Невеста с огоньком, или Герцог с дымком (СИ) - Княжина Елена - Страница 32

– Эйду придется пожелать тебя, – уверенно сообщила хозяйка замка. – Огонь в сердце храма может укрепить лишь наследник, всякие сыны Эквеноров знают, что таков их путь. Только на этом и стоит Северный предел.

Я растерла щеки – в стекольном отражении они казались совсем белыми, безжизненными. Прямо как в тот первый день, когда я неловко вывалилась из экипажа и ступила на ташерскую землю. Бледная моль с Юга. Нежеланная невеста и ничья жена.

Внутри меня, натягивая жилы и щекоча мышцы, разбушевался ветер. Не того брата, не того Эквенора… И вдруг мысль о том, что в супружеские покои вернется Эйдан и потребует от меня наследника, стала невыносимой.

Мне пока совсем не хотелось близости с этим колючим мужчиной. С этим злобно щиплющим ветром! По-детски обиженным. И из-за сиюминутного каприза обрекшим на страдания всех вокруг!

– Вы догадывались, что так будет, – я в ужасе посмотрела на леди Кет. – Когда той ночью требовали от меня отдать долг Юга сиру Нетфорду.

– Сможешь ли ты меня простить когда-нибудь? – женщина скорбно вздохнула, раскладывая на коленях незаконченное шитье.

Будущая картина изображала Ташер – скалистый, холодный, суровый, но для леди Кетрисс самый родной. Стоящий любых жертв.

– Вы не виноваты, – прошептала, ощущая, что тону. Осознавая глубину случившегося кошмара. – Никто не виноват.

Мне снилось мамино лицо. Совсем не постаревшее. Будто они с отцом вот только-только вернулись из путешествия к острову Маути, сошли с корабля и привезли в дом кучу интересного барахла.

На закорках сознания я понимала, что все это ненастоящее. Дымка, что рассеется с северным утром и оставит меня в холодном одиночестве. И все равно, захлебываясь восторгом, я разгребала эти коробки. И смотрела, смотрела на мамину улыбку.

Дядя прав, я чистая Экарте. С такими же светлыми глазами, с рыже-золотыми завитками и ямочками возле уголков губ. Папа уверял, что за одни только эти ямочки в меня будет влюбляться каждый второй южанин… Попадать в плен бездонных голубых глаз, наполненных чистой озерной водой. Купаться в них, захлебываясь, как он сам когда-то – в маминых.

Сон все продолжался и продолжался, растягивая невольную улыбку на моем лице. Приятное тепло юга, сочный полдень, наполненный яркими цветами. Щебет прислуги, разбирающей чемоданы путешественников…

Всего этого не было на самом деле. Вместо родителей за мной явился дядя и увез в графское имение. Но так хотелось навсегда остаться вэтойреальности. Чем она хуже той, другой?

Вэтоймама, напевая незнакомый маутянский мотив, шутливо упрекала меня в том, что я забросила тренировки. Сетовала, что никакие ямочки и глаза не обеспечат мне учебы в школе Матье – только усердие и упорство.

Потом мы с ней снова занимались «покорением огня». Она учила меня стихийным премудростям прямо на зеленой лужайке перед имением Тарвов. Держала на загорелой руке круглую льдинку, в которой застыл нераспустившийся голубой бутон.

Испытание было слишком сложным для девочки, ни гхарра не контролирующей свой дар. Мало было просто растопить ледышку! Нужно было сделать это достаточно бережно, чтобы не навредить закованному в холод цветку.

Как и за полгода до этого, у меня вновь ничего не выходило. Я слишком боялась натворить бед и потому, тягостно вздыхая, бездействовала.

«Но если ничего не делать, цветок совсем замерзнет», –удивлялась матушка.

«Лучше так, чем обернуться пеплом,– мотала я курчавой разлохмаченной головой. –Так он хотя бы красивый. Навечно закованный в вековой лед. А я… я всегда все порчу!»

Нет, нет, я помнила прошлый раз, когда испепелила и лед, и бутон, и кусок газона… Он до сих пор чернел жутковатой проталиной посреди буйства цвета.

Потом я завороженно глядела, как мама на своих ладонях рождает другой цветок. Огненный, ажурный. Сплетенный из пламенных лепестков, шевелящихся на ветру. Дивная магия, которой я уже никогда не научусь.

Забившись в тяжелом одеяле, я проснулась. Уселась на огромной супружеской кровати, потерла ноющую грудь… Под ребрами щекотало, искрило, вспыхивало: мамин огонек всегда был со мной.

Если бы она только могла меня всему научить… Если бы только могла.

***

Сегодня к завтраку спустились оба. Два брата, два герцога, два темных лицами истукана.

Урчащая каффа, что голодно возилась внутри моего живота, тут же обернулась камнем. Не видя ничего перед собой, я присела по правую руку от леди Кетрисс и молча уставилась в тарелку.

Хари, по случаю пополнения за столом облаченная в нарядное темно-синее платье, принялась шумно обсуждать грядущие торжества.

– Это в традициях Ташера, – благостно кивал ей сир Эрфорд. – Если целитель даст добро, мы устроим в крепости положенное празднество…

Я переводила глаза с одного брата на другого. Эйдан лениво рассматривал свое бледное отражение в начищенном серебряном ноже. Нетфорд равнодушно терзал вилкой мясо, порой кидая пустые взгляды в окно.

И это я еще жалела, что их светлости не озаряют своим присутствием семейные посиделки!

– Народ устал бояться, – через весь стол объясняла Хари, размахивая румяной булочкой. – Устал от траура. От воя изнанки за стенами. Жизнь продолжается.

– Продолжается, – улыбнулась ей леди Кет. – Из-за ран Эйдана мы не устроили положенное торжество по случаю бракосочетания младшего герцога, а в следующую неделю уж близится Вархов спас. Думаю, небольшое гуляние вполне…

– Время ли для гуляний? – поднял лицо от тарелки сир Нетфорд. – Третий отряд возвращается без добычи.

– Твоим воинам тоже нужен отдых, Нэд. И праздник, – Хари проткнула булку ножичком и принялась заправлять внутрь медовый мусс. – Всем нужен праздник. Даже ланте Эллайне, такой бледной, словно с нее всю кровь выпили. Пусть узнает, что в Ташере есть и приятные традиции.

С заунывным скрипом отодвинув стул, я встала из-за стола.

– Прошу прощения, – кивнула в пустоту.

– Эллайна, ты совсем ничего не съела! – с укором прошептала леди Кет.

– Это ничего… я не… не голодна.

***

Утром на площади перед Эквенорским замком было малолюдно. Мне почти не попадались северяне, пока я топала по расчищенной дорожке. Надеялась застать Талию и неллу Фонтиеру за завтраком: они никогда не возражали против моих визитов, как поздних, так и ранних.

Но где-то на середине пути к конюшням я замерла. Мне почудился вой: не такой, какой ночами разносится от Мертвого леса, а более жалобный, тонкий.

Я огляделась, задрала нос к ближайшей сторожевой башне. Там, рядом с пылающей огнем чашей, стоял Леонтин и цепко всматривался в просторы за стеной.

– Хотите подняться? – уточнили у моего уха.

– Ваша светл…

– Вы хотите туда подняться? – угрюмо повторил сир Нетфорд.

– Я что-то слышала. Я… да, хочу. А нам туда можно?

– Разумеется, нет, – герцог сдвинул брови и покрутил на поясе ремешок с пустой рукоятью. – Кто же пустит владыку Предела на смотровую башню, верно?

К крепостным воротам дорожки были не такими утоптанными. Скользя на поворотах, я едва поспевала за широко шагающим герцогом. Он, выходит, тоже сбежал с семейного завтрака? Оставил обсуждение свадебных торжеств Хари и леди Кет?

– Иди проветрись, Леонтин, – строго скомандовал Нетфорд молодому воину.

– Да я уж тут проветрился по самый кончик косы… ва-а-аша светлость, – фыркнул Леонтин и подмигнул мне самым бесстыдным образом.

– Иди, иди… – зыркнул герцог на своего бойца и прислонился спиной к основанию ритуальной чаши.

Я с интересом оглядела устройство башни. Места на огражденной площадке хватало для трех-четырех человек, и еще у чаши имелся помост для пары лучников. Не так и много, но таких постов было несколько на каждой из стен.

С высоты хорошо просматривалось открытое пространство между Мертвым лесом и крепостью. Вдалеке чернела озерная гладь, за изогнутыми стволами деревьев сверкали купола «хрустального» храма.