Змея за терновым троном (СИ) - "marykonva" - Страница 32

Самый безопасный путь до пещер с земель фэйри — через Тропы, соединяющие Распутье и Дворы. В безопасной с виду чаще скрываются хищники, готовые с радостью полакомится мясом волшебного существа.

У местных жителей, чьи деревни разбросаны в округе, есть традиция, которой я посвятила курсовую. Когда юные фэйри готовятся стать мужчинами, они должны доказать свою силу и отвагу, отправившись с такими же смельчаками на противоположенную сторону, на территорию чужого Двора. Им предстоит пройти больше двух недель в пути и обогнуть гору, полагаясь только на самих себя. Когда они, наконец, достигают цели, то по древнему обычаю лидер местной деревни вручает им чёрную или золотую ленту с зачарованными бусинами, в зависимости от того, кому принадлежит поселение — Светлому или Тёмному Двору. Это символ взросления и готовности создать семью.

Увы, испытание удаётся пройти не всем.

Когда я писала об этой особенности здешних поселений, то настолько прониклась их культурой, что по завершении получила благодарственное письмо из академии от профессора истории волшебного народа.

Если вначале затея с рискованным испытанием казалась мне настоящей дикостью, то после послания я поняла, насколько значимы традиции для каждого народа. Поэтому Распутье вызывает у меня особенный трепет. Возможно, в эту самую минуту юноши обходят гору, чтобы вступить в новый этап жизни, а мы с принцем находимся в эпицентре событий.

— У вас есть традиции, похожие на испытание Кресцит? — Кайден сдвигает брови и сцепляет руки за спиной. — Я писала об этом в своём проекте в качестве итоговой работы по курсу истории.

— Ты учишься в академии?

— Не совсем. Он-лайн. Полукровкам запрещено посещать её лично.

— Да, точно. Очень… жаль.

Принц смущается, будто ему и правда не нравится это ограничение.

— Мне хватает взглядов свысока и в моём мире. Не хватало ещё быть запертой сутками напролёт в учебном заведении, переполненным чистокровными. — Я не хочу, чтобы он заметил обиду в голосе, поэтому повторяю старый вопрос: — Значит, у вас нет таких испытаний?

— Нет. Чем дальше поселение расположено от столицы, тем выше шанс, что её жители чтят обычаи. При Дворе, особенно Тёмном, вся жизнь — сплошное испытание. С той лишь разницей, что хищники скрываются за масками лиц. — Фэйри кивает наверх. — Смотри.

Я задираю голову, и меня приковывают десятки пар глаз. Вырезанные фигуры почивших королей и королев величественно украшают стены. Некогда здесь был заключён мир между Дворами. С тех пор Распутье душ является перевалочным пунктом. Каждая клеточка моего тела чувствует, что касается вековой истории. Осознание будоражит. Одно дело — читать про это место, совсем иное — ступать по нему.

В былые времена существовало лишь два двора: Летний, или Благой, и Зимний, или Неблагой. В результате кровопролития, интриг, огромных потерь и последующего перемирия они распались и постепенно перемешались. Ещё задолго до Моря слёз. Сейчас же вместе с Царствами их ровно пять, не считая одиночек или странствующих караванов, которые не причисляют себя ни к одной стороне. Самые крупных из них: Двор Теней, который обосновался на месте Неблагого, Двор Света — на месте Благого, Царство Ветра, Царство воды и Царство Земли. Двор Теней и Света названы в дань уважения прошлому, а не из-за деления на плохих и хороших. Что касается Царств, то это скорее формальность. Они располагаются на огромных территориях без границ и не имеют единых правителей.

Взять, к примеру, Царство воды. К нему причисляют всех водных фэйри, связанных так или иначе с водной стихией и живущих в диких землях: келпи, мерроу, никс и других созданий. Царства — опасный и непредсказуемый мир, куда рискнёт отправиться в одиночку разве что безумец.

Именно для сохранения равновесия фэйри обосновали Распутье душ. Требовались контроль перемещений и нейтральная территория.

— Иди за мной.

Кайден уверенно шагает к одному из туннелей, а я встревоженно оглядываюсь. Над проходом висит табличка: «Чикаго». Выглядит так… по-человечески. Надпись зачарована, и неважно на каком языке думать, ведь магия переведёт её на любой. Заблудиться в Распутье невозможно, несмотря на то, что оно представляет собой целую венозную и артериальную систему сосудов. Где-то поблизости может находиться Разлом в Париж, а где-то в Берлин или Санкт-Петербург.

Свечи из центрального зала сменяются потолочными лампами. Внешняя проводка тянется на протяжении всего туннеля и уходит вглубь. Распутье — последний оплот цивилизации. Здесь используют электрические генераторы, которых вы не встретите больше нигде на волшебной земле.

Эхо наших шагов начинает тяготить. Я нагоняю принца и любопытствую:

— Почему за пределами этого места у вас нет электричества, интернета и прочих благ современности?

— Мыслишь, как человек.

Я делаю насмешливый реверанс.

— Простите, Ваше Высочество, что родилась в каменных джунглях, а не в замке с пони и единорогами.

— У нас нет пони и единорогов.

— Не может быть! Тогда что я тут делаю?

Принц одаривает меня одним из тех странных взглядов, когда кто-то не понимает вашей шутки, но не хочет подавать виду.

— Мыслить, как человек, вовсе не оскорбление. Разве это плохо? Всего лишь иначе. Мы пользуемся изобретениями людей в случае крайней необходимости. — Кайден машет рукой: — Как здесь. Очень сложно структурировать и держать под контролем перемещения. В этом помогают компьютеры. Вечногорящие свечи под чарами, увы, не способны создать подходящее освещение для работы во тьме и сырости, поэтому в ход идут лампы. Если задуматься, то иногда и мне хочется нажать на рычаг, чтобы вода полилась из крана вместо ожидания, пока ванную наполнят слуги. Особенно сильно это желание, когда привыкаешь к ритму людских городов.

Я провожу пальцами по рельефу каменной стены. Холодная.

— Думаю, ответ кроется в продолжительности жизни фэйри. Нам не нужно торопиться. Мы умеем ждать. Проще неделями плыть на корабле в другую часть света, чем взлететь на железной птице и добраться до нужной точки за часы. Будь в наших руках ваши технологии, жизнь бы ускорилась настолько, что вскоре навеяла скуку. Пришлось бы гадать, чем заполнить и без того длинный век. Люди же создают умные вещи для экономии драгоценных минут. Ценят время. Мы ценим его течение.

— Я часто бываю в открытых торговых кварталах. Когда вижу фэйри в строгих костюмах и с чемоданчиками в руках, это вызывает странное чувство: безумное смешение двух субстанций, которые никак не могут стать одним целым. Наши миры такие разные, несовместимые. Как вода, которая обходит камень в реке. Она никогда не станет камнем, а камень рекой. Понимаешь?

На какое-то мгновение я чувствую толику грусти, щемящую в груди.

— Не забывай, что и вода точит камень, а камень может изменить русло реки. Так и наши народы неизбежно влияют друг на друга.

Я активно киваю. Приятно, когда кто-то разделяет твою любовь к метафорам. Обычно Келли закатывает глаза, стоит произнести что-то эдакое: «Хватит говорить на эльфийском!» Понятия не имею, откуда такая тяга к дурацким сравнениям.

— По-твоему, почему нелегалы не хотят возвращаться в волшебный мир? Война ведь давно закончилась.

Мне всегда нравится слушать разные мнения и делать собственные выводы.

— Каждый Двор жаждал одержать победу. Закончилось всё поражением обоих. Время шло, боль от вида разрушений и потерь не оставляла. Многие ушли на поиски новой жизни. И я не могу их в этом винить. Увы, подавляющая часть моего народа, пройдя через Разломы, так и не смогла стать полноценной частью мира людей. И каков исход? Очередная бойня за территорию, в которую вовлёкся другой род. Как следствие пережитых страданий, некоторые запечатали себя в закрытых кварталах и с тех пор не желают покидать их по сей день.

Если раньше у волшебных земель было величие, то сегодня оно утонуло в вине. Не всем из нас хочется смотреть на руины, поэтому переселенцы вцепились в островок нового мира с тенью старого. Как видишь, каждый справляется по-своему: кто-то топит печаль в выпивке, а кто-то прячется среди людей. Только фэйри, что долго прожил на той стороне, никогда не сможет вернуться и стать своим при Дворе. Так уж повелось, что на определённом отрезке времени наш род поделился на несколько ветвей. Все мы одной крови, но не сути. Полноценно жить на два мира — редкий дар.