насытились от пуза, дед решил поинтересоваться у ребенка:

– Ты еще не забыл о том, что в этом году будешь принимать участие в церемонии взросления?

– Нет, а что такое?

– Ты уже выбрал имя, которым тебя нарекут в процессе?

– Да, конечно, я долго думал и пришел к решению, – мысленно закатив глаза, сказал Александр, ни секунды не раздумывая над именем.

– И как же мы тебя уже можем называть?

– Зовите Сашей.

– Интересное имя ты себе выбрал. Думаю, с этого дня мы так и будем к тебе обращаться.

Церта начала собирать ложки и миски для еды в тазик, чтобы позже все помыть. Салаты поставила ближе к окну, а на освободившееся место положила подставки, которые были аналогом канделябра для лучин больше напоминающих мини факелы. К этому моменту, Ферот уже принес с пару десятков таких палочек и раздав каждому по одной, начал засовывать их в подставки.

– Ну что, готовы? Пойдем встречать новый цикл, – сказал дед, закончив расставлять на столе не зажженные палочки и пошел одеваться.

– Да, – сказала Церта, а затем перевела взгляд на Сашу и сказала: – пошли.

– Угу, – ответил ребенок, рассматривая столь интересную палочку.

Собравшись и выйдя из дома, Ферот соорудил небольшой костерок из щепы, веток и опилок, затем добавил внутрь немного смолы из местных хвойных деревьев и сделав вид, что забыл огниво, пошел обратно в дом.

Как только закрылась дверь, он сразу метнулся за мечом, быстро положил его на кровать Саши, затем, мгновенно, перетащил тумбочки из комнаты ребенка в центр зала, который был по совместительству кухней и прихожей, спокойно подошел к печи, зажег одну палочку и направился разжигать костер. Тем временем, на улице, Саша спрашивал у Церты из чего были изготовлены наконечники у этих палочек и как это делается, так как никогда не сталкивался с подобным, ведь это было очень интересно. А во время беседы, они и помыслить не могли, что происходило сейчас в избе. Землянин, заметив в руках, выходящего из дома, деда горящую палочку завороженно наблюдал за дальнейшими действиями. Ферот же, в свою очередь, обратив внимание на взгляд Саши, улыбнулся и с легкой небрежностью поджег костерок, а затем начал наблюдать за ребенком.

Александр, вглядываясь на разгорающийся костер, обратил внимание на то, как за ним наблюдает дед и, увидев на его лице улыбку, немного смутился, не понимая в чем причина. Затем Ферот, не отводя глаз от Саши, указал пальцем в верх, предлагая посмотреть в небо. И, следуя взглядом в сторону, указываемую пальцем, Александру порвало шаблон. Ведь в небе творилось нечто невообразимое.

Будучи человеком, прожившим долгую жизнь, землянин неоднократно видел затмения как в живую, так и на фотографиях или изображениях в интернете, а следовательно, полагал, что вряд ли его удивит ожидаемое событие. Но по мере поднимающегося взгляда, у него все больше захватывало дух. Солнце постепенно скрывалось за эффастом - одним из трех спутников красного цвета, что формировало ощущение заката. А из-за оставшихся двух, находящихся по разные стороны от светила и имеющих зеленоватый и синеватый цвета, небо превращалось нечто неописуемое, словно великолепное полотно художника, мастерски выписывающего плавные кривые и завитки воздушных переливов. Облака, словно повинуясь волшебным художникам, играющим на палитре богов, создавали живописный образ, раскиданных светящихся красок в лазурном океане творца. В этот момент, Александр подумал: «Вот она - поэзия небес», его опустошенный разум не мог и вообразить нечто подобное, уже не говоря о созерцании в реальности. Ведь, каждый увиденный переход цвета в его голове ассоциировался с переливами в музыке. А с губ сорвались строки Тютчева: