Проклятый наследник 2 (СИ) - Афинский Владислав - Страница 10

Я рефлекторно схватился за горло, попытался вдохнуть. Диафрагма судорожно сокращалась, однако даже самые отчаянные усилия позволяли вдохнуть лишь чуть-чуть. Благо хоть Хемон не был достаточно силён, чтобы лишить меня возможность дышать полностью или чтобы создать вакуумный взрыв.

Решение нужно было принимать быстро, что я и сделал. В такой ситуации обычно смертные делятся на три типа: на тех кто бежит, на тех кого парализует и на тех, кто нападает. Я относился к третьем типу, поэтому как только страх смерти взял надо мной вверх, то тело всё сделало само.

Вокруг протеза было создано пламя, которое с первым же шагом помчалось вперёд волной, правой же я выхватил рапиру и метнул её в Хемона. Дистанция стремительно сократилась, а когда брошенное оружие было отбито, то в моей руке уже находился кинжал из лунного металла, который позволял нанести смертельные ранения даже магу.

Думал ли я о последствиях убийства аристократа? Понимал ли то, что Хемон меня бы не убил? Нет и ещё раз нет. Я не думал и ничего не понимал, ведь страх смерти был как настоящий и в нём утонул голос разума. Для меня этот конфликт превратился в вопрос выживания.

Хотя ранить Хемона мне всё же не удалось, ведь он легко ушёл в сторону и даже оружия не выхватил. Лишь продемонстрировал мастерский лоукик, от которого я в миг упал на холодную гранитную плитку. Затем сразу же мне прилетел удар ноги в лицо. Жалобно хрустнул нос, кровь мгновенно залила лицо, а затем я ещё и затылком о всю ту же плитку ударился. И вроде бы удары такие простые, но с учётом их силы этого вполне хватило, чтобы лишить меня боеспособности.

— Или даже убить… — вдруг произнёс я вслух, открывая глаза.

Я лежал на знакомом пепелище, которое уже успело немного зарасти из-за чего руины не казались такими же жуткими. Однако в любом случае сам факт нахождения здесь говорил о том, что я потерял сознание или даже оказался на грани смерти. В других случаях подобные случайные погружения внутрь души вроде как невозможны. Или возможны. Я не знал, я же только первокурсник.

В любом случае убедившись что ментальных повреждений у меня не было, а физические раны вроде как успешно исцеляются и без моего чёткого контроля, я решил прогуляться по знакомым местам. Время здесь текло иначе, о чём мне было известно ещё по урокам с Алексиаром. Однако разница не была колоссальной. Да и вопрос тут скорее восприятия. Ну, знаете, как со сном. Бывает моргнёшь, а уже час прошёл или наоборот.

Плюс само место как бы необычное, оно не подчинялось законам физики и имело в своей основе магическую природу. При чём ту магию, которая как и душа не поддаётся научному изучению ни учёных из моего мира, ни учёных из этого.

— О, а пепла становится меньше. Вот кажется лесок… это же ещё границы моей души? Не хотелось бы мне в мир духов выпасть… — задумался я, но всё же пошёл дальше вперёд.

Про мир духов мне уже рассказывал и Алексиар, и другие ученики. Этому нас ещё будут учить и без сопровождения опытного наставника в такие дебри лучше не лезть. Опасно. Но вроде как я находился в границах своего небольшого островка в мироздании.

Инструменты и гвозди появлялись с первой мыслью о них, понемногу, потихоньку, я построил себе небольшой шалаш прямо рядом с руинами особняка. Зачем? Да просто чтобы было. Заняться всё равно нечем, а так глядишь когда-нибудь создам себе райский уголок и буду тут отдыхать вовремя сна или медитаций. Почему бы и нет? Идея как по мне гениальная, жаль только… одиноко тут. Как-то даже слишком одиноко.

Раньше здесь можно было встретить Алексиара, а теперь остался я один одинёшенек. С другой стороны одиночество тоже бывает полезным, особенно когда его выбирают не из принуждения, а из желания. Так что буду смотреть на это с позитивной точки зрения, с той что я всегда смогу отдохнуть тут ещё и от людей. Вернее не только от людей, а от смертных в целом. Слово «люди» в этом мире редко употребляли, ведь оно покрывало лишь… людей.

Затем я решил убраться в руинах, возможно частично их восстановить. Получалось слабо, ведь почти ничего не уцелело. Однако спустя некоторое время блужданий мне удалось случайно наткнуться на один из портретов. Я едва не раздавил его, ведь пепла в некоторых местах было выше щиколотки.

— Ого, да это не потрет, это целая картина… — пробурчал я, расчищая холст, который магическим образом не сгорел и даже толком не испачкался.

То что изначально было принято за портрет быстро превратилось в эпическую иллюстрацию какого-то несомненно важного момента жизни Алексиара. В центре внимания находился не он, а какой-то рыцарь верхом на лошади. Забрало было поднято и можно было рассмотреть довольно красивое и в то же время суровое лицо. Сама картина была размером два на четыре метра, поэтому рыцаря можно было рассмотреть в деталях.

Рыцарь находился во главе кавалерийского клина, рядом с ним находились другие благородные воины, конные сержанты и оруженосцы, среди которых я вдруг увидел и самого Алексиара.

— Должно быть это его брат… не то двоюродный, не то троюродный, не то просто названый… да и Алексиар здесь молодой совсем, можно сказать ребёнок ещё. Картина же посвящена какой-то битве. Да уж, вспоминаю себя в таком возрасте… бр-р-р, нельзя детям войну видеть. Хотя может поэтому Алексиар был таким сильным, ведь что как не трудности закаляют нас. Или ломают.

Да, ломают гораздо чаще, как и приводят к трагичным концам. Алексиар сам стал тому подтверждением. Снизу картины я увидел подпись. Честь, доблесть, благородство. Да, пожалуй именно эти слова и приходили первыми на ум, когда смотришь на этих рыцарей. А ещё от книги как-то странно фонило энергией, разумеется магической.

Я нахмурился и поднял картину, после чего понёс её к обугленной стене. Быстро был сооружен навес, а то вдруг тут дождь пойдёт? Картину повесить не удалось из-за её габаритов, но теперь она хотя бы не валялась в грязи. Я же продолжал изучать её и думать.

Помнится, Алексиар создавал какие-то ментальные якоря. Самый последний, вроде бы шестой, он создать не успел и разрушил его. А что стало с остальными? Я что-то не помнил, чтобы они взорвались. Хотя в то время мне было совершенно не до этого. Мог ли я как-то воскресить его из остатков воспоминаний? Нет, вряд ли, иначе бы он об этом мне сказал куда раньше. Так что не стоит плодить глупые надежды, ведь потом будет лишь больше боли, когда они разобьются тысячами осколков.

Да и не заслужил Алексиар такой участи, чтобы воскрешать его. Пусть покоится и не терзается всеми этими мирскими проблемами. Он заслужил покой.

— ХЕМОН, ОСТАНОВИСЬ, ПОКА НЕПОЗДНО!!! — вдруг подобно грохоту сотен пушков прогремел знакомый голос.

— О, это кажется Харольд. Не фига себе у него голос мощный, даже тут его слышно, — удивился я, а затем стряхнул с рамки последний пепел.

Эпическая картина продолжала излучать очень странный и пока что непонятный мне магический фон, однако он подождёт. Кажется пора возвращаться в сознание, хотя бы для того, чтобы посмотреть на происходящее. Харольд то всех уделал на отборочных, может он хоть усмирит Хемона? Или наоборот даст виток новой межклассовой борьбы? Хотя я всё же продолжал верить что-то вот-вот появятся учителя и растащат дерущихся учеников.

Правда если так подумать… а кто по статусу выше, вот этот вот пятый сыночек графа или учитель первых курсов? Так-то преподавательских состав очень сильно рознился как по статусу, так и по уровню силы, возрасту. Может учителя боятся лезть в подобные разборки? А то под горячую руку попадёшь и всё, конец карьеры и может быть жизни.

В любом случае, чтобы это узнать нужно возвращаться.

— Опомнись, Хемон! Ты переходишь все границы разумного! — снова повторил Харольд, но пока не пустил в ход свою магию.

На плаще Харольда красовалась жёлтая мантикора, что многое о нём говорило. Ведь все остальные ученики его группы являлись благородными, хоть и не имели известных каждому фамилий. И всё же остальные учащиеся жёлтой мантикоры с недовольством наблюдали за происходящим. С них тоже часто спрашивали, ведь они являлись худшими из лучших. Со смердами всё было понятно, от них никто не ожидал, а жёлтая мантикора постоянно разочаровывала, как и все другие группы этой категории.