Проклятый из рода Распутиных. Том 2 - Глебов Виктор - Страница 13

Прочитав заклинание, я вдохнул в паучка фиолетовое облако некротической энергии, сгустил его, концентрируя в крошечном тельце, и закрепил. Ссадив своего смертоносного посланца обратно на подоконник, я велел ему пробраться по стене в комнату, где лежал Глинский, а сам закрыл створку, спустил воду и вышел в коридор.

— Ну, пошли, — кивнул я дожидавшемуся слуге, застёгивая на пиджаке верхнюю пуговицу.

Он проводил меня до дубовой двери с латунными ручками и открыл одну из сворок.

— Софья Павловна, господин Распутин.

Я не услышал, что она ответила. Но лакей вынырнул из отступил, пропуская меня внутрь.

— Прошу-с.

Войдя, я увидел Мезенцеву, сидевшую на маленьком зелёном диване у окна, положив ногу на ногу. Одна туфля фривольно болталась на пальцах ступни. В руке женщина держала стакан с джином, на дне которого плавали неровные кусочки льда.

— Прошу, господин Распутин, входите, — приветливо кивнула она и указала на место рядом с собой. — Присядьте. Надолго я вас не задержу. Вероятно, ваша очаровательная спутница ждёт вас в нетерпении.

— Скорее всего, — согласился я, опустившись рядом с ней на мягкий плюш. — Какое у вас ко мне дело, Софья Павловна?

— Хотите? — она указала на стоявшую на журнальном столике бутылку. — Джин напиток не мужской, но я здесь ничего иного не держу.

— Нет, спасибо.

Женщина сделала глоток и облизнула полные губы.

— Не верьте слухам, — проговорила она, взглянув на меня. — В них мало правды.

— Говорят, не бывает дыма без огня, — ответил я.

Мезенцева кивнула.

— И это верно. Господин Распутин, молодым людям в столице нужна протекция. Без неё пробиться очень тяжело. Иногда даже невозможно. Особенно, если у человека появляются враги. А большинство тех, кого вы знаете и не знаете, весьма опасные противники. Как, например, Юлиан Глинский, которого вы так неосторожно уличили в обмане. Не стоило этого делать. Игра была не настолько разорительной. Вы считаете себя амбициозным человеком? — спросила она вдруг.

— Довольно амбициозным, да, — ответил я. — А что? Вы хотите оказать мне протекцию.

— Я могла бы. Если б захотела.

— Не представляю, что способно заставить вас испытать подобное желание.

Мезенцева сделала ещё один глоток и поставила стакан на столик.

— Вы не выглядите человеком, на котором лежит проклятье, — ответила она. — И дракон у вас есть. Выходит, в вашем роду, наконец, появился человек, способный… изменить положение. Если ему помочь. Разумеется, не бескорыстно. Не думайте, что мне нечем заняться, кроме как продвигать всех симпатичных молодых людей, появляющихся на пороге этого дома. Я вкладываюсь в будущее. Кто-то не оправдывает надежд, а кто-то их превосходит. Это как рулетка. Или карты.

— Даже не знаю, чем смогу с вами расплатиться, — сказал я, поскольку моя собеседница сделала паузу.

— Никто не знает, — она пожала плечами. — В этом-то и всё дело. Но мне кажется, на вас стоит поставить. Вы… Если подумать, в некотором смысле уникальны. Обычно такие люди высоко поднимаются. Если их слегка направлять в верном направлении, конечно. Не давать сбиться с пути. Что скажете?

— Какую именно протекцию вы предлагаете? — спросил я, уже понимая, что разговор ведётся деловой.

— Смотря, что вы хотите, господин Распутин.

— Понятно, чего. Возродить род, обрести былое влияние в обществе и при дворе, а заодно уничтожить Юсуповых.

Мезенцева поглядела на меня очень внимательно и оценивающе.

— Что, прямо всё сразу? — холодно улыбнулась она.

— На меньшее не согласен.

— Как я думала, вы очень амбициозны. Что ж, я подумаю, какое предложение вам сделать. Спасибо, что зашли. Точно не хотите выпить?

Стало ясно, что разговор окончен, и пора уходить. Поднявшись, я поклонился.

— Нет, благодарю. Всего доброго. Спасибо за тёплый приём.

— Бывайте у нас почаще, — кивнула женщина, беря стакан. — И оставьте слуге свой номер, будь добры.

Лакей поджидал меня в коридоре. Я продиктовал ему свой телефон и, велев не провожать, поспешил к лестнице.

Но спуститься не успел: меня окликнул Мезенцев.

— Господин Распутин, на минутку, — сказал он, подходя. — Зайдём? — он распахнул одну из дверей, за которой обнаружилась малая гостиная.

Мы сели у холодного камина.

— У меня дилемма, господин Распутин, — вздохнув, проговорил Мезенцев, глядя на меня. — И, кажется, только вы способны её разрешить.

— Я весь внимание, — ответил я, откинувшись на спинку вольтеровского кресла-крылатки: поясница понемногу начала побаливать, так что мне требовалась опора. — Чем конкретно могу помочь?

— Видите ли, врач, осмотревший господина Глинского, сообщил мне одну неприятную вещь, — говоря, Мезенцев сверлил меня испытующим взглядом, словно хотел уловить малейшую реакцию на свои слова. — В его теле оказалась некротическая личинка, причём совсем свежая. Вы знаете, что это такое?

— Мы подобные вещи ещё не проходили, — ответил я.

Мой ответ поставил собеседника в тупик. Он не знал, правда это или нет, но понимал, что, скорее всего, не с подобных вещей начинается обучение адептов смерти.

— Хм… — пробормотал он, отведя взгляд. — Но вы хотя бы слышали о них?

— Конечно. Кажется, очень сложная магия высшего порядка. Даже не представляю, кто мог подселить её господину Глинскому. Должно быть, какой-то сильный и опытный чародей. Но я почти никого из ваших гостей не знаю, так что, боюсь, не в силах вам помочь. Лучше обратитесь к кому-нибудь со стажем. Например, к нашему преподавателю в академии. Он наверняка разбирается в подобном колдовстве. Хотя, наверное, господину Глинскому лучше самому этим заняться.

— Да… Самому… Конечно, — кивнул Мезенцев. Похоже, он Глинскому ещё ничего не сообщил. И, похоже, не уверен, что стоит это делать. Как любопытно… — Что ж, прошу прощения, что задержал. Мне следовало догадаться, что вы не сможете помочь с этим. Но спасибо за совет.

— Всегда пожалуйста. Чем смог, как говорится.

Мы с Мезенцевым вместе вышли в коридор.

— Позвольте откланяться, — сказал я. — Мы поедем. Завтра рано вставать на занятия.

— Да-да, конечно. Бывайте у нас.

Попрощавшись с хозяином дома, я, наконец, спустился в холл. Поискал глазами Василису. Она стояла с Суворовой и её женихом. Метрах в двадцати маячила Юсупова. Ждала меня, следуя приказу.

Нет, сегодня она мне не нужна. Я поманил её пальцем. Когда подошла, тихо сказал:

— Твой отец уже в курсе, что ты перестала лечить царевича?

Юсупова тут же помрачнела.

— Угу, — ответила она нехотя. — Он… очень удивлён и… разочарован. Ты доволен?

— Не вполне. Он спрашивал, в чем причина?

Девушка кивнула.

— Что ты ответила?

— Что не знаю.

— Он не показывал тебя врачу?

— Пока нет. Но, наверное, этим и кончится, если я не…

— Не начнёшь, — перебил я. — Забудь о своём Даре. У тебя его больше нет. Всё, увидимся завтра. И помни: о нашем уговоре никому ни слова!

Кажется, она восприняла мои слова с облегчением и тут же поспешила к выходу. Я же направился к Рябушинской. Она заметила меня и тут же напустилась с укорами:

— Яр, сколько можно пропадать⁈ Я уже собиралась идти тебя разыскивать!

— Немного задержался, — ответил я, приложив ладонь к животу и слегка поморщившись. — Извини.

— С тобой всё в порядке? — тут же изменила тон Василиса.

— Да, теперь нормально. Можем ехать.

Во время разговора с Юсуповой я мысленно связался с мёртвой белкой и заглянул в комнату, где находился Глинский. Он, наконец, остался один. Я приказал пауку подобраться к нему и укусить. Раненый, скорее всего, даже не почувствует этого. Наверняка ему вкололи успокоительное или обезболивающе, так что он, вероятно, задремал. А мне лучше находиться подальше от дома, когда он отдаст концы.

— Конечно, Яр, пошли! — обрадовалась Василиса.

Попрощавшись с Суворовой и её парнем, мы отправились к машине. Пока шли, я наблюдал глазами белки за происходившим в комнате. Видимость была так себе, но синхронизироваться с пауком не было смысла: эти твари далеко не видят, так что мне это ничем не помогло бы. Через полминуты я велел белке перепрыгнуть с ветки на подоконник. Картинка стала получше.