Новое оружие (СИ) - Криптонов Василий - Страница 16

— А тебя, дорогая, я пока даже актрисой не нанял, — продолжил Вова. — Так что пока, значится, этим самым пренёром буду я. А там посмотрим.

— Но ведь… Но… — залепетала Надя.

— Правильно, — от души поддержал я. — Вова дела вести умеет, даже не сомневаюсь. А ты — играй себе Корделию с Офелией и не забивай голову всякой ерундой. Например, тем, где взять деньги на зарплаты актёрам и рабочим, на оплату электричества, — я со значением посмотрел на люстру, которая, вероятно, за час сжирала столько же, сколько какой-нибудь поденщик из Чёрного города тратил за месяц, — воды, прочистку канализации и замену утерянных номерков.

— Канализации?.. — помрачнела Надя.

— А ты думала! — воскликнул Вова. — Я ж тебе о чём уже неделю талдычу? Это — не кукольный домик! Здесь, чтобы всё организовать, столько работы нужно, что голова кругом… — он махнул рукой. — А из дворца, между прочим, уже письмо прислали — когда, мол, первое представление. Очень бы хотелось посмотреть.

— Купила баба порося, — пробормотал я.

Допил чай и встал.

— Ладно, спасибо вашему дому. Однако мы с Джонатаном тут проездом, заскочили с внезапным визитом. Нас ждут великие дела в другом месте. Если что — обращайтесь, может, чем и помогу. Хотя и не представляю, чем тут можно помочь… — Я окинул взглядом огромный зал буфета.

Попрощавшись с Надей и Вовой, я поехал дальше, на этот раз — в Чёрный город. Но стоило мне свернуть на нужную улицу, как Джонатан Ливингстон начал исполнять нечто несусветное. Он метался перед лобовым стеклом, издавая истошные вопли, несколько раз даже задел стекло крылом.

Я, ругаясь, давил на тормоз. Сзади неистово сигналили. Однако чайка не унималась.

Наконец, увидев заправку, которая выглядела так, словно вместо бензина там заливали в баки мочу, я включил поворотник и съехал с дороги. Остановившись сбоку, заглушил движок и выбрался из машины. Джонатан тут же спланировал мне на плечо.

— Так! — рявкнул я. — Это что за выкрутасы, а?

Джонатан в ответ издал протяжный чаячий вопль, от которого у меня заложило левое ухо. Вообще, ругаться на чайку, которая сидит у тебя на плече, это как-то нелепо.

— Давай-ка договоримся с тобой раз и навсегда: ты не лезешь ко мне, когда я веду машину! Иначе я могу просто разбиться насмерть, понял? Ты же вроде умная птица, всё понимаешь.

— Государю императору — ура! — подтвердил Джонатан.

— Ну вот. Давай придерживаться этой продуктивной линии, договорились?

Джонатан нагло, как кот, ткнулся лбом мне в щёку и потёрся.

— Ну вот и что с тобой делать, а?.. — вздохнул я. — Птица-дегенерат — горе в семье… Ладно, поехали. Полезай в салон, может?

Джонатан не стал возражать. Как только я открыл дверь, он ловко порхнул на пассажирское сиденье и замер там, как изваяние. Загляни кто — подумает, что я везу игрушку в подарок ребёнку.

— Взялся же ты на мою голову, — ворчал я, выруливая обратно на дорогу. — Фамильяр… Можно подумать, я просил себе фамильяра! Я б, знаешь, если уж заводить зверюгу — так собаку бы завёл. От той хоть польза есть. Охрана, там. Защи…

Тут дорога сделала поворот, и я обалдело замолчал.

Остановил машину, вышел. Джонатан выбрался вслед за мной.

Мы подошли к груде дымящегося металла, перегородившего путь. Я узнал пару автомобилей, которые ехали вслед за мной, и которые я пропустил вперёд, свернув на заправку. Кроме них здесь был ещё небольшой грузовичок, который, видимо, и послужил причиной аварии. Грузовичок лежал на боку, мешки с цементом или ещё каким дерьмом рассыпались вокруг.

Внутри одной из машин послышался стон.

— Ч-чёрт, — прошипел я и кинулся гнуть и ломать металл.

Бабка Мурашиха — прорицательница, ради которой, я, в общем-то, и оказался сегодня в Чёрном городе, была на боевом посту. Это я понял сразу, как только открыл дверь в её хижину. В тот же миг понял и то, что заявился не вовремя — бабка была не одна. Напротив неё, спиной ко входу, сидела девушка. Она была так увлечена происходящим, что даже не услышала негромкого скрипа двери.

— Так каким же, каким он будет? — допытывалась девушка до Мурашихи.

— Бандюком, — низким хрипловатым голосом ответила прорицательница, внимательно вглядываясь в какие-то предметы, рассыпанные по столу.

— Ка-а-ак? — разочарованно протянула девушка.

— А вот так: за бандюка ты замуж выйдешь. Он грабить и убивать будет, в карты играть, вино пить. А ты — слёзы лить. Ну да недолго промучаешься — посодют в острог твоего благоверного. Там и сгинет. А сама с дитём останешься.

Мы с Джонатаном переглянулись. Чайка стояла на полу и, словно понимая деликатность ситуации, помалкивала.

— Но… бабка Мурашиха, не хочу я так!

— Не хотела бы — не сделала.

— Но бабка Мурашиха, да неужели ж изменить ничего нельзя?

— Судьбу не изменишь, дурында ты этакая! Её лишь выбрать можно, одну, аль другую.

— А если я другую хочу?

— Дак, если бы и правда хотела — давно бы выбрала! Вот, вижу, ходит за тобой паренёк. С ним и счастье, и любовь тебе. Жизнь, долгая и счастливая. Домик вижу хороший… Да только ты ж не глядишь на того паренька.

— Гришка, что ли? — Девушка едва ли не фыркнула. — Этот, из реального училища?..

— А тебе кого надо, дурында? Прынца из дворца⁈ — внезапно взъярилась Мурашиха и вдруг увидела меня. — Ох, ваше сиятельство, явились не запылились! Невеста, часом, не требуется?

Девушка, перепуганная криком, вскочила, повернулась ко мне лицом — грубоватым и веснушчатым. Увидела меня, узнала, побледнела и ахнула от изумления.

— Государю императору — ура! — благовоспитанно поздоровался Джонатан Ливингстон.

— Я, может, потом зайду? — предложил я.

— Да зашёл уже, иди сюда, — замахала рукой Мурашиха. — Дурында эта уходит… Ступай-ступай, королевишна! Жди своего суженого-ряженого, каторжника недоделанного. А про Гришку потом будешь вспоминать, да слёзы лить. Ну, а он-то парень дельный, другую найдёт — поумнее тебя и покрасивше.

Всхлипнув, девушка опрометью выскочила из хижины, я едва успел посторониться. Дверь захлопнулась.

— Заходи, княже, чаю выпьем, — устало произнесла Мурашиха и, переваливаясь, проковыляла к плите. — Не просто так, поди, явилси? По делу какому?

— По делу, — сказал я, подойдя к столу.

— Деловые все какие, ишь!

Я присел на табурет и с любопытством рассмотрел предметы на столе. Это оказались косточки. Мелкие — мышиные, наверное.

— Это ты с их помощью линии вероятности разглядываешь? — спросил я.

— Да куды там, какие линии! — замахала руками Мурашиха. — Было б ради чего их тревожить — ради дуры этакой! Гришка из реального — племяш мой двоюродный. Хороший парень, дельный, да вот сошёлся ему свет клином на этой курице. Ни кожи, ни рожи, ни ума, ни сердца… Тьфу! Ну да пущай потешится, может, душа требует.

Я усмехнулся и покачал головой:

— Ну, Мурашиха… Мошенничество же!

— Ты меня постыди ещё, постыди! — фыркнула Мурашиха. Грохнула на стол две кружки, взяла полотняный мешочек и одним движением широкой ладони смела в него косточки. — В Чёрном городе жить — уже, почитай, мошенничать. А вы-то сами, господа хорошие, можно подумать, чистенькие такие! А ну как один князь из Ближнего круга себе тайников наделал, с деньгами да драгоценностями, а? Да ещё фальшивые документы на всякий случай для всей семьи держит? Это как, по-твоему?

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — объявил я, демонстративно глядя в сторону.

— То-то же. С чем пожаловал, княже?

Пока бабка Мурашиха наливала чай, я вкратце передал ей историю Джонатана Ливингстона.

— И вот, сегодня, — закончил я. — Вот, только что! Метался у меня перед лобовухой, на дорогу смотреть не давал. Заставил остановиться. А если б я не остановился — попал бы в аварию. Две машины, что за мной ехали — всмятку. Одного я в больницу отвёз — может, выкарабкается, если Клавдию Тимофеевну повезёт застать. Остальные… — Я махнул рукой. — Со мной, конечно, скорее всего, ничего бы не случилось. Всё-таки не вчера за руль сел. Да к тому же — я маг, закрылся бы Щитом, успел среагировать. Но птица-то! Как будто он откуда-то знал про аварию.