В банде только девушки - Михалева Анна Валентиновна - Страница 2

Сестры между собой неплохо ладили, иногда, правда, ссорились. Периодичность ссор зависела от многих параметров (вплоть до вспышек на солнце) и в среднем равнялась 15 минутам. А в общем, они мирно сосуществовали, лишь изводили друг друга помаленьку. Но без своего прочного, хоть и взаимоязвительного тандема жизни ни одна, ни другая себе не представляла — как-то привыкли, что с детства были лучшими подружками. Лине полгода назад исполнилось 20. Она была высокая, стройная, пожалуй, излишне стройная, скорее даже несколько плосковатая, в общем, обладала вполне современной фигурой. Чтобы еще больше подчеркнуть свою современность, Лина коротко стригла свои темные волосы, почти не красилась и в основном одевалась в черное. Она терпеть не могла золото и благородному желтому металлу предпочитала богемное серебро да толстые браслеты из редких пород африканских деревьев. Алиса являлась полной противоположностью своей сестры — она была светленькой и невысокой. Особенной своей гордостью она считала длинные льняные локоны, синие большие глаза с длинными ресницами и пышную для столь юного возраста грудь. Ей было всего 19. Она обожала золото и прочие дорогие украшения (приманка для ворон, как любила выражаться Лина). Полной Алису никто никогда не считал, потому что она таковой и не являлась, однако рядом с сестрой, которая на голову была выше ее ростом, она и худой не казалась. Но подчеркнуть свою худобу черным цветом одежды, как это делала Лина, Алиса считала ниже своего достоинства, а потому нарочито наряжалась во все броское и яркое. Разногласия между сестрами могли возникнуть из-за чего угодно, но всегда приводили к одному: Лина, как правило, пеняла Алисе на ее ярко выраженные женские формы, а та, в свою очередь, любила интересоваться размером небольшого бюста своей сестры. После разбора столь интимных подробностей обе решали, что нет злее врага на земле, чем собственная кузина. Однако по прошествии пятнадцати минут разговор продолжался так, словно ссоры и не было вовсе. Ну, до следующей ссоры, разумеется.

Проблема, которую девушки с упоением обсуждали в ЧАТе три часа краду, касалась вынужденной поездки к приболевшей бабушке в Тулу. Лине родители весьма кстати подарили на день рождения превосходный отечественный автомобиль — новенькую темно-зеленую девяносто девятую модель «Жигулей». И ей-то уж точно отпираться было бесполезно. Отец (сын бабушки) так ей и сказал: мол, зачем я тогда тебе машину купил, раз ты на ней ездить не хочешь. Кричать о том, что путь далек, что автомобиль и в Москве девушке очень даже нужен, толку не было. Отец сделал заявление сродни ультиматуму, то есть не поедешь — потеряешь. Лине в Тулу ехать не хотелось: три часа за рулем, двое суток в глуши, где не только друзей нет, а вообще такая отмороженная среднерусская молодежь, что и поговорить-то не с кем. Словом, перспектива выходила не слишком блистательная. И это взамен намеченной у Алисы субботней вечеринки. Алисе же ехать в Тулу еще больше не хотелось, но родственный долг есть родственный долг. Что бы девчонки друг другу ни говорили, в душе бабушку они любили. Ну, может быть, любовь эта у молодых спрятана слишком глубоко в душе, а потому нужно время, чтобы она всплыла на поверхность. Но как бы там ни было, выехать было решено в пятницу днем, и общество неизвестного весельчака по имени Бычок в этом случае не могло не радовать. По крайней мере, решили обе сестры, отпала перспектива тоскливого выбора между чаепитием с бабушкой и компанией дворовых отморозков, которые почему-то так не походят на московских парней и девчонок.

В тот вечер обе сестры решили, что Бычок скрасит их нудную поездку. А может быть, и превратит ее в романтическое путешествие. И еще неизвестно, чем оно кончится… Потому что каждая из сестер тут же дала себе обет побороться за первенство в конкурсе красоты и общительности!

Обе они оказались правы в одном — путешествие можно было назвать каким угодно, только не нудным. И, как точно обе подметили, кончилось оно Совсем не так, как ожидалось.

Но об этом потом, а в тот вечер Лина еще успела дописать реферат по истории средневекового права (хотя какое там право, когда кругом инквизиция?). А Алиса не стала утруждать себя науками. Сразу же после того, как она выключила компьютер, ей позвонил приятель по кличке Кузя и пригласил на вечеринку «Суперпепси» в соседний клуб «Де Жа Вю». Алиса тут же решила, что танцевать не в пример веселее, чем спать, и приняла приглашение. И вспомнила о намеченной поездке к бабушке только между лекциями в институте, когда ее все тот же Кузя растолкал, чтобы пойти перекусить в буфет.

Принц (которого в детстве звали Коля, но теперь он об этом забыл) в данный момент опять раздумывал над тем, что ему уже давно не давало покоя, а именно: каким образом он, столь умный, достойный, наделенный многими талантами человек, мог собрать вокруг себя такое количество придурков. Куда ни плюнь — одни идиоты. Как ему это удалось? Столь прискорбное обстоятельство его весьма раздражало, но он ничего не мог с этим поделать. Ему просто не приходилось встречать умных людей последние лет десять как минимум. Если бы он встретил хотя бы одного умника, уж он-то приложил бы все старания, чтобы оставить его подле себя, пусть даже и насильно. Но умники, по всей видимости, перевелись. Иначе такое количество придурков на земле в целом и в Москве в частности Принц никак не мог объяснить.

— Так, смотри и запоминай. — Он вскинул большой пистолет и направил его дулом на стоящего слева от входной двери лысого Сему, которого из вредности звал Кудрявый.

Тот даже присел от неожиданности.

— Если ты чуешь неладное, пусть это даже не явное чувство, а хрупкое, едва уловимое предчувствие, тем лучше, значит, ты уже профи, ты… в общем, если ты что-то чувствуешь, направь на него пистолет. Верное дело! Понял?

Его пространная речь была обращена к Беке. Такое странное прозвище досталось парню непосредственно по происхождению. Бека был узбеком, потому вполне логично, что его Узбеком поначалу и называли. Но потом Узбек сократилось до лаконичного Бек, а какой-то весельчак (тоже порядочный идиот, как и все остальные) взял да переименовал его в Беку. Кличка прижилась и стала его вторым именем, вернее, первым, так как настоящее имя он утерял где-то по пути из Узбекистана в Москву. Бека был широкоплечим, имел сильные руки и толстую шею. Голову свою он тщательно брил, а в солнечную погоду носил темные очки с квадратными стеклами. В общем, Бека имел все основания считать себя достаточно крутым, если бы не одно «но»: его мозги не слишком хорошо работали. Среди знакомых он считался просто тупым. Но это его не особенно огорчало. Зачем деловому человеку мозги, решил он и больше не думал на эту тему. Тем более, мозги Беке действительно пока еще ни разу не пригодились. Думал за него Принц. Принцу приходилось думать и за него, и за Кудрявого, и за себя.

Сейчас Бека послушно кивнул, хотя лицо его выражало полное непонимание происходящего. Это выражение было у него единственным и не менялось ни при каких обстоятельствах.

Кудрявый тоже кивнул и нервно сглотнул вдобавок.

— Правило номер два, — изрек Принц. — Если противник начинает нервничать и потеть, стреляй ему в колено — это уравновесит ситуацию… Эй, ты вспотел?

— Нет! — сорвавшись на фальцет, ответил Кудрявый. Он тут же порывисто вытянулся в струну, а дрожащей ладонью быстро вытер лоб.

— Держу пари, он вспотел! — Принц широко улыбнулся.

Бека же загоготал, глядя на своего учителя. Тот расслабленно согнул сжимающую пистолет руку в локте, а потом, резко направив дуло снова на Кудрявого, сурово приказал ученику:

— Соберись. Вытащи свою штуковину… быстро…

Бека закопошился за спиной, потом извлек из-за пояса такой же здоровый пистолет и уставился на него в своем неизменном тупом непонимании. Но что-то в его мозгу вдруг переключилось, и он тоже резко направил пистолет дулом на Кудрявого. Причем пистолет при этом чуть не выскочил из его подрагивающих пальцев.