Преисподняя «Гамма-3» - Гаусс Максим - Страница 3

Разговор о том, что нам делать дальше, ещё должен был состояться, но пока мы измотанные и голодные – ничего толкового из этого не выйдет.

Добравшись до кухни, я позвал с собой Пашу – пусть осваивается. А то неандерталец, блин… Пора адаптироваться к современным условиям!

– Что тут у вас можно кушать? – поинтересовался он, двинувшись следом за мной.

– Да всё, что найдёшь, – бросил я, не подумав о том, что мой ответ мог восприниматься двусмысленно.

В большой морозильной камере я нашёл несколько упаковок фирменных пельменей. Пока я подключал компактную газовую плиту и набирал воду в большую кастрюлю, наш гость извлёк замороженную пиццу из соседнего холодильника. Недоумённо покрутив её в руках, а затем, понюхав, он пришёл к выводу, что данный продукт вполне может быть съедобен. Когда я обернулся, тот уже вовсю грыз кусок подмороженного теста, кривясь и жмурясь.

– Ты что делаешь? – остолбенел я, после чего, не удержавшись, расхохотался.

– Макс? – спросила Катя, выглядывая из-за угла. Увидев то, что меня рассмешило, девушка бессильно опустилась на пятую точку, истерически хохоча.

– Эй, вы чего там заливаетесь? – спросил проснувшийся от громкого смеха Дмитрий, вновь залезая на диван.

Удивлённый Павел с куском теста в руке и набитым ртом, выглядел невероятно комично. На его лице застыло откровенное недоумение.

– Это можно есть, так ведь? – в конце концов спросил он, прожевав то, что отгрыз ранее.

– Можно. Но лучше разогреть! – кое-как пробормотала девушка, пытаясь успокоиться. – Зубы от холода не свело, нет?

– Ну, Паша, ну насмешил!

– А я что? Я же спросил у Максима. Он сказал все можно кушать.

Андрюха снова расхохотался.

– Скоро будут готовы пельмени! – изрёк я, высыпая пачку за пачкой в кастрюлю. – Знаешь, что это такое?

– Нет! – честно признался он, отложив пиццу в сторону. Судя по его виду, теперь он вряд ли рискнёт употребить в пищу ещё что-нибудь, без нашего одобрения.

Что ни говори, а безобидная выходка Паши немного подняла настроение, разбавив напряжённую атмосферу неопределённости.

Пельмени оказались просто восхитительными. То ли с голодухи, то ли они действительно были фирменные. Особенно их расхваливал Павел. Из мяса-то, кроме как зажаренных на костре крыс, да вяленой много лет назад свинины, он толком ничего и не пробовал. А тут уже готовый качественный полуфабрикат…

Отдельный восторг вызвал у него майонез в ярком пластиковом пакете с завинчивающейся пробкой.

– О! Это же разработка одного из сотрудников «Астры». В семьдесят первом году придумали. Я про это читал.

– Разработка? Майонез, что ли?

– Да нет. Я про эту упаковку и крышку с резьбой.

– О как! – поднял вверх палец Андрюха. – Эврика! Полезное открытие. Как раз свойственное для военного, научно-исследовательского комплекса!

Это был сарказм, но Павел не сообразил, в чём подвох.

– Это специальные разработки для космонавтов. Чтобы им питаться в космосе удобнее было! Вы что, не в курсе?

– А, ну тогда ладно, – кивнул Андрей, уничтожая последний пельмень.

Спустя час все заснули, попадав на диваны – усталость всё-таки взяла своё. Андрей не выдержав, сделал себе уже обычную инъекцию обезболивающего и, перевязав рану, настоял на том, чтобы и Дима занялся раной. Но тот отказывался. Лишь после длительных уговоров Катя всё-таки настояла на своём.

Я долгое время ворочался на раскладушке, пытаясь заснуть. Вот ведь казус – безумно устал, а спать ни в какую не получается. Эмоции били через край.

Голова снова начала болеть, из-за чего пришлось выпить таблетку обезболивающего. Шум в ушах ещё какое-то время напоминал о себе, но вскоре прекратился.

В голове вертелась длинная вереница мыслей, смешавшись до кучи в одно целое. То и дело в памяти всплывала записка с извинениями от профессора Германова. И когда он успел её на меня прицепить? Что за сыворотку он проектировал? Защита от психотропного воздействия? Ну нет, что-то совсем другое. Не зря полковник Зимин, после нашего первого контакта приказал отдать меня ему для генетических опытов…

Огромный чёрный червь перехватил пополам человеческое тело в грязной военной форме. Лица человека не было видно. Мутант довольно урчал, неторопливо поглощая жертву, заталкивая её себе в бездонную склизкую пасть. Какой же он жуткий! Весь покрытый густой слизью, шкурой, с мелкой блестящей чешуёй… Какая отвратительная тварь.

Вспышка!

Мгновение и человеческое тело пропало в мерзкой слюнявой глотке. Откуда-то всплыло посеревшее лицо утонувшего ранее дезертира. Снова появился червь, только теперь тварь бестолково рыскала между вагонеток, ища, кого бы сожрать. Затем появилась крыса-переросток. Щёлкая гнилыми обломанными зубами, тварь принюхивалась – неужели у неё хорошо развито обоняние? Впрочем, это же очевидно – как ещё ей охотиться?

Крыса пропала из вида – червь погнал её куда-то в тёмный туннель, где не было никакого освещения. И вдруг моего плеча коснулось что-то холодное. Я отпрянул, едва не упав на землю. Совсем рядом со мной был ещё один червь. Очень крупный. Страшный, до ужаса мерзкий. Он бросился на меня, практически мгновенно обвился вокруг, сдавив меня своим гибким телом, словно живыми тисками. Затем он раскрыл чёрную склизкую пасть. На меня потекла густая мутная слизь. Накатил вал зловещей вони – тухлого мяса и чего-то отвратительно специфического… Длинные холодные жвала коснулись моей щеки и затылка. Затем плеч. Вот, прямо сейчас, уже через секунду, моя голова окажется почти в самой глотке. Я почувствовал, как жвала начали медленно вталкивать меня внутрь, словно сосисочный фарш в кишку. Боже, как это противно и страшно. Я закричал.

– Максим! Тише! – вдруг сказал червь, а затем он, крыса, и даже дезертир разом куда-то пропали.

Теперь я был в каком-то старом медицинском заведении. Чистые белые стены, хорошо освещённое помещение. Вот, в центре, хирургический стол, а сразу за ним аппараты жизнеобеспечения. У стола стоял профессор Германов, целый и невредимый, с большим шприцем в руках. Он миролюбиво улыбался, а сам как-то незаметно, мелкими шажками приближался ко мне, явно желая применить вышеупомянутый шприц.

– Что? Профессор, вы же умерли!

– Ага! – кивнул он, после чего вытащил из кармана халата кусок ржавого металла, и одним махом перерезал себе горло.

Шприц оказался у меня в руках. Внутри была видна какая-то голубоватая жидкость. Снова, прямо перед глазами, откуда-то из небытия появилась та записка от Германова.

У меня опять заболела голова. Мягкий, но требовательный голос в голове приказывал мне опуститься на колени и попробовать на вкус кровь мёртвого Германова. Бред же, ну!

Да что за чушь? Что я, вурдалак?

Вспышка!

Кабинет куда-то пропал. Я увидел ту самую скважину, что пробурили шахтёры из «Астры». Оттуда раздавался какой-то мерный гул. Он становился всё сильнее, нарастал. А затем передо мной появилось незнакомое лицо, которое без лишних действий обратилось прямо ко мне:

– Максим! Сыворотка Германова убьёт вас! Если вы хотите жить, вы должны найти меня! Комплекс «Гамма-3», второй уровень, лаборатория номер четыре. Ищите профессора Трубникова.

Лицо внезапно исчезло.

А я проснулся.

Рядом было взволнованное лицо Катюхи. Чуть поодаль стояли Павел, Дмитрий и Андрей. У всех лица были встревоженные.

– Макс?

– А? Что произошло?

– Ты громко кричал! Во сне! Все в порядке?

– Во сне?

– Да.

– О, чёрт! – я потрогал лоб, покрытый холодным потом. – Кошмар приснился, наверное, – пробормотал я, приходя в себя.

– Кошмар? А что у тебя в руке? – Дмитрий указал на мой крепко сжатый кулак.

Я быстро поднял руку и разжал его – на ладони лежало несколько тёмных чешуек, возможно, того самого гигантского червя, что сожрал Черепанова, а после снился мне во сне.

– Ого. Что это у тебя?

– Это же чешуя от того червя, верно? – неуверенно спросил Павел, взяв одну из них. – Ты что, притащил её с собой из «Астры»?