Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 50

— Эй, Деймран, поговорим? — вымолвил Ральф, высокомерным видом напрашиваясь на светлую благодать и темные щедроты.

— Давай не сейчас, приятель, — бросил Закари, проходя мимо.

Чародей резко выставил руку и припечатал ладонь к плечу Торстена. Из-под светящихся магией пальцев по пальто поползла льдистая паутинка. Чары растянулись по рукаву, добрались до ворота, грозясь перекинуться к горлу, и сковали верхние пуговицы.

— Сейчас, ведьмак.

Лицо Закари окаменело. Зрачки резко сузились и стали вертикальными. Он выразительно посмотрел на руку Ральфа, нарочито медленно превращающего одежду в замороженный панцирь, и просто ее сбросил. Намек, что парень из Эсвольда был недостоин темной магии, разобрал бы дурак. На замороженной ткани начали проявляться черные влажные кляксы.

— Эсвольд, у меня правило не принимать вызов от противника слабее, — тихо проговорил Закари. — Просто отойти с дороги.

Казалось, от сгустившегося напряжения закипал воздух.

— Заставь, — неосторожно вернул он слова Закари, брошенные в таверне.

— Ладно.

Неожиданно приняв приглашение, без особых сантиментов Торстен схватил выскочку за горло, и вокруг разлетелись клоки черного дыма. От схватки меня отвлекли: волосы вдруг взлохматило потоком теплого воздуха. Я инстинктивно развернулась, готовая оттолкнуть чары… Генри лихо закрыл нас с Эмбер спиной и расставил руки. В общем, решил принять удар!

Перед самым его носом заклятье отпружинило и вернулось к создателю. Хрюкнув, противник опрокинулся на спину. В воздухе только мелькнули ноги, и слетел ботинок, оголив ярко-желтый носок. Все по условиям сделки с Закари Торстеном: никто из компании не мог причинить вред Генри.

— Ой! — емко прокомментировал он.

За спиной Торстен что-то вдалбливал Ральфу. Возможно, вдалбливал в него разум, но услышать не удалось. В ушах зазвенело от близкого заклятья. Я честно пыталась не зверствовать, но сорвалась. Мощной волной откинула двух чародеев к торговой лавке. Они с грохотом влетели в стену, прилипли спинами к каменной кладке. На пальцах моей вытянутой руки трещали магические искры. Парни, еще не успевшие прилечь на брусчатку, испуганно переглядывались.

— Отпусти их, — прозвучал тихий голос Торстена.

— Да достали недоумки, — сцедила я.

— Знаю, но отпусти.

Вообще-то, погасить магию меня заставил вовсе не Закари, а резкий свисток стражей. Вернув подвижность, с надрывным кашлем парни согнулись пополам. Ральф трепетно обнимал фонарный столб, пытаясь удержать равновесие и не растянуться штакетиной. А на нас в темпе бодрого драконьего вальса неслась охрана ночного рынка.

— Генри, вы в переулок, — скомандовал Закари и схватил меня за руку. — Встретимся перед портальной башней. Варлок, бежим!

Понятия не имею, почему я рванула с места. Неслась по аллее, крепко держась за Торстена, и не понимала, какого демона улепетываю, не чуя под собой ног.

— Зак, мы должны остановиться, — начиная задыхаться, потребовала я. — Мы выглядим нелепо…

— Мы не удираем, — бросил он, заставляя меня прибавить ходу, — а спасаем репутацию наших семей благородным бегством!

Спасаться от стражей было незрело, смешно, глупо, но демонски весело. Давясь от хохота, неповоротливой змейкой мы петляли между прохожими. Закари едва не налетел на стойку с сувенирами.

— Простите, господин! — крикнул торговцу, махнув рукой.

В спину неслись свистки. Стражи упорно пытались нас настигнуть. В боку кололо, второе дыхание уже закончилось, третье отказывалось открываться, и завтрашний день грозил ломотой во всем теле. А эти упорные люди никак не сдавались!

— Сюда! — Торстен буквально запихнул меня в темный проулок.

Мы уткнулись в тупик. Пришлось затаиться. Дыхание перехватывало. В просвете мимо проскочил один из взмыленных стражей.

— Быстро целуй меня! Они нас не узнают, — пробормотала я, нервно следя за тем, как по аллее идут ничего не подозревающие люди.

Торстен нависал надо мной и не предпринимал попыток изобразить жаркие лобзания.

— Ты чего замер? — Я посмотрела ему в лицо.

— Раз, — вдруг уронил он.

Не поняла, что за приступ арифметики? Внезапно вспомнилось, как, стоя на академическом кладбище несколько дней назад, он торжественно обещал поцеловать меня только после третьей просьбы. Нашел время для личных границ и принципов!

— Ты издеваешься?

Решительно дернув его за шарф, я заставила Закари упереться рукой в каменную кладку возле моей головы и прижалась губами к его сомкнутым губам. Вышло неловко во всех отношениях. Я-то, как дура, закрыла глаза, а он и не думал принимать участие в процессе. Теплые губы оставались расслабленными, но неотзывчивыми.

— Где они? — раздалось совсем рядом.

Закари резко придвинулся, изобразив страстные объятия. Рот слегка приоткрылся. Вряд ли это было приглашением, но я лизнула его губы и, слегка устыдившись, попыталась отстраниться. Знаете, женский провал проще пережить, не облизывая мужчину…

Рука, только-только упиравшаяся в стену, легла на мой затылок. Зак шевельнул губами, изображая поцелуй. Без языка и всякого такого эротичного. Но даже отлегло, а то почти заработала комплекс.

— Ох, ты ж! Нашли место для разврата, — заглянул к нам страж и тут же убрался на аллею.

Я оторвалась от Торстена и посмотрела в просвет:

— Они ушли?

— Ага.

Внезапно, он сжал пальцами мой подбородок и заставил повернуть голову.

— Что? — не поняла я.

Не спросив разрешения, Закари приник своими губами к моим. Я не успела осознать, что мы уже целуемся по-настоящему, как его язык оказался у меня во рту. И здравый смысл вышел из проулка, а потом покинул планету. Ведь не нашлось ни одной стоящей причины, почему нам следовало остановиться, даже если ночной рынок не самое подходящее место для горячих поцелуев.

Губы Закари не были ни мягкими, ни нежными. И он не деликатничал: действовал уверенно и напористо, как делал все в своей жизни. Когда наши языки встретились, у меня из груди вырвался тихий стон. Я встала на цыпочки, обняла его за шею, чтобы уж без остатка насладиться умелым поцелуем. Зак Торстен знал толк в том, как сделать девушке хорошо, заставить задыхаться и потом ни о чем не жалеть.

На прошлых выходных за нелепый чмок на берегу речушки у башни Варлок я очень хотела заморозить Заку губы. Хорошо, что не поддалась соблазну! Ровно через седмицу я со вкусом обжималась с ним на ночном рынке, не испытывая ровным счетом никаких душевных противоречий. Целовался опытный Закари Торстен роскошно! Не придерешься.

Подойдя к тонкой грани, когда поцелуй переходит сначала в легкий разврат, а потом — в откровенный, мы остановились и разомкнули губы. Я прижалась лбом к крепкому плечу Зака и, постепенно возвращая осознанность, хрипловато спросила:

— Зачем ты меня поцеловал?

— Ты отменила личные границы. Я был обязан воспользоваться, — пошутил он, не выпуская меня из объятий. — Почему ты ответила?

— Ты хорошо целуешься.

Неоспоримое и твердое доказательство, что привилегия целоваться с идейным врагом понравилась не только мне, прижималось к моему животу. Но странно удивляться естественной реакции мужского тела на горяченькое непотребство. Мы просто в дивном молчании подождали чуток, когда оба окажемся готовы явить себя миру, поправили одежду и с загадочным видом вышли к людям.

Эмбер с Генри поджидали нас под окнами ателье.

— У тебя почтовый шар не взорвался от моих сообщений? — возмущенно воскликнула подруга, бросившись к нам наперерез людскому потоку. — Почему не отвечаешь?

Вообще-то, нам, мягко говоря, было не до общения с внешним миром.

— Не слышала, — честно призналась я и, нащупав почтовик в кармане, вытащила на свет. Оказалось, что от переизбытка голосовых посланий внутри стеклянной сферы клубились яростные завихрении черного дыма. Удивительно, как не трещали молнии.

— Эсвольд сидит в участке, — пояснила подруга. — Мы уже подумали, что вас тоже поймали.