Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие (СИ) - Булаев Вадим - Страница 36

— Так-то оно так... Но мне хотелось бы избавить подозреваемых от процедур. Они, видите ли, не ведали, что творили.

Усталая, отеческая улыбка генерала словно окатила Антона ушатом ледяной воды. Смыла налёт уверенности, сорвала броню решительности, собранную с таким трудом… Заставила усомниться в собственной адекватности.

Все ухищрения, рассчитанные на то, чтобы ошарашить, выбить оппонента из равновесия, давая такое нужное превосходство — шли прахом. Это Швец осознал как-то мгновенно, бесповоротно, словно прозрел после затяжной слепоты.

Потому что высокий чин не воспринимал его всерьёз.

— Не ведали? — переспросил сидящий. — Назначат психиатрическую экспертизу, — и перешёл в наступление. — Вы, молодой человек, ко мне пришли по собственной инициативе или представляете некую организацию?

— Представляю, — натужно прогоняя нарастающий моральный дискомфорт, по-деловому согласился призрак. — Институт, близкий к центру эпидемиологии имени Гамалеи. Тому, где разрабатывают вакцину от общеизвестного вируса. И как раз из-за вакцины я у вас.

От удивления лицо генерала вытянулось до такой степени, что разгладились возрастные морщины.

— Что-что?!

— Институт, — терпеливо повторил Швец, мысленно крестясь, будто перед прыжком в прорубь при −50 по Цельсию. — Секретный. Отвечаем за экспериментальные образцы и их тестирование в рамках программы Министерства Обороны, — новая попытка ошеломить собеседника вновь не вызвала нужной реакции, вводя сотрудника Департамента в плохо контролируемую панику. — Вы, наверное, прослушали моё вступление. Ничего, вернёмся к началу. Я — призрак. И работаю как раз по направлению... Простите, не могу разглашать. Но дело не в этом. Случилась накладка. Экспериментальная, можно сказать, партия случайно попала в городские поликлиники, где её благополучно вкололи ничего не подозревающим гражданам. Побочный эффект — агрессивность, провалы в памяти. Потому психиатры вряд ли что-то выявят. Однако люди в недоразумении не виноваты. Произошла досадная случайность.

«Какая ахинея!» — у Антона от стыда пылали щёки, но останавливаться было поздно…

Первоначальный замысел, предложенный напарником, выглядел просто и понятно.

Следовало проникнуть в генеральский кабинет. Изучить явные привычки и повадки владельца, по возможности скопировать манеру речи и в домашних условиях потренироваться сымитировать голос. После — используя его обличие, приехать в районное ОВД, под благовидным предлогом затребовать уголовное дело.

Далее устно, но жёстко распорядиться о приостановлении.

Успокоить родителей спортсменов предполагалось видеопризнаниями о нападении на старика. Рассказать, показать, надавить на подпорченную административными статьями биографию деточек, предложить сделку, в которой всех участников настигает избирательная амнезия.

Никуда бы не делись. Нападение на пенсионера в составе группы — веский довод.

Тем же самым, превращательным методом, планировалось получить согласие прокурорского надзора «не замечать» все эти маленькие махинации. Для того, после визита к генералу, намечался аналогичный поход к прокурору области.

Длинно, нервно, зато, при грамотном подходе, практически беспроигрышно.

Отдельно Серёга упирал на то, что каждой районной шишке необходимо строго-настрого приказать забыть о высокой просьбе. Сделать — и забыть. Будто ничего и не было. Чтобы они потом не рвались доложить об исполнении, вызывая недоумение в верхах.

Но весь этот план, толком и не приступив к исполнению, Швец провалил со знаком качества.

В генеральском кабинете Антона вдруг обуяла сомнительная гордыня, заговорили недавние обиды. Ему до судорог захотелось утереть нос Фролу Карповичу, показать, что он и без бранных пинков на что-то способен.

Ткнуть, прищучить, взять верх над вечными упрёками в несамостоятельности, доказать...

Только мало ли чего хотелось.

Полицейский не верил ни единому слову. Это читалось в умных, видавших всякое глазах, в поведении, в каждой полосочке пиджака и линии галстука. Его не испугали хождения сквозь стол. Опыт, помноженный на профессиональное умение ничему долго не удивляться, брали своё, сталкивая прохиндеистого Антона с намеченной линии поведения и заставляя того молоть неконтролируемую, сущую чепуху.

А в инспекторской голове, выпав из ниоткуда, нудной грампластинкой зациклилось докторское «Не навреди» и, почему-то, оно казалось запоздалым, проигранным.

— Вирус, говорите? — скептически прозвучало из-за стола. — Ошиблись уколами? Надо же!.. Поэтому вы толкаете меня на должностное преступление?

— Ну, бизнесом вам тоже вроде бы нельзя заниматься — и ничего, совмещаете как-то, — отчаявшись, в сердцах бросил Швец последний аргумент перед откровенным шантажом.

— Да, — сухо, отрывисто согласился генерал. — Это не секрет в определённых кругах. Дальше?

Разыгрываемая партия окончательно превратились в полнейший разгром, козыри стали дешевле мусора. Этот человек насмехался над Антоном, как шулер над ощипанным до трусов лохом, и они оба это понимали.

Изначальная настырная, подогревающая рассудок самоуверенность выходила даже не боком, а раком. Содрогалась в конвульсиях; издевательски повизгивала, напоминая, что ещё не полный конец.

О чём говорить дальше — призрачный инспектор не представлял, ужасаясь грядущим последствиям. Листок с данными потерпевших и подозреваемых давно и незаметно исчез в недрах рабочего стола, предоставляя чиновнику в погонах широчайшее поле для мести или вдумчивого разбирательства.

Швецу же любое развитие ситуации грозило одним, но страшным, втаптывающим самолюбие в грязь: придётся идти к шефу, вымаливая помощь. Тот, конечно, придёт на выручку, но последствия... всю печень выклюет, урча от удовольствия.

«А… Шут с ним, с Карповичем. Лишь бы люди, за которых так бездарно ходатайствовать припёрся, не пострадали».

И ещё подумалось: «Серёга обязательно с утешениями полезет, демонстративно не вспоминая, кто всю кашу заварил. Эх, лучше бы по морде врезал».

Особенно горько это выглядело на фоне его, Антона, умствований о том, что к генералам по уровню ходят... Ну и прочих рассусоливаниях на данную тему.

Сам наплёл, сам нарушил, сам облажался.

Полный провал.

Высокий чин с интересом следил за посмурневшей физиономией гостя.

— Молодой человек, — тело в кресле приняло расслабленную позу. — У меня много работы. Поэтому ускорим наше общение. Про вирус мне понравилось, позабавили. Всё ждал, когда до поголовного чипирования и вышек 5G договоритесь... Удержались, похвально. Про коррупционную составляющую я услышал. Жидковато для меня. Не пробрало, — призраку словно раскалённый металл за шиворот налили, безошибочно указав на слабость аргументации. — Передайте Фролу Карповичу, я окажу содействие в поднятом вами вопросе.

Услышав про шефа, Швец не поверил своим ушам. Прокрутил только что сказанное, осознал, что ничего не перепутал. Прозвучало именно «Фрол Карпович».

С досады закусил губу. До боли.

— И примите совет, — посчитав отдых законченным, сидящий за столом высокий чин придвинул к себе отложенные бумаги, с неудовольствием посмотрел на смартфон. — Всегда берите генералов за горло. Жёстко, уверенно, обоснованно. Чтобы они вам верили «от» и «до». Только так, и никак иначе. По-другому мы не понимаем. До свидания.

Исчезал Антон, сгорая от позора.

Глава 11 Лирическая история

История с мстительными вещами наделала в Департаменте много шума. Фрол Карпович, подключив своего приятеля Александроса и прочих сотрудников Спецотдела, посетил квартиру артефактора.

Каждый предмет, наделённый Силой, подвергся всестороннему изучению, провели несколько срочных экспериментов. Первоначальные выводы инспекторов, в общей суматохе отодвинутых на задний план, подтвердились полностью: чёрным колдовством владелец жилплощади не увлекался.