Холли внутри шторма (СИ) - Алатова Тата - Страница 22

— То есть? — не поняла Тэсса.

— Так пикси говорят вам спасибо за удобный дом и молоко.

— Сводя с ума жителей деревни?

— Пикси решили, что это именно то, чего вам не хватает.

Влюбленности, которая вдруг возникает из ниоткуда и быстро исчезает?

Вряд ли стоило ждать от этих крохотных существ здравого смысла.

Доброе намерение, которые вылилось в кучу хлопот, — о, это очень по нью-ньюлински. Тэсса уже даже вроде как привыкла.

— А рыба? — спросила она. — Тоже ваши проделки?

— Фу, — призрак скривился с отвращением. — Такую гадость мы бы в собственный дом не приволокли! Я сплел паутинку из волос ни живого, ни мертвого, чтобы прикрыть страх, который внушала эта рыба. А пикси просто наложили поверх свои чары.

— Ну, большое спасибо им за это, — саркастически отозвалась Тэсса.

На завтрак заглянули Фанни и Кенни, сияющие и довольные.

— Мы укололись, — сообщили они восторженно и кинули на стол «Расследования Нью-Ньюлина».

«Новая опасность: на кладбище выросло дерево любви. Уже есть первая жертва», — было написано крупными буквами. Камила всегда тяготела к длинным заголовкам.

— Что значит — укололись? — нахмурилась Тэсса.

— Ну, иголками с этого дерева, — пояснила Фанни. — Это так здорово! Бабочки в животе, эндорфины и все такое! Божечки, как приятно быть пылко влюбленным.

— Да, — вяло согласился Эллиот. — Но чтобы в Тэссу? Вчерашний день перевернул мою жизнь. Неужели мой кинк — это сильные женщины?

— А что вы будете делать, — спросил Холли, поднимая голову от рисунка, — если завтра поймете, что ненастоящая любовь приятнее настоящей?

— А? — ошеломленно переспросила Фанни.

— Ну вы вроде как и без всякого дерева любите друг друга. Где же тогда ваши бабочки и эндорфины?

Фанни и Кенни встревоженно переглянулись, а Холли, явно довольный собой, вернулся к рисунку.

— Неважно, — решительно отмахнулась Фанни, — я принесла вам новость. По дороге мы встретили Мэри Лу, знаете, что она нам рассказала? Вчера вечером это семейство — ну, тетя с близняшками, — решили занять лачугу старика Сэма. Так вот: это больше никакая не лачуга!

— Что ты имеешь в виду? — уточнила Тэсса.

— Кто-то сделал там ремонт, теперь там новая мебель и новые обои… Мэри Лу просто в шоке! Она-то к хижине деда даже не приближалась все это время.

— Кому пришло такое в голову? И зачем? А главное — как можно было провернуть такое незаметно? У нас тут всё на виду, — изумленно проговорила Тэсса.

— Вот то-то и оно, — закивала Фанни, сияя, — удивительно загадочное происшествие. Ну, мы побежали дальше. У нас так много планов на этот день… совершенно неприличных, если вы понимаете.

— Магазинчик будет закрыт до завтра, — предупредил их Кенни и последовал за ней.

Холли проводил их задумчивым взглядом.

— Глупцы, — изрек он. — Почему люди так любят фальшивки, а не подлинники?

— Почему люди прилипают к чужим отношениям, а не строят собственные? — откликнулся Фрэнк.

— Как вы думаете, Камила меня приревновала вчера? — спросил Эллиот, читая газету. — Хотя бы немножко?

— Чем занимаются люди, если не выпивают с утра? — задалась вопросом Вероника.

— Мне надо посмотреть на эту лачугу, — решила Тэсса и торопливо допила кофе. — Фальшивки доступнее подлинников. Чужие отношения не могут разбить тебе сердце. Нет, Камила не способна на ревность — уж очень она любит саму себя. Вероника, просто садись за новый роман!

Выполним таким образом свои обязанности мэра, она вышла на улицу.

Стало ощутимо теплее, как будто от моря повеяло нежным бризом.

В пропитанном солью воздухе появилось нечто новое.

Как будто существо, защищавшее Нью-Ньюлин, древний разум, скрывавшийся глубоко под водой, было очень-очень довольно.

По какой-то причине Моргавр торжествовал.

Глава 11

«Привет, Джеймс», — написала Одри и уставилась в окно. Сегодня небо немного прояснилось, но все равно до безоблачного ему было еще далеко.

Одри все время чувствовала свою вину за плохую погоду в Нью-Ньюлине. Если бы она была такой же жизнерадостной, как Фанни, или хладнокровной, как Тэсса, или добродушной, как Мэри Лу, то жители деревни не страдали бы из-за отсутствия солнца.

Ну что ей стоило улыбаться почаще и просто перестать быть такой несчастной? Возможно, Одри родилась плаксой, или ей не хватало каких-то витаминов в организме, или она слишком сильно переживала из-за ссоры с Джеймсом.

Вот бы стать другим человеком!

Ужасно стыдно, когда всем вокруг стоит лишь задрать голову кверху, чтобы понять, в каком ты настроении.

Тяжело вздохнув, Одри снова взялась за письмо:

«Привет, Джеймс. Слышал про нашу новинку? На кладбище выросло дерево любви. Я видела Фанни и Кенни, они уже испытали его на себе. Выглядят довольными. Как ты думаешь, может, нам тоже попробовать? Ну, ради хорошей погоды, не подумай ничего такого. Принесем себя в жертву во имя соседей».

Не давая себе времени опомниться, она быстро сложила лист бумаги и выбежала из дома. Петляя по садовым дорожкам и ловко огибая грядки, Одри добралась до забора, смежного с домом сварливого Джона Хиченса. К чуть покосившимся прутьям была привязана деревянная коробка, служившая им с Джеймсом почтовым ящиком. Опустив туда письмо, Одри с силой дернула за довольно крупный колокольчик. Гулкий звон прогудел с важностью пароходного гудка, и пришлось поспешно отступать в кусты смородины, чтобы не столкнуться лицом к лицу с Джеймсом. Ведь они запретили друг другу любое личное общение не просто так, а для того, чтобы снова не начать ссориться.

Джеймс с Артуром на плечах появился спустя несколько минут. Достал послание, быстро пробежал его глазами, нахмурился, извлек из кармана огрызок карандаша, написал решительный и явно короткий ответ, после чего, подпрыгивая лошадкой, ускакал восвояси под бодрое «эге-гей» Артура.

Выждав недолгое время, Одри вылезла из своего укрытия и бросилась к коробке.

«Пожалуй, нет», — лаконично написал Джеймс.

От обиды у Одри запрыгали губы, а мир как будто покачнулся.

Смяв письмо, она зажмурилась изо всех сил и велела себе не плакать.

Ни за что не будет.

Хватит с них всех дождей.

Одри сделает все, чтобы вернуть людям солнце.

Под меланхолично накрапывающий мелкий дождик Тэсса добралась до лачуги старика Сэма на берегу моря. Снаружи все казалось прежним: навес, под которым ветер трепал рыболовные сетки, несколько лодок, привязанных к небольшому причалу. Казалось, вот-вот молчаливый и замкнутый основатель Нью-Ньюлина выйдет из-за угла дома и от его скупой улыбки сразу станет спокойнее.

Старик Сэм был позвоночником Нью-Ньюлина, его осью, его скелетом. Теперь, когда старость победила этого упрямого древнего рыбака, Тэссе то и дело хотелось оглянуться назад, чтобы понять: кто же теперь прикрывает ей спину?

Но она знала, что увидит позади лишь пустоту.

По берегу моря бесцельно бродила рыжая близняшка, не та, которая добрая, а та, которая Мэлоди.

— Привет, — сказала ей Тэсса, — почему ты одна?

Девчонка дернула плечом — снова сердитая, снова воюющая.

— Просто так, — ответила она неохотно. — Лагуна убежала к своему питомцу-воздушному-шарику. Для чего она вообще общается с здешними людьми, если скоро нам придется забыть про них и начать все сначала?

— Потому что жизнь внезапна, несправедлива и полна страданий, — пояснила Тэсса без всякого выражения. — Почему бы тебе тоже не прогуляться по округе?

— Фе, о чем мне разговаривать с этими деревенщинами?

— А для чего тебе таращиться на море? Это всего лишь огромная лужа.

— Так странно, — неуверенно произнесла Мэлоди, словно опасаясь насмешки, — оно как будто живое. Ну, типа радуется мне. Я спятила?

— Может, и спятила. А может, и нет. Здешнее море способно на многое.

— Да ну? — пробормотала Мэлоди и отступила на шаг назад. Однако ее взгляд неотступно следовал за робкими серебряными проблесками на водной глади, будто они манили ее, как болотные огоньки.