Сибирский рубеж (СИ) - "Amazerak" - Страница 47

Тем не менее, тёмные бросились на нас. Пулемёт торопливо косил их торопливыми очередями, сержант и прапорщик палили из карабинов с колена, а Кобра, вскинув арбалет, выбирала цель покрупнее. Капитан тоже не стрелял. Зато десяток бежавших к нам тенебрисов внезапно увязли в земле, после чего Хитров принялся создавать в ладонях заострённые булыжники, направляя их в скованных врагов.

Я вышел вперёд. Три Беллатора и две бестии прорвались сквозь ряды увязших монстров, но встретились с волной тьмы. Она оказалась настолько мощной, что все существа в двадцати шагах передо мной на бегу рассыпались в пепел, причём полностью, а не частично, как раньше. Похоже, я стал сильнее, хотя до прежнего могущества было ещё расти и расти.

Последним топал магнус. Я крикнул капитану, что возьму монстра на себя, и двинулся вперёд, создавая между ладоней большое чёрное копьё. Вскоре великан рухнул с прожжённым брюхом.

— Озёров, назад! — крикнул капитан, когда я направился к туше. — Не подходи к нему.

— Всё нормально, — сказал я. — Так надо.

Мне пришлось снова поднапрячься, чтобы вытянуть из дохлого магнуса остатки его тёмного духовного огня. Таким образом не только я стал сильнее, но и труп теперь не источал смертоносной дымки.

Пулемёт продолжал косить оставшихся тёмных существ, а два побежавших к машине ящера получили по арбалетному болту и теперь корчились в траве возле дороги.

— Вы зачем подходите близко к трупам? — возмутил Хитров, когда я вернулся. — Не знаете, что это опасно? Жить надоело?

— Капитан, я знаю, что делаю. Не видите, какой я владею магией? Мне нужна их энергетика, я так сильнее становлюсь.

— Ладно, потом разберёмся. Отряд, дальше пешком. И смотрите по сторонам внимательнее.

Скавронская вытащила из убитых ящеров болты, и мы двинулись дальше. За нами ехал броневик, и пулемёт на крыше то и дело оглашал местность гулким стуком.

Проволока, что тянулась слева, много где оказалась порвана. Здесь использовалась особая «колючка» с примесью серебра. Считалась, такая лучше останавливает монстров, но на деле любая тварь покрупнее беллаторов один фиг спокойно ломала все эти заграждения. Приходилось полагаться на башни, которые торчали через каждую версту. Но иногда получалось так, что прорвавшиеся существа даже башню могли сломать, что сейчас и произошло.

Много времени мы потратили на то, чтобы перебить провалившихся во рвы бегунов. Мелкие четвероногие существа, как правило, не могли оттуда выбраться, и люди спокойно уничтожали их. Так получилось и сейчас. Злобные чёрные твари бегали по яме, в бессилии скалясь и щёлкая зубами, а я сжигал их тьмой. Даже патроны тратить не пришлось.

К вечеру мы добрались до четвёртой башни — последней, относящейся к сто пятьдесят пятому форту. По пути уничтожили пару стаек, прорвавшихся за колючку, а потом тем же порядком двинулись обратно.

Скорее всего, некоторые тенебрисы убежали в лес, зеленевший к западу от дороги, но их ловить никто не собирался. Это не имело смысла. В отрыве от бездны мелкие существа за два-три месяца слабели и подыхали. Населённые пункты поблизости отсутствовали, и вряд ли шатающиеся по лесу твари могли причинить кому-то вред. А если и могли, все было плевать. Тут бы свой участок защитить.

А на западе стоял туман, и чернота расползалась над горизонтом. Бездны здесь находились очень близко к границе, и по-хорошему, следовало их закрыть, но почему-то местное командование бездействовало. То ли личного состава не хватало, то ли артефактов. Вот только по опыту прошлой жизни я знал, что оборона в данном случае — плохая тактика. Рано или поздно это приведёт к тому, что из тьмы выскочат несметные полчища тенебрисов, и никакие крепости их не остановят.

— Как хорошо, что тебя к нам прислали, Озёров, — радовалась Скавронская, когда мы шли обратно. — Это какая экономия патронов! У нас, кстати, был один великий мастер, но свалил. Не понравилось ему у нас. И ты скоро уедешь, да? Тебя на сколько сюда запихнули?

Девушка шла позади, и я обернулся, чтобы ответить:

— Три месяца буду с вами.

— Понятно, — Скавронская легонько улыбнулась. — Ты же из учебки? Курсант, да?

— Ага, учился, да не доучился.

— А зачем тебе учиться? Ты и так всё знаешь.

— Ты права, знаю многое. Хотел экзамены досрочно сдать. Сдал, называется.

— Ну ничего, вернёшься, сдашь. Ещё и медаль дадут. Пыж нас всё время награды выписывает после любого серьёзного замеса. А будешь драться — тебя опять к нам пришлют, — Скавронская рассмеялась. — А ты сам-то, кстати, откуда?

— Первосибирск.

— О, земляки! Только я твоей фамилии не помню. Озёровы… мелкий род какой-то?

— Да не сказать, что мелкий. Про Давыдовых слышала?

— Про Давыдовых? Да кто его знает. У нас полно князей. Может, и слышала.

— Это мой дядя. Тебя как звать-то?

— Ольга, а тебя?

— Алексей.

— Лёха, значит. И как тебя, Лёха, сюда занесло?

Я рассказал, что получил наследство и переехал в Первосибирск и Нижнего Новгорода, а потом отправился на границу выполнять свой долг. Ольга, как оказалось, тоже пошла в рекруты — пошла вместо своего брата, который был управляющим крупной компании отца.

Солнце уже садилось, когда мы вернулись. Вокруг стояла тишине: зенитки и пулемёты не стреляли, и даже орудийная канонада за горизонтом смолкла. Сдав снаряжение в оружейку, я отправился в казарму, отделение уже готовилось ко сну. Правда, народу стало почему-то меньше.

— Что, катался весь день? — ворчал Волгин, лёжа на соседней кровати. — А нас в могильщики определили. Трупы заставили таскать.

Рюмин не привык сетовать на судьбу, но даже он сегодня выглядел недовольным:

— Да, вся грязная работёнка на нас ложится, — он сидел на верхней кровати, скрестив ноги. — Тут только один бульдозер, и мы чуть ли ни голыми руками трупы ворочаем. Двое слегли сегодня. У них защитные костюмы были рваные.

— А Полину видели? Она с вами работала? — спросил я.

— Ага, девчонки тоже работали под стеной.

Убирать трупы тенебрисов всегда считалось опасным занятием. Тёмная дымка рассеивалась лишь спустя сутки после гибели твари, а у крупных — двое-трое суток, но оставлять их под стенами крепостей тоже было нельзя. В итоге трупы приходилось утаскивать штрафникам, которых никто не жалел. На «уборке» порой гибло чуть ли не больше народу, чем во время отражения атак, а кто выживал, мог заработать проблемы со здоровьем.

И ладно бы только убирали, иногда с монстров ещё и кожу снимали — не сразу конечно, но это мало спасало, ведь ткани тенебрисов оставались ядовиты довольно долго.

Я не испытывал особой симпатии к Волгину, но помнил своё обещание позаботиться о них с Рюминым, да и Полину надо было вытаскивать из этой жопы. Поэтому на следующее утро сразу после завтрака отправился к подполковнику Пыжову.

Дежурный в штабе сказал, что Пыжов на стене, но едва я вышел на улицу, как столкнулся с подполковником нос к носу и сразу изложил суть вопроса.

— Повторяю ещё раз, здесь нет любимчиков, — резко ответил Пыжов. — Все выполняют работу, которую должно и на какую способны. Если вы умеете истреблять тварей — вы едете в рейд или за стену. Ваши друзья не умеют ничего, а потому задействованы на общих работах.

На самом деле, к Пыжову действительно было глупо предъявлять претензии. У него есть задача — убрать из-под стены ядовитые трупы, и он оперирует теми средствами, которые у него имеются под рукой, ведь если работу не сделать, пострадает гораздо больше народу в том числе самая боеспособная часть гарнизона. А в том, что в форте нет нормальных средств защиты, тоже, скорее всего, нет вины коменданта. Высшее руководство смотрит на штрафников, как на расходный материал, и даже оружием снабдить их не может.

И всё же это были мои люди — те, кому я пообещал помогать, и девушка, которая мне нравилась и которая пострадала ни за что. Противоречие казалось неразрешимым. С одной стороны, я не мог бросить ребят на произвол судьбы, а с другой — кумовство какое-то получается. Чем они заслужили особое обращение?