Полозов. Мертвый сезон. Том 2 (СИ) - Викторов Виктор - Страница 19

После этого пути назад не было. Уже после третьего поручения, Клык с ужасом узнал, что его благодетель не кто иной, как князь Долгорукий, который, вместо того, чтобы отдавать поручения доверенным людям, сам заявился к Клыку в один из вечеров.

Причин подобной нелогичности Клык не знал. Да и не хотел знать, понимая, что пока он не задаёт вопросов и верен своему нанимателю — он остаётся жив. Не больше ни меньше.

Когда счёт жертв перевалил за второй десяток, Сазонов смирился со своей ролью. У него появились деньги, некоторые знакомства, он мог позволить себе всё то, чего никогда бы не позволил за скромное жалование тылового офицера.

И только один вопрос постоянно мучал Сазонова: когда в нём отпадёт надобность?

Полученные от безвольной марионетки сведения нельзя было оставлять у себя, поскольку Пётр не смог бы этим правильно распорядиться, он это прекрасно понимал. Это нужно было донести до Полозова-старшего. Обязательно.

То, что сотворила Алиса с сознанием Сазонова было чудовищно. Оставив ему возможность говорить, она напрочь сломала его сознание, превратив в овощ. Причём сделала это без малейших колебаний. Злости для этого копить не нужно было. Ей достаточно было вспомнить, как руки этой мрази касались её тела.

Изначально Петя собирался просто допросить Клыка, а потом обставить всё так, чтобы сымитировать попытку похищения и его самообороны, выставив себя жертвой. И уже, списав всё на излишнюю разговорчивость жертвы, выдать отцу всю информацию по этому странному покушению.

Но получилось намного лучше, чем Петя ожидал, что дало им возможность вообще не светиться перед князем.

— Меня беспокоит только один вопрос, — произнёс Полозов, нарушив молчание. — Хозяйка, у которой ты снимала квартиру. Что делать с ней?

— Об этом можешь не беспокоиться, — отмерла Алиса. — Я не снимала это жильё. Просто в какой-то момент старушка вспомнила, что у неё есть внучка и разрешила ей пожить у себя.

— А сама старушка?

— Жива, — внезапно огрызнулась Алиса. — Я же не ты, чтобы без зазрения совести оставлять после себя только трупы. — Жива она, но её допрос ничего не даст. Она меня даже не вспомнит.

— Вот и хорошо, — с облегчением вздохнул Полозов. — Ну, а теперь рассказывай.

— Что тебе рассказывать? — возмутилась девушка. — Я вообще-то не обязана тебе ничего рассказывать.

— Серьёзно? — усмехнулся парень. — А по-моему, после всего того, что между нами было, я просто обязан всё знать.

— После чего того? — насторожилась Алиса. — Ты о чём?

— После того, как ты попыталась применить свой дар на мне, когда мы были у тебя в доме, — широко улыбнулся Полозов. — Будешь отрицать попытку соблазнения?

— Ты смотри какой догадливый, — пробурчала Алиса, сложив руки на груди. — Не жмут мозги в голове?

Последняя фраза вызвала ещё одну снисходительную улыбку парня, после чего девушка, поколебавшись, всё же начала рассказывать.

Надёжно сокрытый отводом, Пётр сидел на диванчике, положив ногу на ногу, и наблюдал за разворачивающимися событиями в кабинете Афанасия.

Энергии для поддержания этого колдовского умения требовалось совсем немного, так что, при условии постоянной концентрации, Полозов мог вот так сидеть бесконечно долго.

Правда нужно было стараться не совершать резких движений, вызывающих в окружающем пространстве лёгкую рябь, которую мог заметить чей-то слишком внимательный глаз.

Афанасий держался хорошо. Возможно виной тому было знание, что он находится в кабинете не один, и, в случае чего, ему придут на помощь, а возможно, что наброшенная маска холодной отстранённости и чопорности была вовсе не маской, а его манерой ведения подобных переговоров.

Визитёров было двое.

Оба в дорогих костюмах, которые можно надеть, как на какое-либо торжественное мероприятие, так и просто прогуляться по городу. Слушая их разговор, Петя никак не мог определить, к какой прослойке общества они относятся.

Странные ребята.

Не похоже, что они были аристократами, поскольку столь терпеливо не будет разговаривать ни один из них. Они бы возмутились таким пренебрежительным отношением нового владельца «Орхидеи» уже бы во второй визит, когда узнали, что тот слишком занят, чтобы выделить время на встречу с ними.

Непохожи они были и на криминал: речь слишком правильная. Было видно, что данный стиль общения был для них близок, в то время, как от переизбытка эмоций какие-либо «блатные» уже бы сорвались на привычный для них говор.

Больше всего они походили на тех, кто приходит неожиданно, говорит веско, а просит так, что никак нельзя отказать.

Они весьма походили на коллег его отца. Тех, для кого словосочетание Тайный приказ — это место работы, а не угроза.

— Афанасий, — мягко пожурил его тот, который сидел на стуле ближе всего к Полозову. Прямая спина, холодный взгляд, лёгкий нажим в голосе, будто он не пытается убедить собеседника, а командует. — Вы то же самое говорили мне и в прошлый раз, когда назначали эту встречу.

— Прошу прощения, но я её никак не мог назначить. Как я уже вам сказал раньше, господа, я совершенно не понимаю, что вам нужно отвечать. Да и нет у меня таких полномочий, что-то решать на подобном уровне. Такие вопросы нужно адресовать только владельцу.

— Вам и не нужно ничего решать, — процедил второй. — От вас требовалось лишь передать своему хозяину, что мы придём решить вопрос с этим заведением.

— Будьте уверены, я это сделал, — развёл руками Афанасий.

Визитёры только синхронно поморщились, переглянувшись.

— Думаю, нужно заканчивать это фарс, — неожиданно жёстко произнёс первый, поднимаясь. — Правила игры меняются, Афанасий. Так что, не обижайтесь. Мы сделали всё, что смогли, увы, а посему…

Размазавшись в воздухе, этот тип оказался возле Афанасия.

От потока воздуха стул, на котором сидел первый, опрокинулся, немного проехав в сторону двери. Второй тип, откинувшись на стуле, даже не пошевелился, только криво усмехнувшись.

Поднявшись со своего стула, он подошёл к двери и закрыл её изнутри.

Рука первого схватила Афанасия за горло, вздёрнула вверх, будто мешок, набитый сеном, а потом припечатала его лицо к столешнице.

Полозов увидел, как Колотов только беспомощно взглянул в его сторону, а в глазах мужчины мелькнул испуг. Разумеется, Афанасий не мог видеть Петра, который сейчас осторожно поднимался с дивана, готовый действовать незамедлительно. Вот только ничего критичного, по мнению Полозова, ещё пока не произошло.

— Знаете, Афанасий, что мне больше всего не нравится в людях? — процедил первый гость. — То, что они считают себя умнее других, понимаете? Постепенно теряя осторожность, эти люди всегда забредают в незнакомый лес, где продолжают себя вести так же, как на своей родной лужайке! — его рука сжалась на шее Колотова, после чего голова Афанасия резко рванулась вверх, чтобы снова с глухим стуком удариться о столешницу. — Не позднее, чем несколько часов назад, мы с моим приятелем совершенно случайно узнали, что, оказывается, со вчерашнего дня владельцем интересующего нас заведения является некий, — голова управляющего ещё раз ударилась о столешницу, — господин, — ещё удар, после которого из разбитого носа Афанасия на бумаги хлынула кровь, — Колотов.

Последний удар вышел особенно сильным и вызвал вскрик управляющего. Без видимых усилий, этот тип брезгливо отшвырнул Афанасия в сторону, где снеся небольшую полку с книгами, тело работника «Орхидеи» ударилось о стену.

— Видите, как иногда вредно и очень опасно бродить по чужому лесу, господин Колотов? — присел возле него первый, брезгливо глядя, как Афанасий, приняв сидячее положение, механически пытается вытереть хлещущую из его носа кровь, не понимая, что еще больше пачкает рукав своего пиджака. — А всё потому, что вам, и подобным вам, нужно просто оставаться на своей поляне, а не водить своим рылом над тем куском пирога, которым вы подавитесь! Понимаете меня?