А я тебя да (СИ) - Резник Юлия - Страница 27

— Серьезно? И ты только сейчас мне об этом говоришь?!

— Ну, раньше ты как-то не интересовалась моими делами. А теперь говорю, ага.

Так за разговором мы вышли из дома и нырнули в машину — Шведов собирался пить, неудивительно, что мы опять ехали с водителем.

— А на пенсию когда? Лет через двадцать? — с грустью усмехнулась я. — Не поторопился ли ты со стройкой?

— Вер, я знаю, что ты ненавидишь мою работу. Но из системы не так просто вылезти. Ты же знаешь.

— Да. Знаю…

— Но это не означает, что я не пытаюсь, — ошарашил меня муж. В этот момент наша машина тронулась. Я удивленно моргнула и повернула к Семену голову — уж не послышалось ли мне? Шведов сидел с каменным лицом, пряча взгляд под стеклами модных авиаторов.

— Кто бы мне лет в восемнадцать сказал, что я буду угорать по пенсионерам, — усмехнулась я.

— Эй! Попрошу.

— Ну, ладно. По одному конкретному пенсионеру.

Тонкие губы Семена растянулись в скупой улыбке. Сначала один уголок его губ пополз вверх, следом и другой подтянулся, а потом он и вовсе оскалился, демонстрируя крепкие белые зубы.

— Ничего я так сохранился, да?

— Ага. Отпад полный.

Шведов ухмыльнулся, закинул руку мне на плечо, притянул к себе, а сам с мальчишеской беззаботностью откинул голову на спинку. Машина мчала вперед. Мы молчали и улыбались каким-то своим мыслям. И лишь время от времени подхихикивали, встречаясь взглядами, как вырвавшиеся на свободу подростки.

Как Шведов и говорил, на базу мы приехали одними из последних. Обмывать погоны в неформальной обстановке были приглашены лишь самые-самые… Для друзей Семен планировал выставляться отдельно. Однако, несмотря на то, что я не знала и половины тех людей, мне было хорошо. Октябрь баловал замечательной погодой. Ресторан — вкуснейшей домашней кухней, а муж — вниманием.

Мне еще никогда так отчаянно не хотелось жить… Только бы болезнь не вернулась! Со всем другим, оказывается, мы могли справиться.

Семен

— Хорошо тут у вас. Спокойно.

Я зыркнул на пригнавшее из столицы начальство и снова уставился вдаль, где в серебряной водной глади барахтался поплавок, так и не поняв до конца — шутит он или нет. Какое там, нахрен, спокойствие в приграничном регионе? Хотя в столице они вообще, поди, как на вулкане жили. Конкуренция там всегда была дикой — а ну если подсидят? В этом смысле то, что мы находились настолько далеко, было благом. Мало кто вообще имел представление о том, что тут происходит. Считай — отдельное царство. Но иногда и нас, конечно, трясли…

— Места живописные, — продолжал распинаться Баженов. — Рыбалка опять же. Ух ты, как ухватила! Смотри, тащит! — как ребенок обрадовался поклевке. Мы рыбачили в речушке, которая чуть дальше впадала в залив. Я специально выбрал такое расположение для базы. Показалось очень удачным. И для рыбаков, опять же, и для обычных отдыхающих, которым ничего кроме моря и лежака под жопой не надо. Природа вокруг — закачаешься, а по правый берег лес, хочешь — просто ходи, дыши свежим воздухом, хочешь — снаряжай охоту. В будущем я планировал организовать здесь такую возможность. Местные, конечно, в проводнике не нуждались, а вот понаехавшим соваться в чащу наобум было чревато.

— Кету, похоже, тащишь, Сергей Николаич.

— Ах, красавица! — восторгался тот. — Гляди! Ух, как гнет!

Столько в его голосе задора было, что на нас стали с улыбками оглядываться другие мужики. Кто подбадривая, кто — давая советы. Борьба была красивой, но короткой.

— Ну, че? Пожалуй, сегодня рекорд! — радовался Николаич, ревниво поглядывая на мой улов. Ох уж это извечное мужское соперничество. Можно быть сколь угодно крутым, но если вдруг подворачивался случай померяться с кем-то письками, так хрен ведь кто упускал такую возможность.

— Ага. Кила три, — усмехнулся я. — Будете фотографироваться?

— А давай! Покажу нашим мужикам. Или боишься, что к тебе потом вся контора нагрянет? — хитро уставился на меня из-под козырька дедовского кепарика.

— Мне бояться нечего, — пожал я плечами в ответ.

— И то так, порядок у тебя, Швед, образцовый. Всем тебя ставлю в пример.

Оставив рыбу трепыхаться в траве, Баженов похлопал по карманам, достал телефон и сунул мне в руки. Дождавшись, когда начальство примет выигрышную позу, я сделал несколько снимков.

— Улет!

Баженов вновь опустил рыбину, кряхтя, склонился над ней, попытался вытащить крючок, но тот как-то неудачно сел, что пришлось помогать ему плоскогубцами. Освободив бедолагу, выбросил рыбину в реку.

— Эй! — возмутилось начальство. — Ты че творишь, ирод?

— Так не положено ведь, Сергей Николаич. Кета законом охраняется. Штраф десять тысяч за килограмм, если найдут, у нас тут все строго.

Возразить на это Баженову было нечего, хотя, конечно, я понимал — такому как этот законы не писаны. Впрочем, как и мне, и всем здесь присутствующим, кроме, разве что, Веры. Кстати, давно я ее что-то не видел…

— Ну, ведь без ножа режешь!

— Еще закинем? Или вернемся к столу?

— Перекурим и пойдем. Ты мне вот что скажи, Семен Валерьич, до меня дошел слух, что твой зам уж больно активничает.

— Ну а почему нет? Готовлю потихоньку молодые кадры. Надо же, чтобы кто-то толковый пришел на смену.

— А ты никак на пенсию собираешься? — загоготал Баженов. Конечно, ему было смешно. Он просто не мог понять, что кто-то может добровольно отказаться от данной ему власти. Акулы вроде него цеплялись за нее до последнего. Именно эти стареющие, впавшие в маразм деды у власти и не давали стране развиваться. Нет, в каком-то смысле я их даже понимал, власть — страшная штука, я сам на ней сижу как на игле… И даже сейчас, когда уже вроде бы принял решение слиться, бывало, просыпался в холодном поту, а в мозгу билось — я вне системы и ни на что не могу повлиять. Не знаю, с чем можно было сравнить уход из конторы… Одна мысль об этом заставляла чувствовать себя голым и беззащитным, словно слепой котенок. Я вновь и вновь задавался вопросом, хочу ли я этого? Нет. Могу ли я иначе? Да, конечно. Меня же никто не гонит. Но каждый раз, когда у нас с женой заходил разговор о том, какой она видит нашу идеальную жизнь, Вера повторяла, что счастливой ее сделает мое увольнение. И я хотел бы сказать, что не знаю, почему она вбила себе в голову этот бред, но это было бы ложью. А правда заключалась в том, что долгое время наш брак держался исключительно на тех возможностях, что предоставляла мне должность. И Вера, кстати, пусть того и не понимая, держалась тоже… Все же в какой-то момент моя девочка сломалась, и далеко не факт, что она бы выгребла без меня, как бы не рвалась от обиды прочь из моих рук.

— Собираюсь, Сергей Николаич. У меня жена молодая. Хочется, знаете ли, насладиться спокойной жизнью.

Баженов хмыкнул, будто я сказал что-то смешное. Ткнул пальцем куда-то мне за спину:

— Понимаю. За молодыми глаз да глаз нужен. А то уведут.

Я проследил за его жестом и весь подобрался, заставляя себя успокоиться. Вера стояла в окружении трех парней, в одном из которых я узнал Никиту. Твою мать. Какого черта этот сопляк здесь забыл? Идиотская ситуация. Пойду ее отбивать — выставлю себя на посмешище перед Баженовым. Да и вообще сам себя уважать перестану.

— А я, Сергей Николаич, знаете как считаю? Если мужик боится, что его женщину уведут, то с ним рядом не та женщина, так что…

— Красиво сказал! За это давай и выпьем…

— За что?

— За верность. И женщин, которые нам верны.

Вслед за нами как по команде к столу подтянулись и остальные. Сегодня почему-то мужики ударили по коньячку. А бутылки вискаря и хорошая водка остались невостребованными. Наливал Мишка Жуков — один из мелких начальничков у меня в конторе.

— Вер Ивановна, вам что?

— А у меня есть.

— Вер Ивановна сегодня по компоту, — подметил, оскалившись, кто-то сбоку. — Может, вас, Семен Валерьич, не только с генеральскими погонами поздравлять надо?