Под сенью Великого Леса (СИ) - Локхарт Лисс - Страница 1

========== Глава 1. Чужестранцы ==========

Создавал легенды, что срывали слезы или громким смехом рассыпали звезды.

Детские ладони собирали с пола, жаль, что многим взрослым не хватает роста.

© Deacon

Хранитель Леса стоял на вершине холма и глядел на горизонт, где уже второй день собирались мрачные тучи. Там находился Гарлан. Белая Колдунья давно предупреждала Хранителя, насколько опасно иметь таких соседей. Она знала, что обычных мер защиты будет недостаточно. Теперь Хранитель сожалел, что не послушал ее тогда, в мирный майский день, когда на горизонте не виднелось ни единого облачка, а в воздухе не пахло скверной и темным колдовством.

— Время еще осталось, — задумчиво промолвил Бернак. — Мы должны обратиться к Собранию, Дерк. Нельзя это больше откладывать.

— Нет. Нет, еще не пора. Пока мы еще можем все исправить.

Хранитель развернулся — угрюмая картина на горизонте пугала его — и стал спускаться с холма. Ветер крепчал. Северный ветер, холодный и злой. В Великом Лесу не бывало таких ветров. Дерка это беспокоило даже больше, чем тучи над Гарланом. Белый с золотом плащ хлопал за его спиной, пока он широко шагал вниз по тропке, поросшей травой. Местами трава пожелтела и пожухла. Темные силы Гарлана издалека, через границу миров, тянулись сюда, в Великий Лес. Это значит, за прошедшие века сила рода Мердилов возросла в десятки раз. Именно это озвучил Бернак, точно прочитав мысли хозяина.

— Я не стану обращаться к Собранию, пока не увижу Реданию, — решительно пресек Дерк дальнейшие споры. — Только вместе мы будем решать судьбу Великого Леса.

— Не ты решаешь его судьбу, Хранитель, — предостерегающе сказал Бернак. — Это он управляет твоим предназначением.

Дерк ничего не ответил. Он знал, что старый ворон прав во всем. Он недаром считался самым мудрым в своем племени. Но все же Дерк покрывался потом от одной только мысли, что придется предстать перед Собранием в одиночку. Они ненавидели его, все десять, с тех самых пор, как он открыл портал в мир людей. Без Редании они попросту не станут его слушать. Она нужна ему. Почему же она так долго не возвращается? Не отправилась ли, почуяв опасность, прямиком в Гарлан? От беспокойства Дерк не мог даже толком думать о деле.

Предчувствуя беду, он ускорил шаг и вскоре уже оказался у подножия холма, где в траве клубком свернулся лис. Лис был огромным даже по человеческим меркам: встань он на задние лапы, то оказался бы выше Дерка, а тот отличался немаленьким ростом. Лис был темно-рыжим. Изредка в его шерсти проглядывали золотые нити, а между ушами белело пятно размером с ладонь. Почуяв тревогу хозяина, лис поднял голову и приоткрыл лукавый желтый глаз, похожий на осколок янтаря.

— Уже выдвигаемся, Хранитель? — осведомился он гулким басом, какой мог бы принадлежать рослому мужчине.

— Немедля, — кивнул Дерк. — Я чую беду в Сверкающем Доме.

Лису не пришлось повторять дважды. Едва Дерк перебросил через него ногу, он поднялся и побежал, постепенно набирая скорость, пока все вокруг не слилось в единую сине-зеленую полосу. Тогда Лис, оттолкнувшись могучими лапами, прыгнул. Дерк ощутил, как внутри все перевернулось. Они перенеслись.

Едва лапы Лиса мягко коснулись земли, Дерк скатился с его широкой спины и бросился к Сверкающему Дому. Дверь была распахнута настежь, а за окнами клубился туман: верный признак дурного самочувствия хозяйки. Дерк взбежал по ступенькам и опасливо замер у порога. Стоило предупредить Реданию о своем присутствии. С нее запросто станется нечаянно огреть непрошеного гостя мощным проклятием.

— Реди, это я, Дерк! — крикнул он в туман.

Ответом ему послужила тишина. Дерк обернулся. Лис сидел, обвив лапы хвостом, и тихо поскуливал от беспокойства. Бернак вернулся на любимую ветку старого клена, самого древнего дерева в Великом Лесу. Оба глядели на него и не произносили ни слова. Собравшись с духом, Дерк расправил плечи и шагнул в туман.

Видимость была нулевая. Хранитель зажег над правым плечом крошечный голубой огонек, и он выхватил из полумрака очертания шкафов и свалившихся на пол табуретов. Заметив угасающее рядом белое свечение, Дерк понял, что их задела при неудачном перемещении Редания. Во имя Духов, что же произошло? Обогнув поваленные табуреты, Дерк приблизился к двери во владения Белой Колдуньи. Из-за них не доносилось ни звука, что было непривычно: там то и дело что-то поскрипывало, булькало, хрипело, а порой даже визжало. В дни затишья оттуда доносилась прекрасные эльфийские напевы или мягкая музыка ветра. Сейчас комната молчала, и это испугало Дерка больше, чем упавшие табуреты в кухне. Он еще раз постучал, но Редания так и не ответила. Тогда Дерк толкнул дверь и зашел в комнату, с трудом припоминая, когда бывал здесь в последний раз.

Тогда комната уводила далеко вперед, точно была бесконечной, и Дерк шел мимо библиотеки, зельеварной, маленького кабинета и так называемой экспериментальной комнаты, где Редания выводила удивительных животных и новые заклинания. Так он, минуя множество зон, попадал в спальню: уютную комнату с множеством волшебных предметов и богато украшенным балдахином над кроватью. Сейчас владения Белой Колдуньи состояли из одной только этой комнаты, утратившей вдруг прежние яркие краски. Причудливые артефакты на полках и на столе молчали, только над кроватью мерно покачивался от легкого сквозняка ловец снов.

Редания лежала на кровати. Ее белые волосы разметались по подушке, и бледное лицо почти слилось с ней. Небесно-голубое платье, которым Редания так гордилась, превратилось в лохмотья, а подол дорожного плаща зарос грязью. С кровати свесилась ее исхудавшая белая рука, сплошь покрытая страшными багровыми шрамами. Редания лежала неподвижно и безмятежно. Дерк ощутил, как сердце пропустило удар. Он в мгновение ока оказался у кровати Белой Колдуньи и только тогда с облегчением понял, что она до сих пор жива. Просто погрузилась в целебный сон, а потому не дышала. Он опустился на колени и судорожно выдохнул. Сердце все еще колотилось, как бешеное. Чтобы отвлечься от охватившего его ужаса, Дерк принялся рассматривать шрамы на руке Редании. Они явно были оставлены не клинком. С таким оружием он никогда прежде не имел дела: длинные раны обвивали руку Белой Колдуньи от локтя до запястья, точно были оставлены хлыстом, хотя Дерк знал, что это не так.

Хуже всего было то, что он ничем не мог помочь Редании. Если она погрузилась в сон, то вряд ли проснется до завтрашнего утра, и он так пока и не узнает, что с ней случилось. Лекарь из него посредственный. Пожалуй, единственное что он действительно мог сделать: собрать целебных трав и заварить крепкий чай. Когда Редания проснется, ей потребуются силы для дальнейшего восстановления, а всем жителям Леса известно, что ничто не лечит лучше чая из лепестков дарелии. Дерк коснулся ладони Редании. Она была холодной, как лед. Хорошо, что благодаря магической связи Хранителя и Белой Колдуньи они на близком расстоянии чувствовали состояние другого.

«Она точно побывала в Гарлане, — выходя из комнаты, размышлял Дерк. — Явно что-то узнала и последовала прямиком туда, даже не посоветовавшись со мной… Ох, Реди! Иногда очень плохо быть могущественной колдуньей».

Дерк был так расстроен и озабочен случившимся, что напрочь позабыл позвать с собой Бернака. Ворон обиженно каркнул и скрылся в густой листве Первого Древа. Дерк тем временем углубился в лес. Узкая тропа, заросшая травой и вереском, вела прямиком к реке, где дарелии росли охотнее всего. Даже сюда доносился их приятный запах. Он неизменно напоминал Дерку о далеких днях, когда ему довелось гостить у эльфийского народа в западных мирах. О нежном цветочном запахе, мягких золотых волосах и нежных руках, которые бережно касались его ран. Там, в Аладриэль, он впервые встретил Реданию. Тогда он еще не стал Хранителем, но она уже знала, что он избран Великим Лесом. Редания всегда все знала заранее. Но знала ли она, на какой риск идет, отправляясь в одиночку в Гарлан?

Дерк спустился к реке. Первый Источник незримо пронизывал все миры, но лишь в Великом Лесу можно было воочию увидеть его. Став Хранителем, в дни, лишенные забот, Дерк приходил сюда и садился на травянистый берег, наблюдая за спокойным течением хрустально чистой воды. Сейчас же он еще на подходе ощутил сильную тревогу и магию — чужеродную и невероятно опасную. Сердце Дерка в очередной раз за этот день пустилось вскачь: золотистые цветы дарелии поникли и иссохли, а трава пожелтела, точно вся влага разом ушла из земли. Полоса погибших цветов тянулась вдоль берега, а затем исчезала там, где вода становилась черной, как уголь. Кто-то проходил здесь. Совсем недавно. И незваный гость, вполне возможно, все еще здесь.