А я тебя да (СИ) - Резник Юлия - Страница 22

Она стояла у прилегающего к заправке магазина немного замученная, но счастливая. Пила наверняка дерьмовый кофе из картонного стаканчика и жмурилась на солнышке — здесь, вдали от дома, было гораздо теплей. А потом Вера увидела меня, и куда только ее радость делась. Она дернулась, изменившись в лице. Оглянулась на магазин, куда отлучилась согласившаяся ее подкинуть пара. Но, видно, что-то для себя решив, так и не двинулась с места.

— Доброе утро, — поздоровался я, скользя по ее лицу жадным взглядом.

— Доброе? Ну, это как посмотреть.

— Где твои вещи, Вера?

— Тебе какая разница? — храбрилась она, — Я не собираюсь…

— Правда, хочешь, чтобы мы их поискали? Смотри… А то мало ли, что найдется у этих чудесных людей в машине, — я кивнул на магазин и снова уставился на жену. Я к тому моменту так заебался, что о последствиях собственных слов не задумывался. Просто хотел все поскорее закончить и действовал так, как привык — максимально жестко. — Вдруг они под видом заправских туристов кокаин возят, а?

— Ты не сделаешь этого, — прошелестела Вера, глядя на меня с неприкрытым ужасом.

— Взрослые сразу отправятся под арест. Ну а их очаровательные детишки, очевидно, в детдом. До выяснения, — продолжил гнуть свою линию я. — Так мы едем?

— Что это тебе даст? Ну что? Разбитую чашку не склеить, как ты не понимаешь?

— Мы попытаемся. Даю тебе две минуты. Вон тот черный внедорожник — мой. Кажется, ты налегке уезжала, и не нуждаешься в помощи с багажом, — усмехнулся я, а у самого в груди клокотало. Так хотелось ее встряхнуть, чтобы мозги встали на место. Сдерживаясь из последних сил, вернулся за руль. Открыл окна, потому что щеки горели просто невыносимо… А от облегчения подкашивались коленки. Наверное, я тогда только осознал, как люблю эту девочку. До этого все мысли вокруг ее поисков крутились, а тут… Вот же. В руках. Пусть даже их пока приходится с силой сжимать, чтобы не убежала — похер. Молодая она. Резкая. Категоричная. Рубит с плеча и не задумывается, кому от этого будет лучше.

Дверь открылась. Вера юркнула на сиденье.

— Это все бессмысленно. Я тебя никогда не прощу, — повторила она, пялясь перед собой пустым взглядом незрячего человека.

Я не знал, что на такое можно ответить. Поэтому просто завел мотор и поехал к первой же гостинице, которую обнаружил на гугл мэпс. К удивлению, с виду та оказалась вполне приличной. Номер, правда, выходил окнами на дорогу, но я к тому моменту уже неделю толком не спал, поэтому вряд ли это могло стать проблемой.

— В постели, надо полагать, ты будешь меня насиловать?

Я застыл как истукан после этих слов. Умела она приложить так, что каждый нерв в теле натягивался.

— В постели я буду спать, Вер. Потому как глаз не сомкнул с тех пор, как решил, что тебя похитили. Ты тоже, наверное, отдохни. Дорога домой будет утомительной.

В глазах Веры мелькнуло смятение. Мне даже показалось в тот момент, что у меня получилось до нее достучаться, но… нет. Это было бы слишком просто. Забегая вперед, скажу, что никто, конечно же, мою жену не насиловал. Право быть с ней я продавил спустя какое-то время после нашего возвращения домой. Она меня морозила, я терпел. А потом все же решил прояснить ситуацию.

— Вера, я обещал, что буду тебе верным. Но я не монах. Дай знать, если ты и дальше собираешься избегать близости, и я найду женщину для секса. Без обид.

Вера тогда сжала кулаки и, задрав нос, ответила мне очередной порцией молчания. Но когда я вернулся ближе к ночи домой с работы, в постели она была голой. И, кажется, я даже рассмотрел жгучую ревность на дне ее глаз. Может, потому и не побрезговал подачкой. Хотя именно как подачка это и выглядело. Лег сверху между ее бедер, опустил руку к бугорку клитора… И играл им, пока она не задышала чаще. Вера могла ненавидеть меня сколько угодно, но тело предавало ее.

А утром, оценив шаг жены навстречу, я сказал, гремя чашками:

— Ты хотела в экспедицию…

— И что?

— Я нашел спонсоров, чтобы там все по-человечески организовали… Яхту нормальную, то-сё… В общем, езжай.

— Ты серьезно? — хлопнула глазами Вера. — Вот так запросто? Езжай?

— Ну, ты же об этом мечтала, — пожал я плечами, подставляя чашку под рожок кофемашины.

— Аха. А ты всегда был против.

— Я… наверное, перегибал.

Она тогда глазами недоверчиво хлопнула и впервые за много-много дней улыбнулась, на секунду становясь вновь похожей на себя прежнюю.

— Ну и куда ты собиралась переезжать? Ты ж без океана не можешь, — проворчал я, а у самого все внутри сжалось. Стоило представить, что я остался один… Здесь. И за грудиной начинало ныть.

Вера грустно усмехнулась.

— Это, конечно, глупо — благодарить за то, что ты не мешаешь мне проживать свою жизнь, но зная, чего тебе это стоит — спасибо.

С тех пор так мы и проживали… жизнь. Постепенно все как-то наладилось. Ну, как наладилось? Стало сносным. И уже, наверное, привычным. А тут оказалось, что еще не все потеряно… И это застало меня врасплох. Меня… Того, кто был готов к чему угодно.

— Семен, что ты застыл? — одёрнул меня Верин голос. Я встрепенулся, качнул головой, возвращаясь в реальность, и сделал шаг в свою новую жизнь.

Вера

На самом деле я не очень верила в то, что можно вот так просто взять и начать заново. Забыв прошлое, отпустив обиды, игнорируя страх снова обжечься. Но в то же время у меня просто не было других вариантов. Жить, как раньше, я действительно не могла. Все сломать и уйти я не могла тоже — Шведов бы не отпустил. Поэтому мне ничего другого не осталось, кроме как дать нам еще один шанс. И каково же было мое удивление, когда я увидела искреннее желание все изменить и от Шведова? Это меня до глубины души потрясло. Нет, не отбелило всех его поступков, не стерло мне память, но удивило и в моменте заставило проникнуться уважением к этому мужчине. Про которого я многое поняла. Но который во многом так и остался для меня загадкой.

Ох, сколько я литературы прочитала на тему абьюзивных и созависимых отношений, сколько часов провела, анализируя нашу жизнь, сколько прошла консультаций… Но даже после этого не могла сказать с точностью — да, я живу с абьюзером. Конечно, у Шведова были проблемы. Например, для него не существовало моих личных границ. Но он никогда не был со мной намеренно жесток, хотя, опять же, то, что он не дал мне развода, было стопроцентным эмоциональным насилием. Впрочем, я совершенно не уверена, что действительно хотела уйти. Скорее это был жест отчаяния. И попытка обратить внимание мужа на то, какую боль он мне причинил. Но если бы дело дошло до сути — разве я бы ушла? В самом деле, ушла бы? Не знаю. Потому что любила. Боже, как я его любила…

И в наказание за то, что он все чуть не разрушил, я едва не разрушила все сама. О, да. Я ведь тоже далеко не подарок. Иной раз такое говорила, делала… Помните Никиту, да? А Шведов… Он просто стойко все это терпел и ни разу за все время ни в чем меня не обвинил. В то время как классический абьюзер первым делом попытался бы навязать жертве чувство вины.

В вопросе созависимости тоже многое не сходилось. Мы оба чувствовали себя вполне нормально, находясь порознь. Подумав, я пришла к выводу, что даже в том, что в какой-то момент у меня не стало друзей, была только моя вина. Шведов не запрещал мне встреч с подругами. Я сама, нырнув с головой в наши отношения, от них отказалась. Это уж потом в моем мозгу все трансформировалось. Человеческая психика так устроена — нам сложно признать собственные ошибки. Созависимость же предполагает жалость вместо любви, желание спасать и переделывать… А этого не было ни с одной, ни с другой стороны. Шведов не унижал меня, не критиковал, не пытался помешать мне состояться в карьере (если не принимать во внимание запрет на участие в той давней экспедиции, который он наложил в целях безопасности). Да все, что я могла ему предъявить, в эту самую безопасность проклятую упиралось. Но стоило признать, что человек его положения не мог иначе. Ах, да… Чертова следилка на телефоне… Это был явный перебор, да. Хотя бы личную переписку он мог не читать? Ведь мог же?!