Мужской персонаж (СИ) - "Ляля Фа" - Страница 19

Я находила Рафису тысячу оправданий той жестокой сцены, но хотела услышать объяснения из его уст. А вдруг... Может быть...

Но он просто пропал, и я не могу простить ему это бегство. Не могу! Правда же, не могу?

Глупое, глупое сердце!

Бежать. Перевернуть страницу. Найти себе другую женщину. Другую работу.

Когда я понял, что изматываю себя зря, и Чудная не собирается отвечать на звонки, эти мысли пришли ко мне, как старые друзья. Как разношенная и потому удобная обувь. Сколько раз именно так я и поступал — умею, практикую.

Я пытался так же и в этот раз, пока не понял, что то, что меня гложит — не внешний фактор. Это внутри меня, от этого не сбежать.

И я не только о чувстве вины.

Вот Чудная протягивает мне через стол руку, представляясь. В серых глазах скачут бесенята. Я подношу её кисть к губам, и шёлк её прозрачной кожи заманивает обещанием ещё больших чудес, спрятанных под скромной одеждой хозяйки.

Вот мы у конкурентов. Я сжимаю её ладонь, играя счастливого жениха, и, чёрт возьми, впервые эта роль меня скорее дразнит, чем выбешивает.

Первый украденный поцелуй. Мгновение, когда она сама потянулась ко мне. Её удивлённый растерянный взгляд. Сбитое дыхание.

Рука поднялась к собственной щеке. Воспоминания жгут болью, которую не притупить никакой арникой.

Огромные солёные капли на её ресницах. Я дурак, причина моего раздражения не стоит её слёз!

А вот она прижимается ко мне, такая хрупкая, чумазая и напуганная. Доверчиво следует за мной в офис. Тает от безобидного массажа. Вижу, что это настоящее, такое не сыграть, и я не верю, хочу верить в то, что она может быть Ноэмией.

Её смех и искрящаяся радость в ресторане. Я, блин, завидую шампиньонам с улитками, которые вызвали у неё столько восторга!

Её губы. Мягкие, тёплые, податливые, словно крупные ягоды малины. Кусни, прихвати зубами, и они брызнут сладким соком. Одна лишь эта мысль придавливает мои веки тяжестью, заставляя закрыть глаза, отключить все другие чувства, чтобы прожить вновь тот момент в воспоминании.

Калейдоскоп памяти ускоряется одновременно с моим пульсом. Синие блики гортензий в зеркальной радужке глаз. Тонкие пальцы на моих плечах. Полумрак моей спальни. Ощущение её дрожи на моих ладонях. Она тоже хочет меня, она готова стать моей.

— Раф...

Я снова и снова слышу этот полустон-полувсхлип.

Сто-о-оп!

Широко распахиваю глаза, тру виски.

Горечь. Неверие. Желчь. Боль. Последняя Надежда. Последнее разочарование.

Её холодный скользящий взгляд, прежде чем она удалилась за стеллажи магазина.

Мне понадобилась неделя изматывающего спорта и медитаций чтобы понять и принять, что то, что задумывалось как месть, было моим способом бегства от теперь уже очевидного: я влип, я хочу эту девчонку, кем бы она ни была: Чудилой, Чейс, Мэри Поппинс, долбаной Ларой Крофт...

Мне всё равно! Я добьюсь её, и тогда она просто будет моей со всеми её тараканами.

И если для этого нужно разобраться с собственными чертями, я это сделаю. Уже начал.

Подкараулил Валерия и вручил ему маркетинговый план. В конце концов, если магазин сумеет подняться над конкурентами, это и в интересах Чудилы.

Отправил корзину цветущих кактусов Анжеле. С запиской: «Я идиот. Поможешь?»

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», — ответила она. И прислала мне ссылку на блог с советами для авторов самиздата. Глаза сразу нашли нужное:

«Не талантом единым!

Хотите узнать как увеличить число читателей? Используйте проверенные приемы...»

О, это я умею!

Вот так я и стал Людмилой Витальевной. Имя позаимствовал у своей школьной училки- классрука. «Мужиком» для своих целей остаться не мог. Во-первых, парни бабское чтиво не читают или же молчат об этом. Ну ладно, немного не так: только уверенные в своей мужественности парни могут, не скрываясь, читать и комментировать женское чтиво. Я пока не тяну, «не орёл».

А во-вторых, я опытным путём выяснил, что Чудная не общается с мужиками по интернету. Расстроиться не успел: наоборот, обрадовался почему-то. Значит, все эти эльфы ушастые, наги и прочие образчики супер-мачо из её книг — плод буйного воображения Наташи. В том числе и их плечи.

Привычно начинаю новую серию отжиманий, физическая нагрузка прочищает мозги, развивает мышцы... Да, эти плечи не дают мне покоя, но с этим комплексом справится легче всего. Упор лежа на вытянутых руках, ноги слегка развести... Восемь... девять... Почти касаюсь пола грудью и возвращаюсь в позицию на вытянутых руках.

В любом случае, к Наташе мне пока нельзя, а к Ноэмии — вполне. Но не мужиком.

Вот потому-то я теперь блогерша.

Приехали... Адский ад!

А параллельно я открываю собственный маленький бизнес в предоставлении рекламных услуг. Это тоже канализирует энергию. Но главное, стоп! Я больше никуда не бегу, я строю!

С Анжи мы снова общаемся, но уже без стёба про любовь. У неё там какой-то хахаль навороченный, ревнует к каждому столбу. Вот придурок, я не такой!

Вспомнил Валерия. Всё же зря сдержался, надо было подправить ему морду, когда была такая возможность! Но он просто выбесил меня, а так я совсем не ревнивый, нет.

Так вот, Анжела исправила обложку. Я сам нашёл фото мужика на стоках. Из-за дебильных «куки» у меня на компе теперь постоянно выскакивает реклама сайтов знакомств для геев. Но и с этим я как-то мирюсь.

Новая обложка читателей Ноэмии привела в восторг. Это хорошо, работа с целевой аудиторией — главный критерий для успешного старта подписки. И Чудиле обложка зашла, даже очень: «Ах, этот французский шарф и белоснежная рубашка!»

У меня тоже шарф такой есть, между прочим!

Я честно дал ей время. И себе тоже. Чуть-чуть помог Ноэмии с её книгами. Пора. Я не сдамся.

Вчера я написал ей от лица Людмилы, мол, Рафаэль такой яркий и живой получился, и откуда только образ такой взялся? На что Чейс ответила:

— Между нами, девочками: я и сама влюбилась в своего мужского персонажа. По крайней мере, он сносно целуется, Арине нравится! — Тут три ржущих и подмигивающих смайлика с вытянутым языком. — Теперь будет с чем сравнивать!

Покоцаю урода! С кем ещё она собралась целоваться?!

Стоп, что за волчья реакция?! Цивилизованнее, ну!

И тут до меня доходит остальное: «Сносно целуется».

«Сносно?!»

Ещё заход на отжимания не помешает. Девятнадцать... двадцать...

Ну, Чудила! Ну, погоди!

— Я не могу без тебя жить, Наташа, я люблю тебя!

И губы Рафиса накрывают мои. Понимаю, что он старается изо всех сил, и пытаюсь помогать ему. Открываю рот, язык протягиваю. Но ничего не чувствую.

Хотя нет, чувствую: вкус мыла и дышать почему-то не могу, совсем воздух перекрыло.

Прорываюсь, как сквозь плотный туман. Тяжёлая голова отрывается от подушки. Она вся в моих слюнях.

Приплыли... Это такой эротический сон, да?! Это я сейчас с подушкой целовалась?!

На часах — пять утра.

Сны про Рафиса мне снятся регулярно.

Один раз он признавался, что был агентом специального назначения под прикрытием. Помните Ирину, продавщицу холодильников? Так вот, они типа в паре работали и отлавливали коррумпированных чиновников. Таких, которым не тостер, а сразу розовые холодильники дарят «под столом». Или стиральные машины в офис, грязные дела отстирывать. Но Раф влюбился в меня, а это не было прописано в его топсекретном контракте. И тогда Бюро отправило агента Анжелу для устранения помехи — некой Эн-Че. Есть гипотезы, кто это такая?

В другой раз Рафис падал на колени и говорил, что я смысл его жизни. Что «Любовь Моя» — это сценическое имя его коллеги-рекламщицы, а я все неправильно поняла. На коленях он мне даже на минутку понравился. Но это не его репертуар, это полный сюр!

И так почти каждую ночь. То я на него за «горячую штучку» наезжаю. То он с какими-то невероятными оправданиями подкатывает во сне. Иногда мы целуемся, но это такая бледная пародия на то, что я успела с ним испытать, что я каждый раз просыпаюсь разочарованная... и злая.