Рысюхин, надо выпить! (СИ) - "Котус" - Страница 25

«Вводишь запрос — получаешь связанный с ним ответ. Считай, справочник по высшей математике в постоянном доступе. Супершпаргалка, не находимая и не отбираемая!»

«А это не мухлёж разве?»

«Тут три четверти — это то, что вы ещё не проходили или вообще проходить не будете. Я сам ошалел, когда понял, сколько всего забытого при помощи нового механизма памяти вспомнить могу».

На экзамене пришлось воспользоваться этим справочником, поскольку один из вопросов по моим представлениям вообще никак не соотносился с изученным в семестре. Или я полностью пропустил тему, или профессор обиделся на мой отказ от «автомата» и подкинул вопрос с подковыркой. Почитал дедовы справочники и нашёл красивое решение, буквально три преобразования, раскрыть, свернуть, сократить — и вот оно решение, красивое и правдоподобное. Пол странички всего-то и понадобилось!

Профессор, мельком просмотрев ответы на первые три вопроса вцепился в четвёртый:

— А вот это вот преобразование вы откуда взяли?

— Ну как же! — и осёкся. Чуть не ляпнул название из дедова мира, с фамилией тамошнего математика в заголовке! — это же довольно очевидно. Вот, смотрите…

Я взял лист бумаги и быстренько переписал туда доказательство соответствующей теоремы из того же источника.

— Вот, этот элемент представляем в виде переменной, для простоты записи, получаем… Далее преобразуем… И в конце очевидное преобразование, которое приводит к получению стандартной формулы… Сворачиваем многочлен, подставляем вместо переменной исходное выражение, раскрываем скобки и получаем результат. Если опустить стандартные и очевидные преобразования, то остаются вот этот, этот и этот переходы.

— Да уж. Если для вас это действительно очевидно, то остаётся только порадоваться и, возможно, позавидовать. Явных ошибок я не вижу. С вашего позволения, я возьму эти вычисления с собой для более тщательного изучения. Вызывает некоторые сомнения строгость доказательства. Если преобразование верно в общем виде — это одно дело, если же тут частный случай — другое, и совсем третье — если имеет место случайное совпадение. Зачётную книжку я тоже пока возьму с собой, но не волнуйтесь — верну не позже следующей вашей консультации.

«Деда, что делать⁈»

«А ничего. Это преобразование у нас ещё с середины девятнадцатого века известно, не думаю, что тут намного позже появилось. А вот к уровню компетенции профессора у меня возникли некоторые вопросы, да».

У Маши сессия была смещена относительно моей, за один из экзаменов им вообще засчитали новогодний концерт. Следующий она будет сдавать завтра, сегодня — консультация. Так что выйдя с изнанки чтобы ехать в лабораторию я тут же позвонил ей, рассказать о результатах. Вроде собирался только сказать свой первый экзамен и пожелать ей удачи, а в итоге не заметил, как проговорил целый час. Могли бы и дольше, но к Мурке зашла мама, узнать, как она готовится к экзамену, так что пришлось разговор экстренно прекращать.

В лаборатории меня ждала накопившаяся несмотря на праздники работа, а также приехавший на адрес учреждения, но на моё имя ящичек от Пробелякова. Знал бы об особом режиме, что установлен для меня в академии и что мой баул внесёт внутрь тот самый охранник, который должен был проверять его на недопустимые вложения — не стал бы усложнять, а уложил «боезапас» в баул между одеждой. Но что сделано, то сделано. Сегодня заберу с собой одну «Бруснику» и одну «Клюкву», а к концу сессии перевезу всё полученное.

С работой всё получилось как обычно — час на собственно экспертизу и запись результатов, час на обед с коллегами и пять часов на оформление отчётов. Поздравил Мефодьевну с наступившим Новым годом, вспомнив опять дедову идею о выпуске настоек в маленьких плоских бутылочках по двести — двести пятьдесят миллилитров. Пришлось одариваться историей про Сару и полярников[1]. Реакция была неожиданной. Светлана задумчиво пробормотала:

— Если это та Сара, про которую я думаю, то там и восемь поместится…

И ушла к себе в комнату с задумчивым видом. Вот это она всерьёз или надо мной издевается, а⁈

Разумеется, закончить с оформлением всех бумаг до конца рабочего дня не успели, а за сверхурочные никто никому платить не собирался, в том числе и Мефодьевне. Так что придётся ещё и завтра сюда ехать, проверять и подписывать чистовики. А проверять надо обязательно — в химии порой разные классы химических веществ либо родственные соли отличаются одной буквой в названии. И люди, которые не в теме, иногда воспринимают это различие как грамматическую ошибку и норовят «исправить» при переписывании. Уже трижды ловил на этом, причём если в двух случаях это было в пояснительной части и просто путало читателя, сбивая с толку, то ещё в одном — произошло искажение смысла заключения. Но нет худа без добра — пока буду возиться в лаборатории, Маша сдаст свой экзамен и можно будет сходить погулять вдвоём. Может, даже в театр сходим.

Вечером в своей комнате, убирая бутылки в оружейный шкаф — там и места свободного много, и запираю я его вполне официально, подумал: а ведь хорошо, что у меня не оставалось ничего запрещённого! Ведь во время замены мебели все мои вещи перекладывались с места на место под бдительным взглядом Надежды Петровны! Надеюсь, на каникулах никто по моим вещам ни с какой благой целью лазить не будет. Конечно, часть будет выпита при праздновании сессии, но ведь только часть. Надеюсь, что точно часть.

Маша сдала свой экзамен на «хорошо» и была этому искренне рада, тем более, что там было что-то не совсем профильное — как я понял из сбивчивых пояснений Мурки, касавшееся юридического сопровождения массовых мероприятий. Знать такое, конечно, нужно — но на уровне юриста всё равно не освоишь, а для общего представления о том, как надо и как нельзя — «хорошо» более чем достаточно, на мой взгляд. К сожалению, в связи с праздниками билетов в театр не было — точнее, не было свободных лож, партер же нас интересовал мало. Но и по городу Маша гулять не захотела, решительно потащив меня домой.

Там я получил новое доказательство, что семья Мурлыкиных меня приняла — появились мои домашние туфли. Вообще мода переобуваться при входе в дом была сравнительно новой и не везде ещё прижилась, причём по словам деда в его мире было примерно так же. Как правило, гости по дому ходили в уличной обуви, снимая только галоши, если они предусматривались обувью и погодой, да ещё дамы порой переобувались в принесенные с собой туфельки. А причина была простая — портянки. Если хозяин дома мог себе позволить снять это химическое оружие и бросить в стирку, после чего помыть ноги и обуть тапочки, то проворачивать всю эту малоэстетичную процедуру с гостями (а потом ещё наматывать всё обратно) — желающих не было. Да и носки нормальные, с резинкой, появились не так давно. Причём вошли в моду заметно раньше и быстрее, чем у деда. А до того они крепились при помощи зажимов и подтяжек, причём для того, чтобы поправить эту конструкцию порой приходилось снимать брюки — тоже не та операция, что можно проделать в прихожей в присутствии хозяйки дома, да. Вот так вот мода, точнее — прогресс в трикотажной промышленности, влияет ан этикет. Становится неприличным корябать хозяйский паркет сапогами, да-с.

Екатерина Сергеевна тут же развернула деятельность по подготовке обеда — «детей надо кормить», конечно. Василиса же встретила суровым изучающим взглядом и смотрела, не мигая, пока не получила купленную по дороге коробку с эклерами. Проверив начинку (никакого белкового крема) она, пару секунд поколебавшись, благосклонно кивнула и утащила добычу в своё логово — прятать от мамы, как я понял.

— Разбалуешь ты мне Ваську. И так уже наглеть начала! — Попеняла для порядка Маша. Почему «для порядка»? Так ведь присутствовала при покупке пирожных, и знала, для кого они, но не возражала.

— Это не наглость, это подростковый гормональный взрыв и вызванный им одноимённый бунт. Может быть, слегка затянувшийся, — последнюю фразу я добавил в лёгкой задумчивости — вроде бы у девочек пик это двенадцать-тринадцать лет, если дедова память не врёт? А тут все четырнадцать.