Первопричина: Лагерь смерти (СИ) - Соболь Артём - Страница 48

Нда…

Первым делом прибываем к станции и устраиваем разведку. То есть, Преображенская взлетает повыше и наблюдает передавая нам с Ломакиным то что видит. А видит она не очень приятную картину.

ЖД станция охраняется лучше чем говорил Осип. Танки, шесть штук, не Тигры, но тем не менее. Много зениток, штук наверное десять. Солдаты, много собак. Периметр огорожен забором с колючей проволокой. Везде вышки, прожекторы и всё сопутствующее. Но место удобное. Сразу у забора крутой склон, под который поезд и сойдёт. Главное хорошо разогнать его.

— Да, вот это я понимаю, разведка, — качает головой Ломакин. — Всё увидела, и нам передала. В вашей Империи, Владислав, таких специалистов было…

— Навалом, профессор, навалом. А ещё мы развивали технику. Шагающие боевые машины, танки, самолёты с реактивными двигателями, ракеты, лучевое оружие, боевые скафандры разных модификаций и много чего ещё. Но пока не об этом. Нам нужен план, желательно надёжный. Варианты есть?

— Разобрать рельсы, - хмурится Ломакин. - Немного, поезд сам сойдёт.

— А всю эту гниль на станции предлагаете не трогать?

— Владислав, вы меня знаете. Всю эту гниль, я бы голыми руками передушил и сжёг. Но увы… Может у вас есть варианты получше?

— Множество, — злобно улыбаюсь. — Серафина, хватит, возвращайся. Думать будем.

Думать сразу не начинаем. Уходим в горы, занимаем позицию и глядя вниз на рельсы, начинаем совещание.

Озвучиваю свой безумный план, получаю согласные кивки Серафины и полный сочувствия взгляд Ломакина. Который, как позже выясняется, считает что я не потяну. В чём я и сам не уверен, но попробовать всё же можно.

Ждём, по прошествии нескольких часов, Серафина говорит что поезд приближается. Пока ещё в десяти километрах, но скоро будет здесь.

— Предельное внимание. От плана не отходим. Действуем так, как решили. Никакой самодеятельности. Эх, до чего я дожил? Тёмный Император, устраиваю диверсии на железной дороге. Воюю с фашистами, ползаю в снегу. Не обращайте внимания, это я так, ностальгирую. Ждём.

Ждём ещё полчаса, и наконец из-за поворота, пыхтя и пуская клубы пара выползает состав. Проходит поворот, ползёт в гору.

Внушительно. Уже вагонов пятнадцать видно. Да и локомотив… Серьёзная штуковина. Вот только она советская, а не немецкая. Я конечно не знаток, но прям вижу места где с локомотива спилили звёзды и присобачили кресты. Но сейчас не об этом.

— Серафина, не спи. Начинай.

Серафина начинает или же внушает машинисту и кочегарам, что с гор на них нападают партизаны. Заставляет их забыть о мыслях покинуть машину и внушает что котёл надо из всех сил кочегарить. Что они тут же и делают.

То есть машинист с помощником поддают пару, кочегары как обезумевшие хреначат в топку уголь. Скорости это не добавляет, да и не надо пока. Но давление в котле заметно растёт, что мне на руку.

Закрываю глаза, концентрируюсь и созерцая светящийся локомотив всматриваюсь в механизмы. Клиню аварийные клапаны. Блокирую двери кабины и сцепки.

Поезд, несмотря на то что поднимается в гору, заметно добавляет ход. Быстро проезжает под нами… Считаю вагоны. За локомотивом тянутся. Два пассажирских, десять грузовых, и десять цистерн. Силён, локомотив, умеют строить.

— Я думал паравозы меньше тянут.

— Это тут местность неудобная, — поясняет Ломакин. — подъёмы, повороты. Если на прямых участках, то такой красавец и шестьдесят утащит. Крестами изрисовали, сволочи.

— Пошли. Серафина, дорогу помнишь?

Кивнув, Преображенская берёт нас за руки и скачками по два-три километра переносит к станции. Где падает и говорит что пока ничем помочь не сможет, но паники машинистам добавит и нас от посторонних глаз прикроет. Я же…

Зажёвываю горсть кристаллов и жду. И действовать придётся быстро, потому как вижу я, всего лишь метров на двести. Плюс на станции очень много металла. Колючка, танки, зенитки, вооружённые солдаты, всё это отвлекает. А мне надо сработать быстро. Так чтобы едва попав моё поле зрения, паровоз превратился в бомбу. Хотя, я же могу помочь?

Ожидание надолго не затягивается. Сначала на станции начинают выть сирены. Видимо солдаты сами не понимают с чего состав взбесился. Вскоре слышу стук колёс и как только в пределы поля зрения врывается светящийся локомотив, клиню ему всё что можно.

Раскочегаренный до предела котёл как будто раздувается. Некоторые трубки лопаются. Понимая что проскочит, собираюсь и создаю в котле трещины. Тут же заставляю костыли на путях превратится в порошок и кое-как изгибаю рельсу.

За забором слышится оглушительный хлопок. Скрежет металла, грохот. Разогнавшийся локомотив сходит с пути и принимая вправо ползёт по земле. Проламывая забор, снося вышки и солдат, разорванный изнутри паровоз съезжает вниз. Вагоны по инерции следуют за ним, весь состав переворачивается. Начинается паника.

— Извините, но нихрена ж себе! — восклицает Ломакин.

— Ага, — вытирая прошедшую из носа серебристо-красную кровь киваю. — Именно.

На станции творится вакханалия. Перевернувшиеся цистерны изливают бензин. Из вагонов буквально валятся снаряды и ящики с патронами. Из одного, выбираются люди, заключённые.

— Получилось, — глядя вперёд киваю. — Теперь два варианта. Ждём пока бензин дотечёт до останков паровоза и загорится. Или, я взрываю один из снарядов и мы уходим. Вы какой выбираете?

— Владислав, подождите, — морщится Ломакин. — Там…

— Люди, я знаю.

— Нет, Владислав, я не об этом. Смотрите, вон там. Человек…

Человек, в полосатой робе, с очками на носу. Стоит и явно не понимает что здесь происходит. Прижимая руку к окровавленной голове озирается…

— Профессор?

— Это мой знакомый. Доктор наук, его надо спасти. Если он умрёт, это будет невосполнимая потеря. А если его заставят работать фашисты, а они могут, то Союзу конец. Владислав!

— Вы не ошибаетесь? Далековато будет, метров сто. Да и потом, в любой момент вспыхнуть может. Там бензина… Может просто похож? Какого хрена здесь доктор наук будет делать?

— Владислав, отвлеките их. Я спасу товарища.

— С ума спятил? — усаживая подорвавшегося профессора в снег спрашиваю. — Убьют сразу. А человек и правда полезный?

— Очень… Сергей Андреевич Лазарев, мой коллега. Поймите, Владислав, такие как он…

— Да блин. Подкинули вы мне головной боли, профессор. Ладно, я попробую. Но если это не он, то с вас пристава. Серафина?

— Подождите, пять минут и я вытащу его.

— А вот пяти минут у нас как раз и нет, — глядя как солдаты сгоняют заключённых в кучу выдыхаю. — Я пошёл.

Вот ведь… Сейчас, как только отойду от Преображенской, меня сразу увидят. Стрелять начнут, а поскольку я не в лучшей форме, то…

Не придумав ничего умнее , скидываю тёплый комбез и переходу на бег. Выращиваю на лице пластину из металла, на груди небольшой щиток закрывающий сердце. Больше ничего вырастить без ущерба для себя не могу. Разгоняюсь сильнее и тут… Не обращая внимания на разлитый бензин, который вперемешку со снегом течёт по склону, офицер выхватывает пистолет и стреляет в заключённых.